Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

-- Куда пошёл? -- нахмурился Ананас. -- Жди, пока сосчитаем. Пошёл он, видите ли...

Он пересчитал все пачки и прочистил горло.

— Ну что, разбегаемся? — предложил Рубен с елейной улыбкой на устах. — Всем большое спасибо и…

Он вдруг прервался и прислушался.

— Вы ничего не услышали?

— Нет, — уверенно ответил я.

— А что я должен был… — начал Ананьин и осёкся.

Над нами прогремели вертолёты…

— Что это такое! — воскликнул Ананьин. — Какого хрена здесь…

Его голос оборвался. В окно он увидел цепь вооружённых автоматами людей, бегущих по направлению к конторе.

24. Операция «Ананас»

Ананьин задёргался, заметался, как огонь на пожарище. Дурак, какой я дурак, вероятно думал он. Эта мысль чётко отпечаталась на его челе, пронеслась бегущей строкой и сменилась потоком разрозненных междометий.

Рубенчик был взволнован не меньше Ананаса. Он перебегал от окна к окну, всплёскивая пухленькими ручками, как гигантский пингвин, потерявший разум.

— Что происходит?! — как раненый зверь ревел Рубен. — Уберите войска! Это вероломно! Илья Михеевич, у нас же был уговор! Вам что мало денег?! Мы дадим ещё, но об этом всём мы не договаривались!

Он заламывал руки и буквально бился в истерике. Но Ананас молчал, он сам был практически в агонии. Пытался кое-как сохранить благоразумие, но получалось у него очень плохо. Глаза бегали, лицо побледнело, на лбу выступила испарина.

— Сука! — заорал он, сфокусировавшись на мне. — Я тебя раздавлю, уничтожу, загрызу! Я…

Он осёкся и начал багроветь. Ананас опустил голову и уставился на меня исподлобья, как перед броском.

— Сука, — прохрипел он и сжал кулаки. — Играть со мной вздумал?!

— Да что вы, — нахмурился я, — с ума сошли? Решайте проблему! Вы крыша или шиш на постном масле?

— Сука…

— Вы же должны были обеспечить безопасность, нет? Иначе зачем вы нужны в этой схеме? Просто деньги у честных людей отнимать? В чём ваша ценность для нашего бизнеса?

— Я? — заорал он. — А твоя ценность в чём? Ты! Тварь! В чём твоя ценность, стукач?! Это не мои люди, это ты подослал!

— Ваши люди должны были это предотвратить, разве нет? Кто это вообще такие?

— Я не знаю, — проскрежетал Ананьин.

— Пожалуйста! — заорал Рубенчик, падая на колени. — Товарищ Ананьин, отмените наступление, мы заплатим сколько вы скажете! Я заплачу, лично вам!

— Отстань! — почти что взвизгнул Ананас и отпихнул Рубена ногой. — Я сам в дерьме! Это вы меня подставили! Мрази! Кому теперь нужны ваши деньги!!!

Он помолчал пару мгновений, перещёлкивая реле в голове, и вдруг подобрался, выпрямился и преисполнился достоинства. Он, казалось, взял себя в руки и вдруг понял, что надо делать. Рука его резко подскочила, нырнула под полу лёгкой куртки и тут же появилась снова, но теперь уже с воронёным «Макаровым».

— Всем отойти к стене! — закричал Ананьин, — Ни к чему не прикасаться! Вы арестованы по подозрению в организации хищений государственной соб…

Договорить он не успел. Дверь с грохотом распахнулась и внутрь ворвались вооружённые люди в комбезах без нашивок, так что понять, какой род войск они представляют, было невозможно.

— Бросить оружие! — закричал один из них. — Бросить оружие!

— Что здесь происходит?! — гневно воскликнул Ананас.

— Бросить оружие!

— Я полковник УБХСС! Я провожу операцию задержания и взятия с поличным! Кто вы такие и по какому праву вмешиваетесь?! Вот мои доку…

Достать документы он не успел, поскольку к нему был применён жёсткий захват, в результате которого рука его разжались, а пистолет с грохотом упал на деревянный пол. Ананас заорал, как раненый зверь и тут же был повержен, лицо его уткнулось в пыльные и грубые доски, он подёргался немного, подрыгал ногами, как обезглавленная курица и, наконец, затих.

