Василий Головачев - По ту сторону огня
Артём покачал головой.
— Боюсь, он не станет нас слушаться.
— А вот это уже твоя проблема, — сказал Калаев. — Поговори с женой, пусть она убедит «джинна» послужить доброму делу.
— Попробую, хотя…
— Я могу пойти с ним, — сказал Шоммер. — Интересно было бы сравнить параметры той Ветви с нашими.
— В этом нет необходимости.
— Хочется.
— Перехочется.
— А-а… э-э… — промямлил Артём. — Такой вопрос… Чем та Ветвь отличается от нашей? В глобальном… э-э… плане.
— Время в той Ветви, как и у нас, — ответил «первый» Ромашин, — есть динамическая характеристика континуума. Иными словами — это количественная и качественная мера движения. Однако есть глубокое отличие базовых параметров.
— Ну-ну? — заинтересовался Шоммер.
— Если главный этический закон нашей Метавселенной, да и вашей тоже, можно сформулировать так: «Везёт сильнейшему», — то у них он звучит так: «Везёт влюблённому».
В кабинете наступила тишина.
— Это правда? — хмыкнул Калаев.
«Первый» Игнат с улыбкой кивнул.
— Можно сформулировать эти законы иначе, но смысл будет тот же.
— А какому физическому состоянию они соответствуют? — живо заметил Шоммер. — Как их различие сказывается на различии физических параметров континуума?
— Могу ответить лишь в этическом плане. В наших Метавселенных жизнь возможна, однако требуется определённое усилие, чтобы она развивалась и не уничтожила себя. В той Ветви, где в дела человечества вмешался Дьявол, разумная жизнь ограничена таким нелогическим параметром, как любовь. Разум, преступающий этот закон, в конце концов исчезает.
— И всё же я не понял…
— Подискутируем на эту тему потом, — прервал Шоммера Калаев. — Вернёмся к насущным вопросам.
— Я бы хотел задать ещё один вопрос нашему гостю, — не унимался учёный. — Вполне конкретный. Каким образом вам удаётся путешествовать из Ветви в Ветвь?
— Это длинная история, — сказал «первый» Игнат.
— Хотя бы в двух словах.
— Ну, если вы не возражаете… — Ромашин-«чужой» бросил взгляд на Калаева. — В одной из Ветвей была создана своеобразная шахта для «бурения» времени. Мы назвали её Стволом. Неожиданно для его создателей Ствол внедрился в уже существующую транспортную сеть — трансгресс, — соединяющую абсолютно все Ветви. С тех пор мы имеем возможность с помощью этой сети посещать почти все Метавселенные Древа Времён.
— Почему почти?
— Потому что существуют Ветви с такими физическими законами, которые не позволяют жить в них человеку. Многие Ветви вырождаются, схлопываются в сингулярность. Ну и так далее.
— Кто создал трансгресс?
— Самые первые разумники, чьё рождение скрыто в безднах времён. Наши учёные называют их Корневыми.
— Зачем это им понадобилось?
— Гилберт, остановись, — сказал Калаев. — Успеешь потешить свою любознательность. Итак, ваше решение, милостивые государи. Артём?
Младший Ромашин сжал губы, сдерживаясь, чтобы не показаться легкомысленным.
— Я… готов.
— Хорошо. Мы со своей стороны сделаем все возможное. — Калаев перевёл взгляд на «второго» Игната. — Ты не в курсе, чем сейчас занимается Селим фон Хорст?
— В курсе, — усмехнулся Ромашин-старший. — Выращивает кактусы у себя на участке.
— Кактусы? — Калаев озабоченно поскрёб пальцем переносицу. — Зачем?
— Наверно, ему нравится это занятие. До похода с Артёмом он выращивал цветы. Теперь кактусы.
— Странное увлечение для полковника особого отдела контрразведки.
— Бывшего полковника.
— Мы можем привлечь его для участия в походе?
— Не знаю, не уверен. Ты же знаешь, он дважды побывал в шкуре негуман и едва ли сохранил все человеческие качества.
— И всё же поговори с ним. Лучшего напарника нам не найти.
— Я сам поговорю, — пробормотал Артём.
Все изучающе посмотрели на него.
«Настоящий» Игнат пожевал губами, но ничего не сказал.
Игнат-«гость» спросил:
— О ком идёт речь?
— Полковник фон Хорст занимался расследованием истории с «джиннами» почти с самого начала, — нехотя произнёс Калаев. — Ему удалось проникнуть на планету с могильниками, внутри которых были захоронены гиперптеридские боевые роботы… но давайте лучше поговорим об этом отдельно. Я дам всю имеющуюся по этому делу информацию.
— Я могу идти? — осведомился Артём.
— Иди, — сказал «настоящий» Игнат. — Поговори с Зари-мой, я загляну к вам через пару часов.
