Дж. Уорд - Темный любовник
— А мою мать вы знали?
— Не очень хорошо. Они недолго были вместе. Спустя какое-то время, после того, как они стали встречаться, она исчезла, потому что узнала, что он — не человек. Она не сказала ему, что забеременела, и скрывала это до того самого момента, пока не пришло время родов. Тогда она связалась с ним. Я думаю, она боялась того, кому давала жизнь. К несчастью, роды начались раньше, чем мы успели добраться к ней, и ее забрали в больницу для людей. Но Вы должны знать, что он очень сильно любил ее.
Бет впитывала информацию как губка, поглощая ее, заполняя пробелы в своем прошлом.
— А мой отец и Роф, они были близки?
Дворецкий замешкался. — Ваш отец любил Рофа. Мы все его любим. Он наш повелитель. Наш король. Вот почему Ваш отец послал его к Вам. Нет нужды его бояться. Он не причинит Вам вреда.
— Я знаю это.
Когда вдалеке показался ее дом, она пожалела, что у нее было так мало времени, чтобы поговорить с дворецким.
— Вот мы и на месте, — сказал он. — 1188, Рэд Авеню, квартира 1б. Хотя должен заметить, что ни Ваш отец, ни я не одобряли того факта, что Вы живете на первом этаже.
Машина остановилась. Но она не хотела выходить.
— Могу ли я еще задать вам несколько вопросов? Позднее? — спросила она.
— О, Хозяйка, конечно же. Пожалуйста, задавайте. Я о столь многом хотел бы вам еще рассказать. — Он вышел из машины. Но к тому времени, как он обошел ее, Бет уже захлопывала дверь со своей стороны.
Сначала, она хотела протянуть ему руку и поблагодарить его формально.
Но вместо этого стиснула маленького старичка в объятиях.
* * *Когда Бет ушла, жажда Рофа взывала кинуться за ней вслед, но все тело сковывала невыносимая боль, словно обвиняя в том, что он сам прогнал свое избавление. Он натянул брюки и кое-как дотащившись до телефона, позвонил сначала Фритцу, а потом Торменту. Голос Рофа срывался раз за разом, и ему приходилось повторять снова, чтобы его поняли.
Как только Роф закончил разговор с Тором, он почувствовал подступающую тошноту. Едва держась на ногах, он направился в ванную, мысленно призывая Мариссу. А оказавшись там, и перегнувшись было уже через унитаз, он вспомнил, что в его желудке ничего нет.
Он решил, что слишком долго ждал, игнорируя сигналы, которые уже довольно давно посылало ему его тело. А после встречи с Бет, его внутренние порывы и желания обрели новые масштабы. Не удивительно, что он как с цепи сорвался.
И тут он ощутил запах Мариссы, исходящий из комнаты.
— Мой господин? — позвала она.
— Мне нужна…
Бет, мелькнуло в его сознании, вызывая видения о ней.
Он видел Бет перед собой, слышал ее голос, но протягивая руку, Роф находил лишь пустоту.
— Господин? Мне зайти? — спросила Марисса из другой комнаты.
Роф вытер пот с лица и вышел из ванной, пошатываясь, словно пьяный, двигаясь на ощупь вперед.
— Роф! — воскликнула Марисса, рванувшись к нему.
Не удержавшись на ногах, он упал на кровать и потянул Мариссу за собой. К нему было прижато тело Мариссы, а он чувствовал лишь тело Бет.
Простыни, на которых он лежал, впитали ее запах. Роф сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в себя, но все что он ощущал — была Бет.
— Мой Господин, вам необходимо питаться, — голос Мариссы казался отдаленным, словно она находилась где-то на лестнице.
Он взглянул в сторону, откуда звучал голос, но ничего не увидел. На этот раз он действительно был совершенно слеп.
Голос Мариссы звучал все настойчивее. — Мой Господин, вот. Возьмите мое запястье. Сейчас же.
Ощутив теплую кожу под пальцами, Роф открыл было рот, но руки не слушались его. Он коснулся плеча, ключицы, изгиба шеи.
Бет.
Им овладел безумный голод, и, в беспамятстве он набросился на женщину, с рычанием вонзив свои клыки в нежную плоть над артерией. Он пил неистово, жадно глотая. А перед глазами у него стояла темноволосая женщина, принадлежащая ему, отдающаяся ему, и он представлял, что это она сейчас в его объятиях.
* * *Марисса с трудом могла дышать.
Руки Рофа едва не переломили ее надвое, а его огромное тело, придавив ее к постели, держало ее, как в плену, пока он пил. В первый раз Марисса смогла почувствовать каждую жесткую линию его тела.
Включая даже то, что, как она поняла, должно было быть эрекцией, и чего ей не доводилось ощущать прежде.
Перед ней открылся целый мир возможностей. Таких захватывающих и одновременно пугающих.
Она расслабилась и попыталась вздохнуть. Ведь именно этого она всегда хотела от него, хотя его страсть и шокировала ее. Но чего она ждала? Он был мужчиной, в полном смысле этого слова. Воином.
И он, наконец, понял, что она ему нужна.
Удовольствие сменило собой дискомфорт, и она осторожно провела руками по широким, обнаженным плечам. Никогда раньше она не позволяла себе подобной вольности. Роф издал гортанный звук, словно хотел, чтобы она не останавливалась. С огромным наслаждением она запустила пальцы в его волосы. Они оказались невероятно мягкими. Кто бы мог подумать? Такой грозный мужчина, но ох, до чего же мягкими были эти темные пряди. На ощупь как ее шелковые платья.
Марисса хотела проникнуть в его сознание, чего раньше никогда не рискнула бы предпринять из-за страха оскорбить его. Но сейчас все было по-другому. Может быть, он даже поцелует ее, когда закончит. Или займется с ней любовью. Может даже, теперь она останется с ним. Она с радостью жила бы с ним в доме Дариуса. Или в любом другом месте. Где именно, не имело значения.
Закрыв глаза, она устремилась к нему, проникая в его мысли.
И увидела женщину, о которой он на самом деле думал в этот момент. О человеке.
Это была темноволосая красавица. Она лежала на спине, ее глаза были полузакрыты, а грудь обнажена. Его пальцы ласкали ее тугие розовые соски, в то время как он целовал кожу ее живота, опускаясь все ниже.
Марисса отбросила этот образ, как разбитое стекло.
Роф был не с ней сейчас. Не из ее горла он пил. Не ее тело он сильно прижимал к себе.
И возбужден он был тоже не из-за нее.
И не для нее.
Он продолжал жадно глотать, и когда его мощные руки еще сильнее прижали ее к его телу, Марисса закричала от несправедливости.
Своих надежд. Своей любви. ЕГО несправедливости.
Хорошо, если он не остановится. Как же она хотела, чтобы он закончил начатое. Выпил ее досуха. Дал ей умереть.
Ведь ей понадобились годы, столетия, вечность, чтобы понять правду.
Он никогда не был ее. И никогда не будет.
Господи, иллюзия разрушена, и у нее ничего не осталось.
Глава 21
