Яна Завацкая - Про жизнь и про любовь
Обзор книги Яна Завацкая - Про жизнь и про любовь
Яна Завацкая
Про жизнь и про любовь
Это вторая книга о Дейтросе, но начинать читать можно и с нее - на мой взгляд, она интереснее первой. Книга о том, как девочка растет, изменяется и становятся взрослой. Девочка, у которой не было выбора - в 12 лет ей пришлось учиться военному делу, а в 14 - уже убивать. Как принято в Дейтросе. Как необходимо для того, чтобы Дейтрос и Земля продолжали существовать.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Радуга над рекой.
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф…
(В. Высоцкий).
— Кому слабо, может не прыгать!
Диссе первой начала раздеваться. Стянула цветастое платьице, оставшись в одних трусах. Взялась за зыбкую цепочку перил, подойдя к самому краю. И вся она была такая ладненькая, крепко скроенная, и даже сейчас, на этой высоте, на качающемся мосту, выглядела хорошо. Косички она распустила, и темные волосы полоскались на ветру.
Мальчишки переглянулись и тоже начали раздеваться. Диссе отпустила перила и ласточкой сиганула в темную бездну, вниз. Тем временем и Мара сняла платье. Она была худющая - ребра торчали, обтянутые бледной кожей, лопатки далеко выпирали назад, Мара ежилась от холода, скрещивая руки на груди, словно закрываясь, хотя там и закрывать-то было нечего, у нее даже намеков на грудь еще не появилось. Вот у толстого Шагина соски торчали, словно вымя, но он этого даже не думал стесняться.
— У-ух! - завопил он и бросился вниз. Ивик закусила губу и тоже стащила платье. Им-то хорошо… хотя почему им хорошо? Ей ужасно не хотелось прыгать. Она знала точно, что разобьется. Или хотя бы вывихнет ногу.
Так ведь всегда бывало. Ивик ужасно неловкая.
И еще раздеваться! У нее-то грудь уже появилась. Ну пусть очень маленькая, но все равно видно же! Ивик злилась на Диссе - обязательно ей надо выпендриться. И перед мальчишками еще!
Тен оглянулся на них, хотел что-то сказать, но махнул рукой. Соскользнул с мостика молча.
— Я боюсь, - жалобно сказала Мара, подходя к краю. Ивик молчала. Она тоже боится! Мара вздохнула, села на край, хватаясь длинными, тонкими руками за цепочку перил. Неловко соскользнув с мокрых досок, оперлась на локоть, болтая ногами в воздухе, боясь оторваться. И вдруг сорвалась и с визгом полетела вниз. Ивик проводила ее взглядом - Мара вошла в темную воду. Остальные уже торопливо плыли к берегу - вода в Шане ледяная.
Надо было прыгать. Ивик села так же, как Мара, держась за хлипкую цепочку перил.
Смотреть вниз было страшно. Невыносимо. Что прыгать - ей даже стоять на этом мосту страшно было. На тонкой, качающейся нитке из досок и цепочек, протянутой между скалами, сверху голыми и желтыми, хищно нависшими над головой, снизу буйно поросшими субтропическим лесом. Над пропастью в десять метров, над скачущим по ущелью ледяным потоком, и не так уж там глубоко, и камни… Ведь не зря же запрещают! Нет, она не боится запретов, подумаешь. Да и не узнает никто.
Она просто боится.
Она трусиха. И предательница. От трусости до предательства один шаг, так пишут во многих книжках.
Она дрожит за свою шкуру.
За свою жирную шкуру, добавила мысленно Ивик и заплакала от позора. И сейчас они все поднимутся наверх, а она так и будет тут сидеть. Ей слабо. "Ну что ж ты", - скажет добродушно Тен. А Диссе вздернет нос, и молча натянет платье, и будет разговаривать до самой школы не с ней, а с Марой, которая тоже не спортсменка, слабенькая, однако же взяла и прыгнула.
Ивик вытерла слезы. Плакать - будет совсем уж позорно. Предплечья покрылись гусиной кожей, Ивик окончательно продрогла на ветру. Может, все-таки прыгнуть? Посмотрела вниз - ниточка реки казалась далекой и катастрофически узкой. Ивик сильнее перехватила перила.
Тяжело вздохнула, потянулась за платьем. Холодно же. И она все равно не прыгнет.
Как, ну как они могут? Почему все они такие смелые, такие решительные, а она? "Ни труса, ни лжеца не назовешь ты другом". Ее уж точно никто другом не назовет.
Мост закачался. Ивик поднялась. Господи, на этом мосту и стоять-то страшно! А они идут, веселые, раскрасневшиеся. Расхватывают одежду. Ивик стояла, вся сжавшись, смотрела на друзей.
— Ну что ж ты, - добродушно сказал Тен. Он был высоким, сильным мальчишкой, еще с вирсена тренировался в секции трайна. Отец Тена - гэйн, и сам он хотел бы стать гэйном, но это уж как получится. Ивик знала, что Диссе немного влюблена в Тена, но больше об этом никто не догадывался.
