Старые недобрые времена 3 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"

Журналисты — как матёрые наёмники, для которых важен не результат сражения, а возможность затрофеить что-то ценное и унести ноги… Ну или в переводе на современный — они делают себе Имя, попутно набивая карманы.

DuPont представляет Эдгар Уинслоу, высокий сухопарый мужчина лет пятидесяти с холодным взглядом и безупречными манерами, за которыми скрывались повадки стервятника. Опытный юрист, но работающий скорее не с Буквой и Духом Закона, а с личными связями, взятками и шантажом. Впрочем, в США этим никого не удивить.

— Господа конгрессмены, — поднявшись, начал он свою речь, — сегодня перед вами не стоит вопрос конкуренции, сегодня перед вами, перед всей Америкой, встал вопрос выживания страны!

Он сделал паузу, давая словам осесть в головах слушателей.

— Корпорация DuPont на протяжении десятков лет снабжает Армию Соединённых Штатов порохом, взрывчатыми веществами и компонентами для артиллерии. Мы делали это во время войн, кризисов, финансовых обвалов. Мы делали это, когда банки рушились, а биржи закрывались. Без перебоев!

— А теперь, — продолжил Уинслоу после короткой, ёмкой паузы, — группа частных лиц, не имеющей военной ответственности, берёт под контроль крупнейший банк Нью-Йорка, после чего искусственно обрушивает стоимость акций военного подрядчика, скупая его долги и дестабилизируя цепочку поставок. Во время войны! Это, господа, не бизнес, это — саботаж! Финансовая агрессия против Армии и Страны, фактические экономическое вторжение.

Он резко повернулся в сторону Шмидта и компании, сидящих рядом, и ткнул рукой в их сторону.

— Они называют это реформой! Но что, если завтра он перекроет кредитную линию для артиллерийских заводов, кто тогда будет отвечать за поставки на фронт? Он?

Повысив голос, Уинслоу почти закричал, багровея лицом:

— Или за это будете отвечать вы, господа конгрессмены⁈

В зале прокатился гул, но далеко не все конгрессмены среагировали на эту реплику так, как хотел Уинслоу.

— Мы требуем! — продолжит тем временем представитель DuPont, — Немедленного расследования захвата City Bank of New York! Временного запрета на любые операции этих господ, и прежде всего — аффилированных с ними военных активов! А также — признания действий этой группы угрозой национальной безопасности!

" — А вот это он зря, — флегматично констатировал попаданец, — перестарался с накалом. С нами сейчас аффилированны не только военные активы, но и, через эти активы, семьи Фиппса, Шерменхорста, Майвезера и Уинтропа, а это — сотни и сотни людей с капиталами и политическими связями такого уровня, что DuPont перед ними — пыль!"

Далее он особо не слушал… но вскоре пришёл черёд отвечать представителям рейдеров.

Дождавшись окончания слов поверенного DuPont, Раскоу Конклинг, председательствующий на слушаниях, ещё совсем молодой республиканец немногим за тридцать, возглавляющий Комитет Палаты Представителей по военным делам, сухо произнёс:

— Слово предоставляется стороне City Bank of New York и Union Tools Machinery.

— Куинси Смит, — коротко представился юрист, вставая, — я имею честь представлять City Bank of New York и Union Tools Machinery на этих слушаниях.

— Господа конгрессмены, сенаторы, представители прессы, — спокойно, почти буднично начал он, — вы только что слышали много слов о саботаже, измене и национальной безопасности. Громких, страшных… но не имеющих никакого отношения к действительности. В действительности же, господа конгрессмены, эти обвинения нужно переадресовать DuPont, и сейчас я это докажу.

— Я начну с простого, — продолжил юрист после короткой паузы, — City Bank of New York находился на грани неплатёжеспособности, если не банкротства, и счёт шёл на недели, если не на дни.

— Вот здесь — отсчёты, — помощник Куинси отнёс папку на стол перед секретарём комиссии, — просроченные обязательства, зависимость от залогов и утраченная ликвидность.

