Дэвид Хофмейр - Дорога ярости
Адам чувствует, как от напряжения горят мускулы. Он гонит «лонгторн» по выжженной равнине. «Сэндитер» Сэди ловок и проворен. Она переключает скорости, и мотоцикл, взревев мотором, объезжает трещины и камни. «Дрифтер» Кейна идет мощно и уверенно, как всегда.
Оглянувшись через плечо, Адам замечает, что волки отстают. Отстают, но не сдаются – вожак лает, подгоняя стаю. Адам поворачивается и гонит дальше, спасая жизнь.
Они мчатся на максимальной скорости довольно долго. Адам не знает, сколько проходит времени. Он лишь чувствует, что начинает выбиваться из сил. Судорожно вдыхает воздух сквозь маску и оборачивается. Волков не видно. Однако они там, за дюнами: он слышит их лай и вой.
– Долго мы так не протянем, – кричит Адам.
Кейн выгибает шею, чтобы оглянуться. Нажимает на тормоз, и мотоцикл идет юзом. Адам тоже тормозит.
– Они от нас никогда не отстанут, – вздыхает подъехавшая к ним Сэди и облизывает губы. – Никогда.
– Да что им вообще от нас надо? – удивляется Адам и оглядывается по сторонам, думая, как быть дальше. – Разве волки нападают на людей?
– Жрать они хотят, вот и все, – бесстрастно отвечает Кейн.
Сэди совсем запыхалась.
– Ты по-прежнему думаешь, что нам удастся их обогнать?
Раздается вой. Все громче и ближе.
Кейн не отвечает.
– Вон какая-то хижина, – сообщает он, указывая на восток. – Скорее всего, заброшенная. Если мы до нее доберемся, сможем укрыться от волков. Будем сидеть, пока они не уйдут.
Адам смотрит, куда указывает Кейн, и замечает вдалеке коричневое пятнышко. Так сразу и не разглядишь, что это такое. Но что-то там точно есть.
– А если там бандиты?
– Бандиты не живут в хижинах.
– Ты уверен? – спрашивает Сэди.
Отвечать ей некогда. На холме, словно из ниоткуда, появляются волки. Все сразу. Их глаза горят. Звери рвутся вперед, как стая чертей. Адама пронзает страх. Он бьет по газам и несется вперед. Спустя несколько секунд оборачивается и замечает, что Сэди отстает. Ее, сокращая расстояние, преследует волк. Вот-вот нагонит.
– ЭЙ! – во все горло кричит Адам, разворачивается и едет к Сэди.
Очертя голову, он мчится на волков и в последнюю секунду круто разворачивает «лонгторн». Мотоцикл визжит. Из-под колес летят камни и песок. Волк огрызается, выгибает спину и отпрыгивает. Адам резко рвет с места, но он отстал. И теперь уже он едет последним.
– Гоните к хижине, – кричит он летящим впереди Кейну и Сэди. – Я их уведу.
Сэди оборачивается и смотрит на него.
Адам, не дожидаясь ответа, разворачивается и рулит обратно. Краем глаза он успевает заметить, что Сэди и Кейн, взвивая пыль, мчатся в укрытие. Снова слышится вой, от которого у Адама кровь стынет в жилах. За ним гонятся волки. Адам несется вперед.
Идиот. Что я наделал? Как я мог отпустить Сэди с ним?
Он трясет головой, чтобы заглушить гул в ушах.
Соберись. Надо держаться.
Думать некогда. Вот и все. Он поступил так, повинуясь порыву. Адам знает, что нужно доверять чутью, а оно ему подсказывает, что с Кейном Сэди будет в безопасности.
Сумеет ли он ее защитить? Фрэнк говорил, что верить нельзя никому.
Он поворачивается в седле. На него накатывает еще одна волна паники.
Где они, черт побери?
Волков не видно.
Нужно что-то придумать, но в голову ничего не приходит. Им движет страх. Сердце екает. Адам уверенно едет вперед, без привода. Привстает в седле и тогда наконец видит их.
Они движутся клином за вожаком – самым крупным волком. Он замечает Адама, и во взгляде зверя загорается ярость. Волк оглядывается на стаю и отрывисто лает, приказывая остальным следовать за ним. Их всего семеро. Не дюжина.
Даже несмотря на то, что Адам до смерти боится, его поражает их красота. Их плавный и бесшумный бег, идеальная симметрия движений их тонких конечностей. Волки мускулистые, поджарые и сильные. Каждая мышца в их теле работает, подчиняясь луне и жажде крови.
Вожак щелкает зубами, и изо рта у него тонкой струйкой течет слюна, придавая зверю свирепый вид. От хищника не жди пощады.
Адам сворачивает вправо и взлетает по склону. Перемахивает через гребень, парит в воздухе и, резко дернувшись, приземляется. Заднее колесо ведет вбок, но Адаму удается выровнять «лонгторн» и удержаться в седле.