Платье облепило мокрую фигурку Диссе. Подруга обернулась к Маре, не глядя на Ивик.
— Помоги застегнуть.
Мара стала застегивать ей платье сзади. Ивик стояла, словно пришибленная.
— Ой, смотрите! - воскликнула вдруг Мара. Все обернулись.
На левом берегу, на узкой тропинке, бегущей вдоль густых широколиственных зарослей, стояли двое младшекурсников. И явно наблюдали за компанией.
— Сволочи! - Тен рванулся вперед, сильно качнув мост. Поняв, что Тен движется в их сторону, соглядатаи мгновенно нырнули в темно-зеленые заросли.
— Не беги, - крикнула Диссе, - бесполезно. Засекли.
Тен остановился.
— Наябедничают же теперь, - растерянно сказал Шагин. Диссе дернула плечиком.
— Ну и ладно.
"Ни труса, ни лжеца не назовешь ты другом", бились слова песенки в голове. Песенку эту гэйн сочинял. Они знают, что такое дружба. Ивик осторожно пробиралась по мосту, цепляясь за перила. Диссе шагала по самому центру и не думая придерживаться руками. Шагала будто танцуя. Она была очень спортивная, Диссе, еще в вирсене начала заниматься акробатической гимнастикой, и сейчас уже защитила первый разряд. И стала юной чемпионкой Варта. И двигалась она очень красиво, легко.
На Ивик никто не смотрел. Да, никто ее не упрекнет, конечно. Ну подумаешь, не прыгнула. Она же не гэйна какая-нибудь, обыкновенная девчонка. Но почему-то все равно очень стыдно.
У нее никогда ничего не получается. И не получится.
Хета* Альва иль Шерен, начальница Шанийского тоорсена, поджав губы, смотрела на пятерых нарушителей.
Полноватые красивые руки хета Альва выложила на стол. Черные глаза, слегка суженные от гнева, блестели.
— У вас смещены все понятия! Это называется - выпускники! После Пасхи будет решаться ваша судьба - а вы? Вы, уже почти взрослые люди…
Мальчишки смущенно переминались с ноги на ногу. Диссе покаянно опустила голову. Ивик и Мара прятались за спины товарищей.
Ну что за невезение? Подумаешь, трагедия, ну прыгнули один раз с моста. И тут же, конечно, нашлись сволочи - ноги бы повыдергать этим соплякам, которые наябедничали.
Хоть бы знать, кто это был, так с высоты и не разглядели толком.
И главное, сразу же - только вернулись в школу, у входа их встретили двое дежурных, дежурила параллельная группа как раз. И сразу повели к Альве. Теперь вообще не отопрешься - трусы до сих пор мокрые, просвечивают даже сквозь одежду.
— Вам уже двенадцать лет! Какой пример вы показываете младшим?! Стыдитесь!
Шагин засопел.
"Еще и насморк подхватил", - мысленно отметила начальница. Ну что с ними делать? Она, как всегда, не могла обозлиться всерьез, и опасалась, что дети это чувствуют. Но наказать-то придется. И прежде, чем наказывать, надо объяснить так, чтобы их пробрало. Каждого лично.
— Объясните мне, - сказала она, - как вы дошли до такой жизни? Как вы дошли до того, что не понимаете самых элементарных вещей? Ваши матери и отцы целыми днями работают - строят поселки, выращивают хлеб и скот, учат и лечат. Все это для вас! Только для вас мы работаем, создаем ваше будущее, в котором вам жить. Гэйны ежедневно рискуют своими жизнями… и отдают свои жизни за вас. За то, чтобы вы жили. И вам это все безразлично, и ради глупой детской игры готовы свернуть себе шеи. Вам плевать на то, что будут чувствовать ваши родители. Что будем чувствовать мы, учителя. Вам плевать на то, что вас кормят, одевают, учат, и что ваши жизни нужны Дейтросу. Вы просто хотите играть, я понимаю. Вы маленькие детки, и еще не доросли до понимания того, ради чего стоит рисковать, а ради чего - нет. Или вам просто хочется нарушить запрет. Раз это запрещают глупые взрослые, то мы именно это и будем делать! Так? Или не так?
— Не так, - угрюмо пробормотала Диссе. Вид у нее был жалкий, она вот-вот готова была зареветь. Впрочем, и все остальные держались не лучше.
— Диссе, может быть, ты объяснишь, как вы могли так поступить? - Альва безошибочно определила лидера компании. Диссе шмыгнула носом.
— Ты, лучшая ученица, гордость тоорсена. Ты очень, очень меня разочаровала. От тебя я такого не ждала.
— Извините, - прошептала Диссе, - мы больше не будем.
— Мы не в марсене. Это безобразное поведение! А ты, Шагин? Ты еще не забыл, что в прошлом году у тебя было воспаление легких? Нет, надо обязательно геройствовать.
— Простите, это была моя идея, - пробормотал Тен.
