Валерий Большаков - Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов
– Да тут рядом совсем!
«Опели» свернули на соседнюю улицу и въехали за распахнутые ворота прямо на больничный двор. Само медучреждение было приземистым, одноэтажным, больше смахивавшим на амбар. На крыльцо выскочила медсестричка, застыла при виде немецких машин, всплеснула руками и кинулась обратно. Минуту спустя в дверях показался пожилой врач – в белом халате и шапочке, седовласый, с бородкой, в пенсне, он напоминал доктора Айболита.
– Иван Харитонович! – завопил Кондратьев. – Вы не волнуйтесь, это наши!
Судоплатов вышел и поздоровался.
– Водители есть?
– Найдутся, – ответил врач, волнуясь. – Наши раненые…
– Грузитесь, Иван Харитонович. Времени мало, скоро немцы будут здесь.
Медперсонал забегал, и диверсанты решили помочь, поработать медбратьями – подхватив носилки, стали выносить лежачих. Павел сжал зубы. Вместо того, чтобы бить противника в воздухе, взяв дорогую цену за потери, летчики сами попали под бомбежку.
– Грузимся, грузимся!
– Светочка, бинты! Бинты не забудьте!
– Анна Гавриловна! А одеяла брать?
– Бери, бери! Все бери! А то растрясем мужичков!
– Осторожно, там лекарства!
– Подстели этому помягче – обгорел…
Суматоху усилила «эмка», вкатившаяся во двор. Мотор ее чихал не поздорову, а кузов больше напоминал дуршлаг, столько в нем было пулевых отверстий.
– Товарищ сержант! – завопил усатый парень лет тридцати, выбираясь с места водителя. – Немцы! Близко! Впереди мотоциклисты – это они меня обстреляли, а за ними броневики всякие и танки!
Неожиданно увидев людей в немецкой форме, он аж глаза выпучил.
– Муха! – резко скомандовал Судоплатов. – Живо минируй! Надо прикрыть врачей. Сержант, как та улица зовется, где вы нас придержали?
– Ленина!
– Вперед, Данила. Немцы двинут по ней, да тут больше и негде. Сержант, сколько у вас людей?
– Четверо!
– А пулеметчик?
– А он там еще!
– Королев! Засядешь с пулеметом напротив. Трошкин! Медведев! Вы – на вторые этажи по обе стороны улицы. Гранат много?
– Наших – ящик, немецких – два.
– Ну, хоть что-то. Да, не забудьте, что немецкие гранаты срабатывают на счет «шесть», а то и на «восемь».
– А у нас еще бутылки есть со смесью номер один! – припомнил сержант.
– Много?
– Ящик!
– Тащи! Пригодится в хозяйстве…
С натугой Кондратьев выволок ящик с пивными бутылками, полными горючей смеси[9].
– Медведев и Трошкин! Принимайте «пивко»!
– Есть!
– Выдвигаемся!
Вся группа бегом вернулась на улицу Ленина. Муха с помощниками ожесточенно долбил землю, еще двое бойцов подносили деревянные «ящички» – противотанковые мины «ТМД-40». Их в распоряжении группы осталось всего три штуки, но на то, чтобы заложить третью, уже просто не оставалось времени – стрекот мотоциклов и рев грузовиков слышался вполне отчетливо.
Прибежал Кондратьев и доложил, что всех раненых погрузили.
– Отъезжают! – выдохнул он.
– К пулемету, сержант. Стрелять по моей команде.
– Перебьем гадов! – сжал кулаки сержант.
– Это вряд ли. Наша задача – задержать немцев. Пусть медики уйдут подальше. К бою!
