Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович

Проношусь над траншеями. Внизу идет ожесточенный неравный бой. Успел рассмотреть разбитую позицию «сорокопятки». Неподалеку горит немецкий танк. Остальные (а их не меньше двадцати только в поле моего зрения), накатываются на передний край, сплевывая злые хоботки пулеметного огня. Повсюду дыбятся разрывы. Несколько раз «МиГ» ощутимо качнуло ударными волнами, словно самолет попал в турбулентность. Немецкая гаубичная батарея где-то недалеко! Пристрелялись твари! Постепенно переносят огонь вглубь атакованных позиций! Но сейчас главное — танки!

Наше появление не прошло незамеченным. Со стороны леса тут же резанули очереди «MG», но трассы пока пролетают мимо, скрещиваясь позади.

Ухожу в вираж.

Бомбы буду сбрасывать по одной, чтобы сделать два захода. Похоже мы подоспели в критический момент: фашисты уже кое-где вклинились в линию обороны!

Начинаю заход. Отчетливо вижу, как недалеко от немецкого танка ударил разрыв. Тот на ходу начал поворачивать башню, нацеливаясь на позицию нашего легкого полевого орудия, а затем остановился, произведя выстрел.

Сброс!

Сразу же иду в набор высоты, одновременно оглядываясь.

Бомба легла неточно. Экипаж в лучшем случае оглушило.

На выручку пришел Земцов. Он все же взлетел вслед за нами. Наблюдая результат моего бомбометания, командир принял решение атаковать поврежденную цель. Его сброс оказался успешным: «ФАБ» зарылся в землю и разорвался фактически под днищем фашисткой «тройки»[1]. Мгновенно сдетонировал боекомплект. Башню вырвало внутренним взрывом.

Набираю четыреста метров высоты, взмыв до мутной границы плотных дождевых облаков. Танковая атака идет широким фронтом, и я успеваю еще раз спикировать: на этот раз отбомбился точнее, «Panzer-III» задымил и встал наглухо. Думаю, внутри все сдохли.

Разворачиваюсь над лесом. Вижу результат работы Демьянова и Синченко — недалеко от опушки чадно полыхает «четверка»[2].

Продолжаю внимательно осматриваться. Успеваю заметить, как Илья одновременным сбросом обоих «ФАБов» остановил еще один танк!

А вот и работающие по нам пулеметы! Их позицию несложно определить по источникам трассеров, режущих мглу. Несколько легких полугусеничных бронетранспортеров[3] рассредоточены в кустарнике вдоль небольшого оврага!

Доворачиваю на один из них. Ракурс отличный — в борт. Открываю огонь из «БС», корректируя прицел по трассе. Комбинированная лента, в состав которой входят бронебойно-зажигательные, хорошо подходит для такого рода атак. Взметнулись фонтаны земли, затем вспышки попаданий метнулись по броне, заставив умолкнуть «MG». Моторный отсек машины окутался густыми клубами пара.

В овраге накапливается пехота. Успеваю дать по немцам длинные очереди из «ШКАСов», но точного результата не вижу, — снова приходится резко набирать высоту.

Судя по остервенелому винтовочно-пулеметному огню наше появление над передовой возымело сильный психологический эффект.

Динамика боя сумасшедшая. Малые высоты, высокие скорости и необходимость постоянного рискованного маневрирования держат в нечеловеческом напряжении. Ничего подобного раньше испытывать не приходилось.

Мглистый воздух прошит мутными росчерками. «МиГ» то и дело вздрагивает от шальных попаданий. Ухожу выше, давая себе короткую передышку. Бегло осматриваюсь. «Мессеров» не видно. Возможно, они просто не могут, либо не рискуют взлететь? Неизвестно какая сейчас погода в районе ближайших вражеских аэродромов?

Мысли проносятся вихрем. Танки с «БС» не возьмешь. Бомб нет. Надо добить боекомплект и уходить на перезарядку!

Длинный, ветвистый, неглубокий овраг, местами плотно заросший кустарником, тянется на несколько километров вдоль леса. Для танков он не представляет препятствия, но позволяет вражеской пехоте укрыться от огня, готовясь к очередной атаке. Кое-где видны периодически возникающие дымки, — по нашим позициям бьют минометы!

Точного расположения минометных батарей мне не определить, но распадок сейчас буквально забит немцами. Тут сложно промахнуться. Вхожу в пологое пикирование, прошивая складку местности длинными пулеметными очередями.

