"Фантастика 2025-120". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Верещагина Валентина

Наступила тишина. Не просто отсутствие звука. Это была плотная, давящая, вакуумная тишина, от которой закладывало уши.

Пирожок под столом перестал жевать. Он поднял голову, и шерсть на его загривке встала дыбом. Он издал низкое, утробное рычание, глядя не на дверь или окно, а прямо в потолок.

— Что такое? — Лин Су обеспокоенно посмотрела на мужа. Она тоже почувствовала это. Липкий, необъяснимый холод, пробравшийся в их теплый дом.

Лу Ган, не говоря ни слова, поднялся и подошел к окну. Его расслабленное лицо снова стало маской кузнеца — твердым и непроницаемым.

— Иди сюда, — тихо позвал он, и в его голосе прозвучали нотки, которых Лу Ди никогда раньше не слышал. Ноты изумления и… страха.

Лу Ди подошел к отцу. То, что он увидел в небе, заставило его сердце пропустить удар. Небо, еще минуту назад бывшее бархатно-черным, щедро усыпанным бриллиантами звезд, начало меняться. Звезды не гасли. Они исчезали. Словно кто-то стирал их с небесного полотна невидимой тряпкой. А прямо над центром долины, там, где должна была сиять Полярная звезда, воздух пошел рябью, как вода, в которую бросили невидимый камень. Рябь становилась все сильнее, а потом в самом ее центре родилось тусклое, больное свечение. Оно не было похоже на свет луны или звезд. Одно — цвета запекшейся крови, вызывающее тошноту. Второе — чернее самой тьмы, сама пустота, обретшая форму.

Дверь их дома распахнулась, и на пороге появился бледный как полотно сосед.

— Вы… вы это видите? Что это? Духи гор разгневались?

Вскоре вся деревня была на ногах. Люди высыпали из своих теплых домов, сбиваясь в испуганные кучки, и с суеверным ужасом смотрели вверх. Матери прижимали к себе плачущих детей, мужчины растерянно сжимали в руках топоры и вилы, не понимая, против кого их можно применить. Старый Ван, деревенский жрец, упал на колени посреди улицы и начал громко молиться духам предков. Но его молитвы тонули в звенящей, всепоглощающей тишине.

Неестественный свет в небе становился все ярче, а тишина давила на уши, предвещая нечто невообразимое.

И тогда небо треснуло.

Это не было похоже на молнию. Это был буквальный разлом в ткани мира. С оглушительным, душераздирающим скрежетом, от которого, казалось, лопнут кости и барабанные перепонки, в небе пролегла сияющая трещина. А из нее, словно гной из раны, хлынули две волны чистой, непостижимой для смертного разума силы.

Первой была волна багрового света. Она не взорвалась, не ударила. Она просто прошла сквозь вершину самого высокого из Дальних Пиков. Могучая гора, стоявшая незыблемо тысячелетиями, беззвучно, как карточный домик, осыпалась в пыль, превратившись в облако каменной крошки. Ответом ей стал удар концентрированной тьмы, который не разрушил, а поглотил свет от багровой вспышки, оставив в воздухе идеально черную, вибрирующую сферу, в которой не отражалось ничего, даже сам ужас.

Внизу, на земле, начался апокалипсис.

Люди не успели даже закричать. Первая же ударная волна от столкновения двух сил прокатилась по долине. Это был не ветер. Это была невидимая стена сжатого пространства, которая срывала с домов крыши, поднимала в воздух телеги и вековые деревья, ломая их, как сухие спички.

Лу Ди отбросило назад, вглубь дома. Он сильно ударился головой о балку и на мгновение потерял сознание. Когда он очнулся, мир превратился в ревущий хаос. Одной стены у их дома уже не было. Он видел обезумевшую от ужаса толпу, бегущую в никуда. Видел, как его отец, Лу Ган, огромный и сильный, пытался прикрыть своим телом мать, затаскивая ее в погреб.

— Мама! Отец! — закричал он, но его голос утонул в реве разрушения.

Он попытался встать, но ноги не слушались. В ушах стоял непрерывный гул. Он видел две фигуры в небе — теперь они были смутно различимы. Одна окутана тьмой, другая — багрянцем. Они двигались с немыслимой скоростью, и каждое их движение порождало новые катаклизмы на земле. Луч алого света ударил в реку, и она мгновенно вскипела, обратившись в пар. Волна тьмы прошла по лесу, и деревья не сгорели, а просто обратились в серый прах.

Это была не битва. Это было небрежное, равнодушное уничтожение. Так двое детей, поссорившись, ломают игрушки в песочнице, не задумываясь о том, из чего они сделаны.

Лу Ди пополз к своим родителям, к зияющей дыре погреба. Он видел их лица, искаженные ужасом и любовью. Он видел, как его мать кричала ему что-то, протягивая руку. Он почти добрался до них…

В этот момент Владычица Нефритового Дворца, презрительно отмахнувшись от очередного выпада Странника, направила поток багровой энергии вниз. Не целясь. Просто чтобы очистить пространство от надоедливой ряби жизни.

Луч ударил в землю в нескольких сотнях метров от дома Лу Ди. Но его мощи хватило, чтобы земля вздыбилась, как кожа на гигантском животном. Дом, в котором они находились, буквально подбросило в воздух. Лу Ди почувствовал, как пол под ним проваливается. Последнее, что он видел — это летящие в него обломки крыши, пыль и отчаянный, полный любви взгляд отца.

А потом — сокрушительный удар и абсолютная темнота.

Он не знал, сколько времени прошло. Секунда? Вечность? Он очнулся от всепроникающей боли во всем теле и от того, что не мог дышать. Открыв глаза, он не увидел ничего. Лишь непроглядный мрак. Он был завален. Обломки дерева и камни придавили его, создав крошечный, хрупкий карман жизни в самом сердце смерти. Его отбросило прямо в погреб, а обвалившийся дом похоронил его под собой.

Сквозь щели в завале пробивался неровный, красный свет, и доносился ужасающий гул и грохот. А потом, через какое-то время, все начало стихать. Гул, крики, рев — все исчезло. Наступила тишина, еще более страшная, чем грохот битвы.

И затем он услышал голоса. Они доносились сверху, искаженные и приглушенные тоннами земли и дерева.

— …получила удовольствие? Площадка очищена. Теперь ничто не помешает нам.

Голос был холодным, безэмоциональным, как будто речь шла об уборке мусора.

— Могло быть и чище. Эта пыль раздражает. Давай закончим с этим. Я хочу забрать свою игрушку.

Второй голос был мелодичным, но полным такого высокомерия, что у Лу Ди застыла кровь в жилах.

Он не понял слов. Но он понял тон. Тон существ, которые раздавили целый мир и даже не заметили этого.

Он почувствовал, как земля над ним содрогнулась от нового, чудовищного всплеска энергии. Камни над головой заскрипели, посыпалась пыль. А потом — тишина. Абсолютная, мертвая, космическая тишина.

Он лежал в своей могиле, задыхаясь от пыли. Его тело было сломано, но разум был кристально, ужасающе ясен. Он думал о матери и ее улыбке. Об отце и его сильных, надежных руках. О Мэй Лин и ее соленом от слез поцелуе. О глупом псе Пирожке. О запахе хлеба. О смехе Сяо. О целом мире, который всего несколько часов назад был его домом.

Мире, которого больше не было.