Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
— Умно придумано, — заметил Андреа.
— Мы с Вами говорим не об этом, — сказала девушка.
Она вынула из кейса картонную папку, извлекла на свет матовую фотографию.
— Вы знаете, кто это, Андреа? — спросила девушка.
Барон взял фотографию из ее тонких изящных пальчиков, вгляделся.
— Председатель Верховного Совета Александр Элджин, — резюмировал он.
— Вы не правы, — произнесла девушка. — Запоминайте, Андреа, это — Ваш самый заклятый враг…
Андреа внимательно посмотрел на девушку.
— Я не должна всего этого делать, — она кивнула на кейс. — И я не должна помогать Вам. Таковы наши принципы, Вы читали их в Книге Клана, я не имею права вмешиваться во внутренние дела Клана, я — над Кланом. Но обстоятельства вынуждают меня. Мы наделали слишком много ошибок. Себастьян ошибался, когда проявил милосердие. Август ошибался, когда допустил Элджина в Совет. Я ошибалась, когда исходя из наших принципов, не вмешалась и не привела в исполнение один из наших законов.
Она на мгновение умолкла, взяла из его рук фото и небрежно сунула в кейс.
— Это бросили когда-то мы спичку среди сухой травы. И встает пожар лесной, окружая нас всех стеной. И не спрятаться никуда, а если бы затоптать тогда… — чуть слышно продекламировала девушка, и в ее голосе отчетливо прозвучали нотки сожаления. — Себастьян за свою ошибку расплатился, давным-давно. Август тоже оплатил по счетам. Я чувствую, скоро настанет и мой черед.
Андреа потрясенно смотрел на нее.
— Госпожа Десмод, Вы же не хотите сказать, что Элджин и на Вас осмелится поднять руку? — спросил он.
— Элджин алчен до власти, и дико мстителен, — сказала она. — Когда-то давно он, а не Август должен был стать супругом Каролины, дочери короля Себастьяна. Потом совершил страшное преступление. Памятуя о любви дочери к Элджину, король Себастьян сохранил ему жизнь, не стал отправлять на костер. Но и сделать его королем тоже не мог. Поэтому он отдал Каролину Августу. Элджин великодушия Себастьяна не оценил.
Она снова умолкла.
— Что же мне теперь делать? — спросил Андреа.
— Берегите Анджеллу, — попросила Десмод. — Умоляю Вас, не дайте ему убить принцессу. Тогда вся власть перейдет к нему, и над нами нависнет страшная угроза. Безграничная власть в руках тирана — самое страшное, что только может случиться.
— Зачем же мне это? — Андреа похлопал по кейсу.
— Вы сами поймете, — ответила Десмод. — Настанет время, и Вы сами все поймете. А теперь идите. И по возможности забудьте о нашей встрече.
Андреа закрыл кейс, постучал по стеклу — офицер услужливо открыл ему дверцу — вылез из полицейской машины.
— Андреа! — окликнула его Десмод.
Он обернулся.
— Помните, вещи совсем не такие, какими кажутся… — произнесла вампиресса.
Он кивнул, направился к «Кадиллаку» Ле’Санга.
— Ничего ты не понял, глупыш, — тяжело вздохнула Десмод. — Береги ее, ты не представляешь, насколько она важна…
Андреа обернулся, словно услышал ее голос. Десмод демонстративно отвернулась.
Глава пятая
Анджелла
«Двух вещей хочет мужчина: опасности и игры.
Поэтому хочет он женщину, как самую опасную игрушку»
Фридрих НицшеПоследние сутки прошли словно в тумане. Вернер, его мерзкое лицо и не менее отвратительный голос. Эти уколы, такие болезненные, от которых сначала болит все тело, а потом одно за другим выключаются чувства. И между этими черными безднами, в которые проваливаешься — обрывки каких-то сновидений, и не понятно, то ли это какие-то странные воспоминания, взявшиеся у тебя невесть откуда — или ты просто на короткое мгновение пришла в себя…
Последнее, что она видела более-менее осознанно — сначала черный, душный гроб автомобильного багажника, потом яркий свет и голос самого близкого человека на свете. Ее спасли? Она в безопасности? Трудно сказать. Бездна снова поглотила ее измученное сознание.
Потом начались сны.
Это был люкс какого-то отеля, скорее всего — где-то на Лазурном побережье. Почему она так решила? Она не знала. Просто возникла именно такая мысль. Впрочем, это не так важно. Одинокий мужчина, он стоит на балконе, курит сигару. На нем только брюки, и те — довольно сильно измяты. Он курит и задумчиво глядит на россыпи огней там, внизу. Будто этот мужчина — какой-то могущественный правитель, а огни ночного города — драгоценные камни из его казны.
Она накинула на голое тело длинный шелковый халат, завязала пояс и вышла к нему на балкон, осторожно взяла мужчину под локоть, прижалась к его мускулистой, волосатой руке.
