Старые недобрые времена 3 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"

— Ну конечно! — попаданец с трудом удержался от фэйспалма, — Давно пора! Только я, пожалуй, несколько расширю предложенный мисс Линдгрен вариант, и…

Он чуть помедлил, всё ж таки колеблясь.

— … пожертвую им часть акций Union Tools Machinery. Отдельный фонд, пожалуй… и средства пойдут на развитие химии, инженерии, медицины и других наук, но не отдельным университетам, а вообще.

— А они будут бороться за гранты, — понял его Майвезер, — Да, черт возьми… простите, мисс Линдгрен, сорвалось!

— Ничего страшного, мистер Майвезер, — спокойно отозвалась девушка, — ситуация не рядовая.

— Да, да, — забормотал Майвезер, — это будет хорошим ходом! Надо будет и самому, пожалуй… Хотя нет, сперва посоветуюсь с семьей.

Остальные джентльмены промолчали, но потом Шерменхорст медленно кивнул.

— Да, хороший ход. Я, со своей стороны, сделаю то же самое. И… джентльмены, нужно будет как минимум начать обсуждение в прессе! Не разовые гранты, не строительство нового кампуса, а именно фонд, за грантами которого Университеты будут вести борьбу — это то, что нам нужно.

— Социально ответственный бизнес, — сказал Шмидт, — который делает Америку Великой!

… на том и постановили.

— Джентльмены, — в дверях возник Джонни, такой важный, что если бы не цвет кожи и возраст, то сам — джентльмен, — письмо из Министерства финансов США на имя мистера Шмидта.

— Полагаю, — живо отозвался Майвезер, — дома нас ожидают аналогичные письма.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Шмидт, вскрывая письмо и бегло пробежав его глазами, — Ну… вот и началось.

— Правительство Соединённых Штатов выражает обеспокоенность ситуацией вокруг City Bank of New York… требует объяснений относительно действий мистера Георга Шмидта… оставляет за собой право инициировать слушания в Конгрессе.

— Они решили надавить, — констатировал Уинтроп.

— Стандартная процедура, — не согласился Шерменхорст, — проверка нашей готовности идти до конца, и…

Он чуть поморщился.

— … сигнал о необходимости ассигнований.

— Ничего страшного, — спокойно сказал Георг, у которого, и в самом деле, письмо не вызвало почти никаких эмоций. Перегорел… да и в общем, именно этого он и ожидал, — Вашингтон решил вмешаться, но мы и не рассчитывали на иное. Все козыри у нас на руках, хотя, разумеется, расслабляться не стоит. DuPont идёт ко дну, City Bank of New York под нашим контролем, и они опасаются цепной реакции. Если показать им, что мы не собираемся уничтожать производство пороха и атаковать банковскую систему, то полагаю, мы справимся.

— Значит, в Вашингтон, — постановил Фиппс, и усмехнулся по-мальчишески, — что ж, джентльмены… и леди, это будет очень интересное приключение!

… и пусть его слова прозвучали несколько странно, но они нашли отклик в душах рейдеров — им всего-то чуть за двадцать, и мальчишками они перестали быть совсем недавно. Деньги, большой бизнес, политика… это всё те же игры мальчишек, только масштаб другой.

Глава 28

Конгресс

Ещё только занималась на горизонте алая, морозная заря, когда поезд прибыл в Вашингтон. Город встретил их колючим злым ветром с редкими ледяными снежинками, стойким запахом угля, конского навоза и депрессии.

Война, идущая не первый год, ещё как сказывается и на столице. Здесь, среди дипломатов, конгрессменов, промышленников и банкиров — солдаты, часто усталые, немытые, раненые, завшивленные, с глазами людей, привыкших убивать легко — по приказу и без. Впрочем, у политиков, по мнению Георга, взгляды куда как тяжелее.

Едва они успели заселиться в отель, выкупленный втридорога, помыться и привести себя в порядок, как по их души прибыл клерк из Министерства Финансов. Негритёнок в поношенной ливрее на вырост, забавный мальчишка лет десяти от силы, доставивший им эту весть, пучил огромные глаза и аж приплясывал от нетерпения, пытаясь показать, насколько срочно ожидает их чиновник в вестибюле.