От боли, бессилия и злобы он завыл и тут же получил носком ботинка под рёбра. Рубен, как стоял, так и рухнул, практически лишившись чувств. Выдрин не дёргался. Он спокойно стоял, подняв руки, а трое бойцов его обыскивали.

У него изъяли пистолет, а самого его загнули, вывернув руки назад и нацепили наручники. Всё прошло быстро и, можно сказать без шума, если не брать во внимание рёв и грохот винтокрылых машин. Русские вертолёты внешне кажутся милыми и лишёнными агрессии. Правда не тем, против кого они действуют.

— Вы не имеете права! — не сдавался Ананьин, когда его выводили из избушки на курьих ножках. — Я вас всех призову к ответу! Деньги не мои! Это провокация! Я при исполнении!

— Значит, вы находились при исполнении? — спросил прокурор. — Да вы пейте, пейте чай. И баранками с мёдом угощайтесь. В камере-то, небось, с этим всем дело швах, а?

Он ласково улыбнулся, и его карие глаза блеснули неподдельным сочувствием. Совершенно седые густые волосы были зачёсаны назад, а на румяных щеках играли ямочки.

— Да! — горячо воскликнул Ананас. — Разумеется, при исполнении!

— Понятно. Да вы не волнуйтесь, у нас неофициальная беседа, без протокола. Я же знаю, вы человек из органов, с большим опытом, с высоким положением. Я ведь понятие имею. Не звери же мы, честное слово. Ешьте.

Мы с Мишей стояли с в соседней комнате у вентиляционной решётки, врезанной в стену комнаты для допросов. Почти как за зеркалом в голливудских фильмах. Правда, видимость была ограничена, но лица были хорошо различимы.

— Ну, а где же материалы дела? — по-прежнему ласково спросил прокурор. — Ваши коллеги отрицают проведение каких-либо дел по Краснодарскому краю.

— А это дело не по Краснодару, просто туда след вывел. Дело против Кофмана Якова Михайловича, директора столичного универсама «Ленинградский».

— Так ведь и такого дела нет. И краснодарские коллеги ничего не знают. Никто в вашем ведомстве слыхом не слыхивал о подобном деле.

— Потому что оно засекречено! — почти закричал Ананас.

— Тише-тише, Илья Михеевич, вы чего? Вы же знаете, мы во всём разберёмся. Виновных покараем, невиновных реабилитируем. Всё согласно принципам социалистической законности. Вам ли не знать.

— У Кофмана связи, он подкупил…

— Что вы говорите, как любопытно — улыбнулся прокурор. — У нас разговор хоть и неформальный, но вы всё-таки воздержитесь от вынесения голословных обвинений и предоставления неподтверждённых фактов, хорошо? Давайте по фактам. И кстати, кто ещё знаком с этим делом? Я спрашиваю, потому что капитан Выдрин, взятый вместе с вами, ничего об этом деле не знает. Или не говорит.

— Он вообще немногословный.

— Ну, — загадочно подмигнул прокурор, — уж точно не молчун.

— Что?! Что он сказал?! О чём?!

— Илья Михеевич, вы будто не из системы. Знаете же, что я не могу вам сообщить того, что сказал ваш ближайший конфидент и помощник. Мы с вами пока не друзья, хоть я и сочувствую вам без меры. Вы должны понять, что дружба в принципе возможна, но всё зависит от того, что именно вы скажете.

— Да что сказать? Объясните мне!

— Расскажите для начала, как вы пришли к идее организовать преступную группу и лично принять участие в хищении астрономического масштаба. Целый эшелон! Вы же понимаете, что положение ваше совершенно ужасно и в ваших интересах рассказать мне как можно больше, чтобы суд учёл и смягчил… ну, вы понимаете…

— Что?! — вскричал Ананас и вскочил со стула. — Я создал преступную группу?! Да я вёл расследование! Группу создал Кофман! У меня на него огромное количество материалов. Огромное! Я уже давно изучаю его грязные дела! Как я, по-вашему, мог бы собрать, загрузить и отправить целый железнодорожный состав с дефицитными продуктами питания?!

— Вы не шумите, присядьте лучше. Я вам сразу скажу, с Кофманом у вас ничего не выйдет. У меня есть документальное подтверждение из госбезопасности, что он их агент. Понимаете? Он участвовал в вашей разработке.

Ананас выпучил глаза, открыл рот и замер, будто громом поражённый.