В конце улицы показался первый «Цундап» – за рулем, расставив локти, ехал водила, в люльке покачивался пулеметчик. И еще, и еще… Десяток мотоциклов с рычаньем проследовало по улице Ленина. На лицах немцев – никакого напряжения. В касках, в мундирах цвета фельдграу[10], рукава закатаны, морды довольные. Один из пулеметчиков и вовсе наигрывал на губной гармошке, а мотоциклист ему, похоже, подпевал. Ну-ну…
Легкие «Цундапы» не придавили нажимные доски мин, но следом взревывали танки «Т-III», ладные машинки, сходные с советскими «Т-26» калибром пушек, но превосходившие их толщиной брони вдвое. И весили они тоже немало.
Лязгая и рыча, немецкие панцеры катили по улице Ленина. В люк передней «троечки» высунулся офицер в мятой фуражке, обжатой наушниками. Покачиваясь, он презрительно «осматривал достопримечательности», совершенно не обращая внимания на то, как его боевая машина накатывается на круг рыхлой земли, цветом отличавшейся от сухой пыли. Взрыв ахнул, подбрасывая танк. Бронемашина тяжко опустилась, дернулась – и распустила правую гусеницу.
Полугусеничный «Ганомаг» взревел, вырываясь вперед, обогнул подбитый танк – и наехал на вторую мину. Грохнуло так, что бронеавтомобиль опрокинулся.
– Огонь!
За танками сгрудились грузовые «Опели» и «Мерседесы», с них повалила пехота. Два пулемета скрестили огонь, а из окон полетели «коктейли Молотова» и гранаты. Смесь номер один окатывала борта танков жарким, копотным пламенем, подрывая навешанные канистры с бензином. Вскоре две «тройки» запылали, как пионерские костры.
Мотоциклисты развернулись, открывая огонь из пулеметов, вот только русские стреляли из окон, под прикрытием толстых стен, а экипажам «Цундапов» укрыться было негде, и пулеметчик из группы Кондратьева здорово отвел душу. До поры. Уцелевший танк развернул башню и выстрелил. 37-миллиметровый снаряд пробить кирпичную стену не мог, но второй выстрел был точнее, наводчик целил в окно. Осколочно-фугасный разорвался прямо в подъезде, где засел Кондратьев с двумя пулеметчиками – стрелком и помощником и положил всех. «Дегтярев» затих…
– Отходим! Митя!
Медведев, садивший во врага из соседней комнаты, малость ошалелый от стрельбы, оглянулся и кивнул. Высунувшись в окно, Судоплатов пустил очередь по бегущим немцам и резко отпрянул. Пуля злобно взвизгнула, выбивая кирпичную крошку. В доме напротив находился Трошкин с «ментами» – в шесть рук они выцеливали противника из трофейных карабинов. Стреляли не часто, но метко. Павел махнул Трошкину рукой: отходим! Евгений кивнул и хлопнул по плечу Шереметева.
Отстреливаясь, подбирая трофеи, разведчики-диверсанты покинули оба дома, выбираясь во дворы. Ермаков выбежал с двумя бутылками в руках. Видимо, бросать жалко, а подбивать уже как бы и некого – «неподжаренные» танки далече. Но тут удача вознаградила запасливость «мента» – ломая заборчики, во двор ворвался «Ганомаг», паля из пулемета. Ермаков, не тратя на размышления ни секунды, швырнул оба «коктейля» в кузов броневика. Одна из бутылок разбилась о бортик, окатывая горючкой пулеметчика, и его дикий вопль огласил двор.
«Это вам за летчиков!» – подумал Судоплатов.
Перебежав улицу (немецкая форма здорово помогла – в своих немцы не стреляли), разведчики-диверсанты выскочили к опустевшей больнице, пересекли аккуратный садик и оказались на пустыре.
– Бегом!
Им удалось одолеть почти все пустое пространство, когда сзади ударили два «MG-34» мотоциклистов. Рустама почти разорвало в поясе очередью. И вот он, лес-спаситель. Павел нырнул за деревья, слыша, чуя, как пули впиваются в стволы, выщербливают кору, сбривают ветки.