Бой внизу разгорелся с новой силой. Танки уже не так уверенно прут вперед. Пехота заметалась, а наши бойцы приободрились. Шутка ли — пять краснозвездных машин с ревом проносятся над головами. Для августа сорок первого года скорее исключение, чем правило.

Пройдя вдоль передовой, разворачиваюсь. Снова и снова кручу головой. Мне кажется, что вылет длится несколько часов, и «мессеры» уже давно должны быть тут, вызванные по рации. На самом деле прошло минут пять не больше.

Сухо щелкнула несущая частота. Сквозь накатывающий треск помех слышу искаженный голос Ильи:

— Земцова сбили! И Демьянова!

Я быстро сориентировался.

За машиной командира стелется густой дымный шлейф. Он уже довернул к аэродрому, тянет к полосе. С Иваном все хуже. Изношенный движок его «ишачка» остановился в воздухе. Лопасти винта не вращаются! Он отлого снижается к линии наших траншей, не выпуская шасси, в надежде сесть на брюхо. Вслед ему бьют пулеметы, рявкают танковые пушки, дробно рассыпается винтовочный и автоматный огонь.

— Прикроем!

Где Синченко не вижу. Может сбит, может ушел на перезарядку, — на «И-16» радиостанций нет.

Мы с Ильей зашли с разных сторон и теперь пикируем навстречу друг другу. Воздух вибрирует от гула моторов, создавая неслабый психологический эффект. Оборзевшие фашисты, — те, кто невольно подался вслед снижению беспомощного в такой ситуации истребителя, вновь попытались укрыться в овраге.

Мое оружие смолкло. Патроны закончились. Доворачиваю на восток. Ищу взглядом машину Демьянова. Он все же сел! За линией траншей протянулась полоса развороченной земли, в конце которой косо застыл «И-16».

Мы с Захаровым уходим к аэродрому. Только бы наши продержались!

Недалеко от капониров, поперек рулежной дорожки застыл дымящийся «И-16» с подломленной стойкой шасси.

Иду на посадку, а мне навстречу взлетает Синченко. Под крыльями бомбы! Молодец! Значит не будет у фашистов передышки.

Расхожусь с ним на разных высотах.

Илье поневоле приходится уйти на второй круг. Велик риск столкнуться.

Посадить машину мне удалось с трудом. Едва не опрокинулся, выкатившись за пределы полосы.

Открываю фонарь кабины. Влажная морось окатила лицо прохладой. Несколько секунд сижу с закрытыми глазами, затем, взяв себя в руки, зажимаю тормоз и начинаю разворачивать самолет, аккуратно работая рулем направления и газом.

Ко мне бегут техники и едет полуторка. На подножке капитан Земцов. На резервную полосу садится Захаров.

— Скворцов, смени машину и взлетай! — приказ командира категоричен.

Я тут же вспомнил, что есть третий подготовленный к вылету «МиГ». Уже прикипел к своему, но даже мысли не возникло возражать.

Невдалеке по-прежнему идет ожесточенный бой. Артиллерийская канонада усилилась, но, если мне не изменяет слух, раскаты залпов теперь доносятся не только с запада, но и с востока. Наши гаубицы работают?

Двигатель резервного «МиГа» уже прогрет. Самолет стоит в начале запасной взлетно-посадочной полосы, его только что выкатили туда руками. Под крыльями подвешены бомбы.

На усталость, эмоции и прочую подобную чушь нет времени.

Взлетаю.

Даже не успел перекинуться несколькими словами с техниками, но на приборной панели за ободок альтиметра, кто-то из них закрепил клочок бумаги с лаконичной надписью:

«2 БС»!

Ух ты! На этой машине в отличие от других, установлены два синхронных пулемета Березина! Если не изменяет память у них по триста пятьдесят патронов на ствол! С таким вооружением и «мессеров» встретить не страшно!

Поднимаюсь до нижней кромки облаков. На нашем участке линии фронта танковая атака почти захлебнулась. В дополнение к ранее подбитым я насчитал еще шесть! Кто же их так уделал? Остальные назад пока не повернули, но сильно осторожничают. Вижу, как немецкая «четверка», прикрываясь обгоревшими корпусами менее удачливых собратьев, кого-то выцеливает. В кустарнике на краю запомнившегося оврага притаился приземистый, почти незаметный на фоне местности «StuG-III» ранней серии[4], с характерной короткой пушкой, способной стрелять по навесной траектории. Опасный представитель стального немецкого зверинца. Бросаю взгляд в направлении их прицеливания.