— Но можно ли обвинять City Bank of New York? — задал юрист риторический вопрос, и сам же на него ответил, — Нет! Быть может, только в избыточном патриотизме и доверии к Армии, а вернее, к некоторым её представителям! Можно уверенно сказать, что правление банка делало всё возможное, и сверх того, чтобы вытянуть DuPont из кредитной петли, но корпорация, ведомая жаждой наживы и желанием стать абсолютным монополистом, раз за разом нарушала все договорённости!

— Ложь! — вскочил Уинслоу, — Клевета!

— Мистер Уинслоу, — резко перебил его председатель, — Соблюдайте регламент! Вашу речь никто не перебивал, имейте уважение к Конгрессу! Продолжайте, мистер Смит.

Уинслоу сел, и, косясь на Шмидта, начал шептаться с представителями семьи DuPont.

— Благодарю, господин председатель, — склонил голову Куинси, — Джентльмены… Вмешательство с нашей стороны предотвратило банковский крах, который затронул бы не одну тысячу вкладчиков, и не одну сотню кредитных линий, в том числе и военных. Можно ли было предотвратить этот крах без нашего вмешательства?

Смит сделал театральную паузу…

— Да! Но, джентльмены, какой ценой? — быстро продолжил он, перекрикивая поднявший в зале шум, — Для этого понадобилось бы вмешательство правительства и прямые, подчеркну — прямые денежные вливания! Колоссальные! А ради чего? Чтобы DuPont снова и снова набирал кредиты, и даже не на расширение производства или его реструктуризацию, а на поглощение конкурентов, и это, джентльмены, не голословные обвинения, а факты! Именно это делал DuPont, и все данные имеются в папке, которую мы передали достопочтенному секретарю.

— А теперь представьте, — совсем тихо продолжил Смит, и присутствующие невольно затихли, желая услышать всё, — к чему бы это привело? Создался бы опаснейший прецедент, и вы, джентльмены, можете представить сами, к чему бы это привело. Сперва десятки… а потом и сотни случаев такого же рода, печатный станок, работающий днём и ночью, инфляция и колоссальные проблемы в экономике, которую и без того нельзя назвать благополучной.

— А ещё, джентльмены, — продолжил он, — если бы банк пал, Армия не получила бы финансирования, и виной этому — только DuPont и их игры, их желание стать абсолютным монополистом. Акции DuPont, джентльмены, упали не из-за наших действий, они упали потому, что рынок узнал правду: компания перегружена долгами и держится только не кредитах — из последних сил.

— Не мы создали панику, — твёрдо сказал Куинси, — мы вскрыли гнойник и вычистили его.

— А теперь позвольте задать вопрос, — продолжил юрист, переждав шум в зале, — Почему за последние шесть месяцев армейские части более тридцати раз получали порох с задержкой? Почему по эти эпизодам велось закрытое расследование в интендантстве, и почему DuPont требовал за поставки по нарушенному ими же контракту надбавки, превышающие условия, прописанные в контракте?

В зале начали роптать, сказанное Смитом известно многим присутствующим, и теперь они переосмысливали факты.

— Мы, джентльмены, не нарушили ни единого закона, — продолжил Куинси, — ни федерального, на законов штатов. Захват банка произошёл через легальные инструменты: залоги, уступку прав требований, акционерные соглашения и другие. Если кто-то в этом зале считает иначе, пусть укажет на статью Закона.

— Всё это, несомненно, очень интересно, — сказал конгрессмен Бенджамин Уэйд, радикальный республиканец, но, несмотря на свою политическую позицию, весьма прохладно относящий к Шмидту, — и конгресс расследует предоставленные факты. Но что нам делать с поставками пороха сейчас? У DuPont кризис, и неизвестно, чем это обернётся, а порох фронту необходим.

— Позвольте? — Шдидт решил ответить сам, — На этот вопрос у нас есть ответы, только прошу, джентльмены, сперва дослушайте меня до конца.

— Итак… — неторопливо начал он, — проблемы с DuPont, очевидно, очень серьёзны, и хотя, повторюсь, причиной тому не мы, а алчность их руководства, перебои с порохом почти неизбежны. У DuPont есть все необходимые мощности и налаженная логистика, но, джентльмены, с руководством у них совсем плохо.