Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич

Но вдруг, неожиданно для всех, он словно подпрыгнул вверх и метнулся влево, сразу начав быстро валиться на правый борт и парить изо всех труб. С «Камикадзе» и «Хатсусио», шедших следом, гораздо лучше видели, куда бегут. С них успели разглядеть в пробитом флагманом коридоре едва возвышавшийся над волнами почти на середине прохода борт лежавшего на боку затонувшего парохода и успели шарахнуться в разные стороны, обойдя его и разразившись морзянкой ратьера с предупреждением остальным.

Но, несмотря на полученное предостережение, четвертый в строю «Кисараги», замешкался с маневром и не успел полностью избежать контакта, чиркнув о подводное препятствие левым винтом. Все остальные благополучно разминулись с остовом «Собо-мару» (а это был он) и ворвались в бухту.

При этом замыкавшие японскую колонну истребители успели разобрать переданный прожектором с одного из плавучих костров, еще дрейфовавших по обе стороны от прохода, сигнал о противнике прямо по курсу. Жаль, поздно! Всего за несколько секунд до того, как этот противник показал себя сам.

Повреждения «Марусаме» оказались очень серьезными. От удара образовалась глубокая длинная вмятина от правой скулы до третьей трубы, вдоль которой разошлись заклепочные швы, и в нескольких местах была порвана обшивка. Первая и вторая кочегарки и прилегавшие к ним угольные ямы правого борта быстро затапливались. Котлы сорвало с фундаментов, лопнул главный паропровод. Оба минных аппарата заклинило из-за деформации палубы, руль не действовал. Девять человек вылетело за борт, весь остальной экипаж получил травмы, причем 11 матросов и два офицера очень тяжелые. Сам Кобояси был сильно контужен при падении и потерял сознание. В таком состоянии его снесли в шлюпку с тонущего истребителя и позже доставили в госпиталь. Очнулся он только через пять дней, когда война уже кончилась.

«Кисараги», повредивший винт, сразу затрясло как в лихорадке. Немедленно остановили машины, но вскоре дали ход левой, постепенно доведя обороты до семидесяти. Ни вибрации, ни стуков не было. Тогда пустили и правую. Но уже с тридцати оборотов началась «лихорадка», вызвавшая сильные стуки в корме.

Во время всех этих экспериментов с механизмами «Кисараги» только чудом удержался в проходе, едва не намотав боны на винты. Но от остальных истребителей безнадежно отстал, в гордом одиночестве выкатившись из полосы задымления последним. Прямо под пушки уже поджидавшей его брандвахты и береговых батарей. Тут его и накрыли с минимальной дистанции.

Едва ковыляющий под одной машиной хорошо освещенный корабль на дистанции прямого выстрела современных скорострельных пушек был за считаные минуты превращен в погружающуюся в воду развалину, не успев даже толком ответить. Из всего его экипажа только 12 матросов и один офицер смогли добраться до шлюпок тонувшего рядом, но удачно закрытого дымом «Марусаме».

После выхода из строя флагмана головным оказался «Хатсусио». Командовавший им капитан второго ранга Ясиро приказал подать сигнал «принимаю командование» и продолжил атаку. Почти весь проход удалось проскочить без попаданий, хотя стрельба по истребителям велась с трех сторон. Снаряды летели с берега справа, с дозорных судов и катеров слева и с брандвахты, обнаруженной на левой раковине. Она стояла кормой к атакующим, словно попалась в безнадежной попытке убежать. Ее размеры впечатляли, но вот состояние, судя по глубоко сидевшему в воде носу, упиравшемуся в дно, явно было не из лучших.

Миновав стоявших на якорях, горящих и тонущих «Кавасаки-мару» и «Дзуйхо-мару», выпустили торпеду в этот огромный однотрубный пароход с двумя мачтами, ощетинившийся бесчисленными вспышками выстрелов. Его позиция позволяла простреливать выход из канала кинжальным продольным огнем, так что расход дорогого боеприпаса на обеспечение прорыва остальных признали вполне обоснованным. Однако, судя по всему, промахнулись.

