Старые недобрые времена 3 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"

Министр финансов вцепился в него глазами, но через несколько секунд сдался, опустил глаза и открыл папку.

— Подождите, — сухо сказал Чейз и начал читать — быстро, делая пометки и несколько меняясь в лице.

— DuPont требует, чтоб я вмешался, — сказал министр совсем другим тоном несколько минут спустя, — а DuPont — это армия, и… не только. Они кричат о саботаже.

— Они? — вскинул бровь Шерменхорст, передавая министру новые документы, — Здесь, мистер Чейз, о корпорации DuPont, и… право слово, не им говорить о саботаже!

— Они привыкли к фактической монополии, — прокомментировал Фиппс, пока министр читал, — и делают всё возможное, чтобы монополия стала абсолютной. Я могу понять конкуренцию, но она должна быть добросовестной, и уж точно нельзя сжигать заводы конкурентов, похищать их, или задерживать поставки пороха в армию, сваливая вину на других и требуя себе всё новых привилегий. Уж точно не во время войны, сэр!

— DuPont десятилетиями работал через кредитную петлю, душа свободный рынок совершенно не рыночными методами, — добавил попаданец, — в результате чего сложилась совершенно нездоровая ситуация.

— И вы хотите занять их место? — сухо поинтересовался министр, оторвавшись от чтения документов, — Подмять их под себя и занять мощности?

— Я хочу, чтобы порох поступал на фронт, — спокойно ответил Шмидт, — и видит Бог, мистер Чейз, пока DuPont не начал лезть в мои дела, меня вполне устраивали поставки динамита горнодобывающим компаниям, раз уж Армия оценила новинку недостаточно высоко. Они, в отличии от Армии, платят металлом, а не бумагой и долговыми обязательствами, и объёмы, уж поверьте, сэр, весьма неплохи. Но представители DuPont не успокоились, и мне пришлось предпринять ответные ходы. А их активы, как бы хорошо они не смотрелись на бумаге, обременены долгами и кредитами так, что они — скорее обременение.

Высокопоставленный чиновник никак не отреагировал на этот спич, продолжив работу с документами. Эта выходка, почти на грани хамства, многое сказала о предпочтениях министра финансов, но он прежде всего политик, а интересы DuPont для него вторичны… хотя, разумеется, какие-то выгоды от этого сотрудничества он имеет. Но Union Tools Machinery может предложить ничуть не худшие условия…

— Данные точны? — сухо осведомился министр, закончив читать и подняв на них глаза.

— До последней запятой, мистер Чейз, — отозвался Майвезер, — перекрёстная проверка из разных источников, сотни людей и почти тридцать тысяч долларов тому порукой. Но разумеется, вы можете, а скорее даже — должны, проверить нашу информацию. Имея на руках все факты, полагаю, это будет несложно.

— Вы слишком устали, сэр, — мягко сказал Шмидт, смягчая напряжение момента, — война длится слишком долго, и у вас слишком большая ответственность, и нет времени на отдых.

— Соглашусь, — устало выдохнул министр, и встал, показывая, что время приёма закончилось, — Хорошо, джентльмены… меня вы почти убедили, осталось убедить Конгресс.

Слушания были назначены в Капитолии, в большом зале Палаты Представителей. Здесь, по случаю войны, усиленная охраны и самая нервозная обстановка. Очень много офицеров в разных чинах, солдат, и разумеется, журналистов. Вообще, людей очень много, так что вышколенная, многочисленная прислуга не успевает справляться, и медные плевательницы, вызывающие неизменное отвращение попаданца, не успевают чистится, привлекая на мерзкие потёки зелёной и бурой слюны довольно-таки заметное количество мух.

— Лесли Ван Барен, New York Tribune, — без особой необходимости представился подошедший журналист, давно уже знакомый попаданцу, — Мистер Шерменхорст, что вы скажете о ситуации с City Bank of New York?

— В настоящее время ситуация стабилизировалась, поскольку мы вовремя вмешались, но полагаю, дальнейшее будет во многом зависеть от позиции Министерства Финансов и Конгресса, — ответил тот. Последовало ещё несколько вопросов, и журналист, получив желаемое, удалился, желая успеть передать материалы в утренний номер.

