Валерий Большаков - Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов
А. Я. Марченко, политрук 3-го батальона 59-го танкового полка:
«Помнится, как наши быстроходные танки «Т-26» устремились на вражеские «Т-III» и «Т-IV», как впереди и по сторонам от моей «тридцатьчетверки» начали вспыхивать немецкие и наши танки.
Наши горели чаще, потому что броня у них была в два раза тоньше немецких. Не забывается и то, как мой механик-водитель Андрей Леонов метался то вправо, то влево, спеша со своей неуязвимой «тридцатьчетверкой» на выручку товарищам, как мы в упор расстреливали врага.
Бой шел с переменным успехом. Не один раз полк отбрасывал немцев на несколько километров, но они после бомбежек и артобстрелов снова атаковали, и танкисты вынуждены были пятиться, оставляя на холмах горящие машины.
Я не запомнил, сколько раз они нас атаковали, но Андрей утверждал после, что мы отбили более десяти атак.
Броня нашего танка была вся усеяна выбоинами и вмятинами от вражеских снарядов. Мы оглохли от их разрывов, от бомб, которые то и дело сыпались на нас с неба в промежутках между атаками. Тяжелый бой вел справа от нас и другой полк нашей дивизии, которым командовал майор Черяпкин».
Глава 12
Отход
В принципе, размышлял Судоплатов, их рейд удался: уезжали три машины, возвращаются пять. И полку прибыло. Да и десятки немецких винтовок и автоматов тоже нелишние. Вот только…
– Как бы нас свои по нечайке не постреляли, – выразил его опасения Володя.
– Это вряд ли, – попробовал его утешить Павел. – Ушли наши.
Шофер вздохнул. Ушли…
– Товарищ майор, а как с ним… того…
Боец протянул Судоплатову трофейный «Шмайссер».
– Это «МП-40», у него нет предохранителя. Вот, смотри – это затворная рукоять, она во-от сюда, в эту прорезь заводится, и стопорится. И еще. За магазин автомат не держи – заклинить может. Хватайся за приемник, вот, куда магазин вставляется, или за цевье. Понял?
– Так точно!
Дорога на большом протяжении была пустынна. Частенько попадались трупы людей и лошадей, сгоревшие или перевернутые автомобили, раскиданные вещи – пустые, видимо, выпотрошенные кем-то чемоданы, тряпки, газеты. Однажды встретились цветочные горшки с геранью и прочими произрастаниями, аккуратно выставленные вдоль обочины. Видать, женщина, души не чаявшая в цветах, не смогла забрать с собой «зеленых друзей», вот и оставила – вдруг подберет кто? В другой раз «Опели» съезжали на обочину, чтобы обогнуть разбившийся «Мессершмитт» – обломки самолета загромоздили проезжую часть, а хвост торчал из груды обгоревших кусков, как памятник.
За Волковыском стали попадаться беженцы. Сперва они с надеждой тянули руки – подкиньте, мол, – но стоило им разглядеть, что за грузовики приближаются к ним, как люди бросались в стороны, волоча за собою детей и пожитки. Один раз даже выстрел донесся из придорожного леска, дырка в тенте появилась.
Прежней дорогой решили не ехать, уж очень далеко на запад отклоняется, можно было нарваться на немцев, а Вермахт сейчас попрет огромными, бесконечными колоннами – сотни танков, грузовиков, бронеавтомобилей. Дать бой разведчики-диверсанты смогут, только он станет их последним и ничего не решающим. И трофейные «Опели» свернули на проселок. Проехав километров пять, наткнулись на новенькую «тридцатьчетверку» – совершенно целую, брошенную экипажем.
– Горючка – йок! – сообщил Рустам Гияттулин.
– Понятно, – буркнул Судоплатов. – Муха! Надо заминировать изнутри и подорвать – не надо немцам такие подарки оставлять.
– Сделаем, товарищ майор!
Зарядив взрывчатку, подрывники шустро покинули «Т-34», а через минуту рвануло – толовые шашки вместе с боекомплектом буквально выдули люки выхлопами яростного пламени, сорвали с погона башню и уронили ее обратно. Гулкий грохот волною пронесся по лесу, пугая зверюг и птах.
– Все! – бодро сказал Данила. – В лом!
– Поехали.
Грузовики обогнули танк и двинулись дальше, выезжая на дорогу, покрытую серым, растрескавшимся асфальтом. Колдобин хватало, но скорость все равно повысилась. Минут через десять колонна приблизилась к городку, такому же пустынному, как шоссе, к нему ведущее. Безлюдность напрягала, хотя Павел и понимал, отчего вдруг тут, в Белоруссии, возник город-призрак. Эвакуация. Жители просто бежали отсюда, спасая себя, детей и домашний скарб.
Судоплатов постучал в окошко позади кабины, и Медведев наклонился.
– Митя! Выставь, на всякий случай, красный флаг.
– Понял!
Вскоре над немецким «Опелем» затрепетал стяг с серпом и молотом. Предосторожность оказалась нелишней. Буквально минуту спустя поперек улицы прошлась пулеметная очередь, вскидывая фонтанчики пыли. По звуку узнав «дегтярева», Павел высунулся в окно и закричал:
– Не стрелять! Свои!
В ответ раздалось грозное:
– Бросить оружие! Выходить с поднятыми руками!
Вот только голос, выдававший эту команду, малость подкачал – высокий, почти что отроческий.
– Я т-те щас брошу! – гаркнул Королев, боксер-тяжеловес. – Я те так брошу… Глаз на жопу натяну и моргать заставлю!
Такая угроза произвела на невидимку впечатление. Из дверей двухэтажного дома на углу показался молодой боец в пыльной форме и в фуражке с васильковым околышем. На тощей груди у него болтался «ППШ», а в петлицах красовалась пара «кубарей». Сержант государственной безопасности.
– Кто такие? – нахмурился он.
– Ты сам-то кто, чудо? – поинтересовался Королев.
Судоплатов улыбнулся и сказал:
– Представьтесь.
– Сержант госбезопасности Кондратьев, – отрекомендовалось «чудо», – старший патрульного наряда. Районное управление НКВД.
– Майор госбезопасности Судоплатов, начальник Особой группы.
– Здравия желаю, товарищ майор! Ваши документы.
Улыбнувшись такой непоследовательности, Павел достал свое удостоверение и протянул Кондратьеву. Из дверей показались еще двое гэбэшников с автоматами – страховали своего. Сержант внимательно изучил документы Судоплатова и спросил:
– А почему машины не наши? И форма?
– А потому, товарищ сержант, что у немцев не оказалось наших машин. Пришлось брать то, что было.
Кондратьев вдруг заволновался.
– Товарищ майор, тут летчики с соседнего аэродрома, раненых много, они у нас в райбольнице, а транспорта, чтобы вывезти, нету!
Сержант не просил, не требовал, он просто ставил в известность.
– Понятно, – нахмурился Павел. – Поехали.
– К-куда?
– К больнице. Показывай дорогу.
– Да тут рядом совсем!
«Опели» свернули на соседнюю улицу и въехали за распахнутые ворота прямо на больничный двор. Само медучреждение было приземистым, одноэтажным, больше смахивавшим на амбар. На крыльцо выскочила медсестричка, застыла при виде немецких машин, всплеснула руками и кинулась обратно. Минуту спустя в дверях показался пожилой врач – в белом халате и шапочке, седовласый, с бородкой, в пенсне, он напоминал доктора Айболита.