Хотели разрядить и второй аппарат, но стало уже не до того, поскольку новый флагман угодил под накрытие с кого-то гораздо более опасного, скрывавшегося во тьме впереди по курсу. Первый же его залп оказался точным, и «Хатсусио» получил попадание в нос не менее чем шестидюймовой гранатой. От ее взрыва вздыбило бугром палубу перед боевой рубкой. Что творилось под ней, страшно было представить. Появилось несколько крупных подводных осколочных пробоин в кубрике и носовом патронном погребе, который быстро заливало. На подаче и у носовых орудий убило двоих и ранило пятерых матросов. Но в рубке никто не пострадал. Руль тоже действовал. Пожара не было.

Сохранивший ход и управление истребитель резкой перекладкой руля вправо вышел из-под огня, откатываясь к берегу. Только благодаря этому он смог сразу выскользнуть из поля зрения русских наблюдателей, отвлеченных появлением новых целей, которые также встречали огнем, и покинул столь опасную освещенную зону, получив возможность наблюдать за всем из тени.

На нем, быстро оценив преимущества случайно занятой позиции, повернули снова на восток. Теперь Ясиро удалось хорошо разглядеть своего обидчика. Им оказался большой трехтрубный башенный крейсер. Скорее всего, «Богатырь». Его силуэт четко проецировался на фоне отсветов довольно далекого, но очень жаркого боя у Содегауры и Банзу. Пока в низах затыкали дыры, через которые хлестала вода, на мостике прикидывали возможность стрельбы оставшейся во втором аппарате миной.

К большому разочарованию, несмотря на вполне благоприятные условия, «Хатсусио» не удалось воспользоваться своим положением. Носовой аппарат оказался заклинен осколком и не поворачивался на достаточный угол, чтобы торпеда благополучно вышла из трубы. А поскольку кормовой еще только предстояло спешно зарядить, ход сбросили, а вскоре и вовсе застопорили винты, затаившись во тьме.

На палубе кипела работа. Начали выковыривать рваный кусок стали, засевший между шестерен механизма разворота носовой минной трубы, стараясь при этом не шуметь, а дальше копошились вокруг запасной мины. Требовалось привести ее в боеспособное состояние и запихать на место уже израсходованной как можно скорее.

Между тем на узком пробитом канале в бонах становилось тесно. Рвавшиеся в бухту японские миноносцы створились для встречавших их комендоров с русского крейсера. Все прелести этого ощутил на своей шкуре невезучий «Камикадзе». Он еще только починил повреждения в машине, полученные в начале ночи. В этой атаке шел изначально третьим и первое попадание получил случайно. Русский снаряд, выпущенный по «Хатсусио», но из-за рикошета от воды ушедший перелетом, угодил в его левую скулу на ватерлинии у самого стыка переборки поперечной передней и первой угольной ямы левого борта.

Пройдя вдоль корпуса почти параллельно его диаметральной плоскости, шестидюймовый фугас разорвался уже в бункере левого борта второго котельного отделения у его внутренней переборки. При этом осколки и взрывная волна проникли в саму кочегарку, самую большую из трех, выведя из строя сразу два котла. Но перебитые трубки оказались в самой верхней части, так что вырвавшийся из них пар выбросило в дымоходы. По этой причине обварившихся не было.

Зато оказалась перебитой нефтяная топливная магистраль, находившаяся под давлением [25]. Мазут брызнул во все стороны, в том числе и к раскаленным топкам, что вызвало сильный пожар в отсеке, добивший раненых и контуженых, что не успели выбраться. Этот пожар не смогла потушить даже мутная вода Токийского залива, тугой струей хлеставшая в пробоину, вытянутую вдоль ватерлинии. Горящая тягучая жижа просто всплывала вверх, продолжая пылать.

Выбросив белое паровое облако и окутавшись смрадным маслянистым дымом, «Камикадзе» быстро терял скорость. Появился и нарастал крен на левый борт. Вслед за первым попаданием последовали другие, но уже меньшего калибра и разрушительной силы, не ускорившие поступление воды. Тем не менее это уже была агония. Пламя рвалось из вентиляционных раструбов, вздувая волдырями краску на кожухах и палубном настиле.