— С тобой я словно оказываюсь в мире самых сладких грез, — он небрежно выбросил сигару, повернулся, обнял девушку. — Я проклинаю себя за то, что не могу быть постоянно вместе с тобой.
Она загадочно улыбнулась, обхватила руками его шею, прижалась к нему всем телом.
— Частица меня теперь будет с тобой всегда… — прошептала девушка.
Он стиснул свою возлюбленную в объятиях, бережно провел по ее длинным иссиня-черным волосам, с наслаждением вдохнул запах любимой женщины.
— Будь проклята вся эта жизнь, если я не могу разделить ее с тобой… — прошептал он, и в его голосе зазвучали нотки отчаяния. — Я бы отдал корону, лишь бы посвятить свою вечность одной тебе…
— Нельзя, — тихонько прошептала она. — Королевская власть не должна попасть в руки недостойного, иначе не избежать злоупотребления ею…
Он поднял девушку на руки. С ней ему хотелось отодвинуть все проблемы как можно дальше и окунуться в этот стремительный водоворот чувств. Сбежать от всего, что его окружает, оказаться там, где их не потревожат, где будут только он и она — короткий проблеск счастья среди мрака и безнадежности его королевской жизни.
Он бережно опустил возлюбленную на постель, аккуратно помог ей высвободиться из вороха шелковой ткани. Такая изящная, такая хрупкая — она лежала на постели, глядела ему в глаза и ненароком поглаживала ладонью свой слегка округлившийся животик.
— Как скоро мы сможем порадоваться нашему пополнению? — он улыбнулся, положил свою могучую руку на ее маленькую ладошку.
— Через пару месяцев, — ответила она. — Ты знаешь, я очень волнуюсь. Однажды, когда-то давно, я уже потеряла всех, кто был мне дорог. Я не хочу пережить этот ужас вновь.
— Не бойся, Эжени, — он наклонился, поцеловал ее. — Я буду рядом. Я не позволю кому бы то ни было посягнуть ни на тебя, ни на нашего малыша. Интересно, каким он будет…
Она замерла, словно прислушиваясь, затем улыбнулась.
— Темпераментная натура. Чувствую, очень сильный характер, — сказала Эжени. — Мы еще намучаемся с воспитанием…
Он улыбнулся.
— Сильный характер это хорошо, король должен быть сильным…
Она как-то сразу перестала улыбаться, посмотрела куда-то вбок.
— Тебя что-то беспокоит, любимая? — спросил он.
— Нет, ничего… — ответила она чуть слышно.
— Я же вижу, — настойчиво произнес он. — Тебя что-то тревожит.
— А если будет королева? — спросила она.
Он промолчал. Затем полез куда-то под кровать — там еще стояла недопитая с утра бутылка коньяка. Он взялся за нее, отпил прямо из горлышка.
— Сын, — твердо произнес монарх. — Ты поняла меня? Сын.
— Ты позволишь мне хотя бы изредка навещать нашего ребенка? — спросила она, и ее голос едва заметно дрогнул.
— Ты не только будешь навещать его, но и будешь присматривать за ним, — сказал он. — Я вообще собираюсь дать тебе права опекуна, но с условием, что наш ребенок никогда не узнает, кто его настоящая мать. Мне достаточно того, что Каролина и так уже готова растерзать меня за отношения с тобой.
— Тебе нужно лучше воспитывать свою жену, — сказала она, и в ее голосе промелькнула обида.
— Я же не знал, что встречу тебя… — виновато произнес он. — А моя благоверная, похоже, знает о нас слишком много. Я не доверю ей нашего ребенка, отвергнутые жены бывают очень коварны. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы она сжила со свету нашего малыша…
Он бережно прикоснулся к животику любимой, заглянул ей в глаза — прочел в них беспокойство и даже страх.
— Не бойся, — прошептал монарх. — Вы всегда будете под моим покровительством. Я всегда буду заботиться о самых дорогих мне существах…
Потом картинка словно переключилась. Некоторое время все мелькало, словно в калейдоскопе. Наконец, изображение более-менее стабилизировалось. Появились какие-то белые стены, высокий потолок. Ее словно куда-то везли на каталке.
Здание городского перинатального центра находилось на углу, совсем недалеко от центральной части города. Доктор Джон Хъюард размеренным шагом шел по тротуару, перешагивая маленькие лужицы. Чем ближе он подходил к старому, потемневшему от времени трехэтажному зданию из некогда красного кирпича, тем более мрачным становилось выражение его лица. Вот уже двенадцать человек умерло от неизвестной болезни за последние две недели, и это — в нескольких кварталах, совсем недалеко от перинатального центра. Симптомы одни и те же — нарушение свертываемости крови, внутреннее кровотечение. Все происходило спонтанно, единственное, что могли сделать в данном случае врачи — констатировать смерть. Если это повторится еще дважды — местным властям придется объявлять карантинную зону.