Кинув просиявшему мальчишке доллар, и не слушая восторженные благодарности, Шмидт переглянулся с Фиппсом, уже вышедшим из своего номера, затем они дождались остальных и только потом начали спускаться вниз. Впереди, сломя голову, полетел негритёнок, надеясь, очевидно, получить на чай ещё и от чиновника.

Представитель Министерства Финансов — молодой ещё высокий мужчина, с мешками под покрасневшими от усталости глазами, ожидал их в вестибюле, стоя возле кадки с пальмой с сигарой в руках, и кажется, борющийся со сном.

— Джентльмены… — поклон, выверенный до миллиметра, — Гарольд Дженкинс, помощник мистера Чейза. Министр финансов ожидает вас.

— Рады знакомству, мистер Дженкинс, — отозвался за всех разом Шмидт, — полагаю, нам представляться не нужно.

— Не нужно, — слабо улыбнулся чиновник, — пойдёмте, джентльмены. Простите, что тороплю вас, но распоряжение министра Чейза было совершенно недвусмысленным. Он полагает важным поговорить с вами до слушания в Конгрессе, чтобы понять вашу позицию и определиться со своей.

— Логично, — констатировал Шерменхорст, и они последовали к ожидавшему их экипажу. Дженкинс, едва усевшись, сразу закурил, давя отчаянную зевоту, так что Георг, видя, как вымотался чиновник, не мог не посочувствовать. Нелёгкая работа…

Кабинет министра финансов оказался неожиданно скромным. Никакой кричащей роскоши, золота, персидских ковров и антикварной мебели. Всё очень просто, функционально, но впрочем, обставлено не без некоторого вкуса. В огромные окна, уходящие в высокий потолок, вливается бледный свет, освещая заваленный бумагами стол и сидящего за ним министра.

Сэлмон Портленд Чейз, уже далеко не молодой человек, выглядит заметно старше своих лет. Высокий, сухой, узкоплечий, в поношенном, но очевидно, удобном и привычном сюртуке, он больше похож не на крупного политика, а на университетского профессора, волею случая занесённого на галеры Власти. Хотя это впечатление, Шмидт знает точно, очень обманчиво.

— Джентльмены… — министр будто с трудом поднял глаза, равнодушно выслушивая приветствия. А глаза… такое ощущение, будто он не спал дольше, чем его помощник. Впрочем, возраст… Лицо — без эмоций, даже, пожалуй, чересчур.

— Джентльмены, — ещё раз повторил министр, — сейчас ваши имена звучат чаще, чем фамилия Президента.

Слова прозвучали… не слишком хорошо.

— Это временно, господин министр, — спокойно отозвался Георг, которому это спокойствие далось нелегко.

— Разумеется, — бесстрастно ответил чиновник, — но временные люди обычно и создают самые большие проблемы. Итак…

Чейз замолчал, переплетя пальцы и тяжело уставившись на рейдеров, и только потом предложил им сесть.

— City Bank of New York держит военные облигации, транши, корреспондентские потоки, — продолжил он, — а вы, джентльмены…

Он замолчал и поднялся из-за стола, двигаясь медленно, чуть прихрамывая, и подошёл к окну, заложив руки за спину.

— Вы, джентльмены, нанесли удар по экономике Союза!

— Нет, — коротко ответил Шмидт, не продолжая, и министр резко повернулся, пребывая едва ли не в бешенстве, что выразилось, впрочем, только во вспухшей вене на лбу.

— Нет, мистер Чейз, — повторил Георг, переводя разговор на другой уровень, — не мы. Это был естественный ход болезни, а мы — не коновалы, а хирурги. В City Bank of New York был тяжёлый кризис, разве вам это не докладывали?

— Кризис? — министр снова уселся за стол, нацелив на него дула глаз, — А кто вам дал право считать, что бы кризис?

— Факты, мистер Чейз, — спокойно отозвался Уинтроп, — Вы позволите?

Он положил на стол министру две папки.

— Здесь, — Уинтроп показал на тонкую, — выжимки, только сухие факты и цифры, а здесь — всё расписано подробно. Вы не должны верить нам на слово, но ситуация была очень тяжёлая, кризис всё равно бы случился в ближайшее время, и банк или лопнул бы, или его пришлось бы накачивать деньгами государства, чтобы этого не произошло. А последнее — очень и очень нехорошо, это опасный прецедент, и следом за City Bank of New York Министерству Финансов пришлось бы вливать колоссальные средства в другие банки, пытаясь спасти экономику.