Он понимает: если волки его поймают, разорвут в клочья. Моментально. Только кости останутся. Как-то раз они за ночь сожрали всех куриц Фрэнка. Не осталось ничего, кроме заляпанных кровью перьев, кое-где прилипших к проволоке. Они загрызли одну из последних остававшихся свиней старика Дэгга. Все, что тот нашел – следы волчьих лап, лужицы свернувшейся крови да одно-единственное копыто, и то наполовину изгрызенное.
Надо сосредоточиться. Нельзя упасть.
Он вырывается на равнину, взвивая пыль, прокладывает новую дорогу в песке. Перелетает через ров и приземляется с другой стороны. Огибает груду камней и, виляя, мчится к зарослям акации, которые виднеются в колышущейся от ветра траве.
Шипы! У акации шипы с палец длиной и острые, как кинжалы.
Адам поворачивается, оглядывается, видит волков. Они не отстают. Он прокладывает дорогу сквозь неожиданно вставшие у него на пути заросли высокой травы, выгоревшей под солнцем. Трава ему по пояс, и непонятно, что там, под колесами – ямы ли, кочки. Он едет наугад.
Семь невидимых фигур прокладывают ходы сквозь траву за его спиной. Слышится зловещее шуршание. Волки поднимают головы из травы и снова прячутся, точно гигантские черви.
Адам взлетает на гребень, объезжает деревья и спускается на плоскую песчаную косу. Впереди ничего, кроме песка, солнца и жаркого марева. Воздух густой и влажный, небо заволокло грозовыми тучами. Песок кажется охряным под лиловым, набрякшим, точно синяк, небом.
Адам едет зигзагами, чувствуя, что мотоцикл теряет скорость, замедляет ход.
Вспышка ослепительного света.
Оглушительный раскат грома.
Начинается ливень. Крупные капли с шумом бьют в песок. С неба обрушивается поток воды. Она бодрит Адама, и он едет дальше с новыми силами. Но недолго.
Песок превращается в густую грязь. Комья летят из-под колес и бьют Адама в грудь. Мотоцикл вязнет в липкой жиже. Переднее колесо застревает намертво, причем так неожиданно, что Адам, не успев удивиться, перелетает через руль и шлепается на мокрую землю.
Все происходит в считаные секунды.
Он стоит на четвереньках, таращится на грязь, а с его и без того промокшей насквозь одежды течет вода. Адам поднимает голову, видит «лонгторн»: мотоцикл перевернулся, переднее колесо крутится в воздухе, и с него разлетаются брызги. До «лонгторна» метров двадцать. Адам слышит утробное рычание и застывает с бешено бьющимся сердцем. Оборачивается и видит, что окружен.
Волки снуют туда-сюда. С их пятнистых шкур стекает вода. То один, то другой волк бросается вперед, на Адама, и отступает: так свирепый шторм обрушивается на потрепанный стихией остров. Волнами. Одна, другая. Звери клацают зубами, брызжут слюной. Из пастей у них идет пена. Время теряет смысл. Секунды превращаются в минуты. Минуты в часы.
Он поворачивается к каждому, кто бросается на него. В крови бушует адреналин. Адам по-прежнему стоит на четвереньках. Как собака.
– ПОШЛИ ВОН! – орет он. – ВАЛИТЕ ОТСЮДА!
Он ползает, рычит, швыряется в волков грязью, но она не достигает цели.
– ТВАРИ! СВОЛОЧИ!
Адам лает на волков. Как бешеная собака.
– ГАВ! ГАВ! ГАВ! ГАВ!
Звук раздается неожиданно для самого Адама. Вылетает откуда-то изнутри, из глубокого колодца боли, и срывается на визг.
Волки на мгновение замирают и таращатся на него. Навострив уши, с удивлением разглядывают Адама, как будто видят новую жертву. Потом, стряхнув оцепенение, придвигаются к нему по канавкам в грязи и рычат. Впереди, выгнув спину крадется вожак, осторожно переставляет широкие передние лапы, словно ощупывает почву перед собой.
Адам лезет в задний карман. Грязной мокрой рукой выуживает камень и вынимает из-за пояса рогатку. Его трясет от страха. Он медленно поднимается и садится на пятки, не сводя глаз с волка. Дрожащей рукой вкладывает камешек в седло рогатки и оборачивает конец жгута вокруг правого указательного пальца. В левой держит седло с камнем.
Волк наступает, рыча и скаля зубы.
Адам начинает раскручивать жгут над головой. Зверь замирает даже не в десяти метрах, а на расстоянии небольшого прыжка от него. Адам вспоминает, как Кейн разнес вдребезги бутылку из-под газировки. Сосредотачивает все внимание на маленьком квадрате между глаз волка. Тот становится на дыбы и взвизгивает.