— Джон Браун, Tne New York Herald, — подлетел к Георгу прилизанный репортёр, — Мистер Шмидт, наших читателей интересует ваша позиция: почему вы, в такое ответственное для Армии Союза время, решились на откровенно пиратские действия? Как, по вашему, скажется это на поставках пороха и финансовых операциях в Союзе, вас не будет мучить совесть?

— Совесть, мистер Браун, должна мучить представителей DuPont, душащих конкурентов не рыночными методами, и занимающимися саботажем поставок пороха в Армию, желая выторговать себе наилучшие условия, — хладнокровно ответил Шмидт, ничуть не смущённый острым вопросом от представителя недружественной прессы, — Впрочем, полагаю, они считают такие понятия, как совесть, атавизмом, иначе я не могу объяснить их действия.

Поскольку этот ответ слышал не только представитель Tne New York Herald, но и другие журналисты, попаданец не слишком опасается, что его слова будут исковерканы. А если и да… его юристы не даром получают свои деньги.

Свою толику внимания от журналистов получили и остальные рейдеры, да и юристы не остались в стороне. Эти блиц-интервью выглядели достаточно остро…

… особенно если не знать, что Union Tools Machinery давно и успешно работает с прессой, не только прикармливая репортёрскую братию, но и имея, через третьи руки, достаточно заметные доли в серьёзных изданиях.

С некоторыми журналистами у Шмидта почти дружественные отношения, даром что далеко не все из них представляют союзную прессу. С иллюстратором Harper 's Weekly он не только поздоровался за руку, но и, будучи поклонником его таланта, с удовольствием поговорил несколько минут, обсуждая тонкости профессии.

— Джентльмены… — служащий, сопровождающий рейдеров, демонстративно отщёлкнул крышку карманных часов, глядя на циферблат и недвусмысленно предлагая поторопиться.

Публичные слушания собрали много народа: сенаторы, конгрессмены, военные, журналисты, биржевые делегаты и представители иностранных государств. Атмосфера не просто напряжённая — наэлектризованная донельзя! Сегодня решается не просто судьба банка и крупной корпорации, но и во многом — судьба войны!

Union Tools Machinery, равно как и DuPont, приготовились к этим слушаниям, как к решающей битве, выкатив на позиции тяжёлую артиллерию экономических сводок, укрепив позиции юристами, ссылками на законы и подзаконные акты, расставив по флангам союзных политических тяжеловесов и пустив вперёд журналистов-застрельщиков. Пресса загодя начала беспокоящий обстрел противников, нанося им репутационный урон и вынуждая показывать заготовленные позиции и засадные полки.

На стороне DuPont — традиции, давние дружественные связи с армией и лоббистами в Вашингтоне, позиции фактического монополиста.

Union Tools Machinery — технические новинки, финансы, прекрасные связи в деловых и политических кругах, но увы, намного худшие позиции именно в Армии Союза.

DuPont — оборона, контратака, защита подвергшегося нападению военного лагеря с обленившимися солдатами.

Union Tools Machinery — внезапная атака в ночи, подготовленная по всем канонам военной и экономической науки.

Впрочем, были и другие ассоциации…

… но все понимают — то, что происходит здесь и сейчас, бывает не каждый год! Поэтому все, решительно все, воспринимают слушания с необыкновенным интересом.

Одни группировки военных и лоббистов стойко поддерживают DuPont, опасаясь лишиться финансовой поддержки, а может быть, и карьеры. Если вскроются данные, а главное, если DuPont проиграет, эти данные будут пущены в ход, и очень многие лишаться карьеры, а может быть, и свободы.

Другие группировки — на стороне Union Tools Machinery. Кто-то — желает ухватить кусок побольше, потому что сейчас Union Tools Machinery вынужденны искать союзников, и прежде всего в Армии, и платить за поддержку — щедро! Кто-то — искренне, поддерживая прогресс и утомившись от монополии DuPont и от их капризов, от жадности и ненасытности. Ну а кто-то — поддерживает ту или иную сторону просто в силу политических причин и личных симпатий… или не поддерживая никого, выжидая, кто предложит больше, и на чьей стороне весов окажется больше аргументов.