— Мы отдыхаем на Марсе…
— Знаю.
Артём коротко поклонился, вышел.
«Первый» Игнат задумчиво смотрел ему вслед.
— Хороший внук у тебя, дубль.
— Не жалуюсь, — усмехнулся Игнат-«настоящий».
* * *Зари-ма всё поняла как надо. Уговаривать её не понадобилось. Хотя она и поставила условие:
— Я полечу с тобой!
— Но это опасно! — начал отговаривать её Артём. — Ты беременна, тебе противопоказаны волнение и тревоги, экстремальные нагрузки!
— Я пойду с тобой! — заявила полюсидка, и он понял, что или придётся уступить жене, или не браться за задание вообще.
Дед Игнат, прилетевший к ним, как и обещал, через два часа, тоже попытался отговорить Зари-му от рискованного мероприятия, но и ему это не удалось. Волей полюсидки можно было дробить камни. В конце концов мужчины согласились с её доводами, — их было всего два: «я так хочу» и «без меня он пропадёт», — и Зари-ма приступила к главному вопросу повестки дня — вызову гиперптеридского робота Лам-ки.
Женщина уединилась в спальном отсеке палатки, не желая, чтобы за ней наблюдали.
Артём поколебался немного, не зная, чем помочь жене, потом махнул рукой Игнату, и они выбрались из палатки.
По среднесолнечному времени было семнадцать часов, но для той местности Марса, где молодожёны разбили лагерь, ещё только-только начинался рассвет.
— Вы договорились с Лам-кой, что будете поддерживать связь? — негромко спросил Игнат, выдыхая облачка пара: температура за стенками палатки упала до минус шестнадцати градусов.
— Специально нет, — мотнул головой Артём. — Подразумевалось, что Лам-ка «услышит» вызов, если Заря его позовёт.
— Лучше бы вы сообразили соорудить какой-нибудь маячок. Кстати, я видел у вас бриллиантиду. Она не может послужить передатчиком? Всё же Лам-ка тоже когда-то вылупился из бриллиантиды.
— Это скелет бриллиантиды… как кусочек коралла… Хотя всех её свойств я не знаю.
— Будем надеяться, Заре удастся.
Помолчали. Потом замёрзли (на обоих были летние уники, не имеющие встроенных систем кондиционирования) и вернулись в палатку.
Зари-ма выглянула из «спальни», виновато развела руками и снова скрылась за прозрачной перегородкой.
Дед и внук обменялись взглядами.
— Возможно, тебе и не придётся никуда лететь, — усмехнулся Игнат.
— Да я уже, честно говоря, приготовился, — ответил ему улыбкой Артём. — Интересно было бы посмотреть, как живут наши двойники в другой Вселенной.
— У тебя там нет двойника.
— Всё равно интересно. Там ведь тоже есть Ромашины?
— Мой дубль есть, да и копия твоего отца. Однако, насколько я понял, у отца-два ещё нет детей.
— Дед… твой двойник говорил, что есть внучка.
— Это у них, в той Ветви, откуда сам Игнат-два, а там, куда надо лететь, у Кузьмы нет детей.
— Значит, это как бы прошлое? Та Ветвь отстаёт в развитии?
— Всё не так просто. По-моему, трансгресс «вморожен» в Древо Времён и представляет собой своеобразный скелет Большой Вселенной, ну, или позвоночник. Но почему он соединяет Ветви именно таким образом, мне неизвестно.
— Гилберт, наверно, замучил твоего тёзку вопросами.
— Еле отбили.
— Где он? Я имею в виду твоего двойника.
— Калаев забрал его к себе домой. Вечером мы встретимся. — Игнат глянул на инфор, высветивший точное время. — Не буду ждать. Если у вас получится, позвони.
Артём обнял деда, и тот исчез, включив свой микрик.
Снова выглянула Зари-ма, огорчённая и смущённая.
— Ушёл?
— У него куча дел.
— Я понимаю… а у меня ничего не получается.
— Попробуй помедитировать с бриллиантидой.
— Думаешь, поможет?
— Лам-ка оставил её с какой-то целью. Почему не попробовать?
Зари-ма подумала, порылась в своих вещах и достала красивую коробочку, внутри которой лежала бриллиантида — сросток «космических алмазов», частичка «икры джиннов», сохранившейся в кольцах Сатурна. Она перестала искриться радужными переливами и казаться живой и всё же была очень красивой, напоминая изумительной работы «веточку» кораллов и алмазов одновременно.
Зари-ма забралась в кресло с ногами, поставила бриллиантиду перед собой на валик кресла и замерла.
Артём, завороженный игрой света в кристаллах, тряхнул головой, мысленно позвал: Лам-ка, дружище, отзовись!
