Валерий Большаков - Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов
Отряд крепил оборону, даже телефонную связь прокинули между огневыми точками, а к часу развиднелось – и снова тревожный гул моторов накатил на Гродно. Немцы бомбили избирательно, не трогая целые кварталы – готовились к оккупации. Мост через Неман был разрушен наполовину, немцы быстро его починили, и Судоплатов увидал в конце улицы свору мотоциклов, за которыми поспешали тентованные «Опели». Павел усмехнулся: вот вы-то мне и нужны…
Переехав мост, грузовики сгрудились, уступая проезд приземистым самоходкам «Штурмгешютце», они же «Арт-штурм». Рыча и лязгая, САУ поперли вверх по улице, но эти Судоплатов пропустил… Действовал он не по наитию, а по рассказам фронтовиков в Совете ветеранов. Те самые «менты» – Гавриил Петрович Шереметев и Федор Петрович Ермаков – состарившиеся, с позванивавшими медалями на обычных пиджаках, много рассказывали о борьбе с бандитами после войны, о партизанском отряде, о защите Гродно.
С вечера они занимали бывший купеческий дом, почти не тронутый бомбежками, а потом, когда убило Трошкина, перебрались сюда – на то самое место, куда их привел Судоплатов, опередив выбор сержантов. Вопрос: поступят ли немцы так же, как тогда? Или изменения уже настолько сказались, что придется импровизировать? Пока что все происходило в точности так, как повествовал Гавриил Петрович – дребезжащим голосом, пряча взгляд под лохматыми седыми бровями…
…За самоходками тронулись «Опели». Они жались к глухой стене приземистого склада – пять серых грузовиков, в кузовах которых нахохлились солдаты в серо-зеленой форме, в касках и с винтовками между колен. Взревев двигателями, тронулась еще пара «Штурмгешютце», а за ними бронеавтомобиль «Ганомаг».
Судоплатов хищно улыбнулся – все повторилось в точности! Связавшись по «полевке» со старлеем Иволгиным, старшим у «его» пограничников, Павел нетерпеливо сказал:
– Ну?
– Подъезжают, товарищ майор! – азартно ответил старший лейтенант. – Сейчас…
Земля вздрогнула, а следом донесся грохот взрыва. И еще один!
– Митя!
– Щас!
«Штурмгешютце» проехал еще пару метров и остановился, качнув передком. Самоходка занимала много места, и «Ганомаг» протиснулся между нею и полуразрушенным зданием, на первом этаже и в полуподвале которого скрывались разведчики-диверсанты.
– Огонь!
Выстрелы почти не были слышны за ревом мотора, только пулеметчик наверху «Ганомага» нервно завертел головой. Но тут мощный фугас под «Арт-штурмом» взорвался, приподнимая самоходку на огненном облаке и опрокидывая. Нервному немцу за пулеметом осколок отрезал голову – чисто, будто лезвием. Немецкие мотострелки уже выпрыгивали из машин, щелкая затворами, унтеры со «Шмайссерами» в руках громко лаяли на немецком, раздавая команды.
– Митя, прикрываешь!
– Товарищ майор, может, я сам?
– Обойдешься. Иволгин! Але? Что там?
– Готовы, товарищ майор! Ждем, пока эти все выгрузятся!
– Машины, главное, не попортите!
– Сбережем!
Зарокотал «ДШК», кромсая тела немецких солдат. Те заметались, ища укрытия, и тут из окошек полуподвала, словно из амбразуры, заработал еще один пулемет. Немцы бросались на землю и отползали к стенам, тогда над разрушенной стеной второго этажа выросли погранцы с «ППД», отстреливая врагов, будто в тире. Хорошо бы немчуру гранатами закидать, да нельзя. Вдруг «Опели» пострадают? А ехать на чем?
Судоплатов бегом выбрался в обширный двор, огороженный мощным забором, и проскользнул наружу. Прямо навстречу ему выскочил растрепанный гауптфельдфебель (в нижней части рукавов кителя у него имелись две кольцевые галунные нашивки). Павел выстрелил аккуратно, целясь немцу в переносицу, чтобы не испачкать форму – пригодится в хозяйстве. Унтер упал, а Судоплатов подхватил его «МП-40», сразу дав короткую очередь по парочке орущих «дойчланд-зольдатен». Те разом заткнулись. Перебежав к складу, Павел застрелил водителя, не знающего, то ли сдаваться ему, то ли просто прикинуться ветошью. Долго думать вредно.
Особой опасности Судоплатов не чувствовал – пулеметчики положили едва ли не всех, «Ганомаг» и самоходки забросали гранатами, на всякий случай. Кто-то мог притаиться в кузове, вот этих они с Медведевым и должны зачистить.
Первая машина – пусто. Вторая – водитель убит, вывалился наружу, в кузове никого. Третья… Ага! Перепуганный фриц изо всех сил тянет руки вверх.
– Выходи!
Немец умудрился спрыгнуть на землю, не опуская рук. Здесь-то его и пристрелили – не пачкать же машину. Четвертая…
– В пятой чисто, товарищ майор!
– Контроль!
Бойцы пробежались, делая контрольные выстрелы.
– Все, уходим! Капитан, отворяй ворота!
Трошкин с Шереметевым живо оттянули тяжеленную воротину – паровоз проедет.
– Володя! Данила! Юра! Миша! Коля!
Названные быстро заняли места за рулем и тронулись с места. Завести «Опели» во двор было минутным делом.
– Оружие и целую форму!
– Есть!
Винтовки тащили охапками. Подсумки, гранаты, пара «Вальтеров»… Немецкий пулемет – и пара черных жестяных тубусов с запасными стволами («MG» быстро перегреваются)… Судоплатов быстро раздел «своего» унтера. Стянул с себя гимнастерку. Брезгливо морщась, надел еще теплую белую майку, накинул китель, подпоясался. Аллес гут!
Внимательно оглядев водителей, спешно переодевавшихся в немецкую форму, Павел дал знак остальным – старичкам, что следовали за ним еще из Ружанской пущи, и новичкам, «рекрутированным» уже здесь, в Гродно.
– По машинам!
Судоплатов спешил, ибо в их положении каждая минута промедления могла стоить очень дорого, по цене жизни. Фашисты еще только занимают город, подавляя очаги сопротивления, но очень скоро они возьмут ситуацию под контроль, Гродно наводнит фельджандармерия, потом и СС заявится, и что тогда делать? Уходить в подполье? Спасибо, у них другие задачи…
– Выдвигаемся!
Пять «Опелей Блиц», ворча моторами, неторопливо выбрались на соседнюю улицу и двинулись прочь из города. Один раз их колонну обогнал «Ганомаг», полный хохочущих унтеров с откупоренными бутылками вина в руках. Пьяненький штабс-вахмистр протянул через бронированный борт сосуд Павлу, и тот не стал отказываться. Ухватившись за горлышко, он заорал:
– Прозит!
Едущие рядом нацисты поддержали его восторженным ревом. Судоплатов отпил из горла и передал бутылку обратно. Штабс-вахмистр чуть не прослезился от такого единства среди камарадов. Тут «Ганомаг» дал газу и стал удаляться.
«Опели» вывернули на забитое шоссе и покатили на восток. Чувствуя послевкусие бургундского, Павел скривился – теперь, всякий раз пригубливая вино, он будет вспоминать эту встречу и город, оставленный за спиной.
