Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

— Интересно… — покачала она головой. — Смотрю, быстро у тебя жизненные интересы изменились, да?

— Ага, — усмехнулся я. — Есть такое.

— Значит, ты и есть тот важный гость, которого я жду?

— Верно, так и есть.

— Ну… допустим… И чего же ты хочешь?

— Тебя, — улыбнулся я. — Без тебя жить не могу и работать тоже.

— Пошляк.

— Нет, правда. Я хочу, чтобы ты перебралась в Москву и стала работать со мной.

— У Ананьина что ли? — нахмурилась она. — Хотя нет… Что-то я запуталась немного. Удостоверение у тебя кагэбэшное, а Ананьин к КГБ отношения не имеет вроде бы…

— Ладно, давай по порядку. В госбезопасности создаётся, вернее, создано уже спецподразделение. Я работаю в качестве советника. Пока подробности не могу рассказать, для этого спецдопуск необходим. Когда подпишешь, получишь всю инфу. В общем, я в качестве условия потребовал обязательного твоего участия в проекте.

— Молодец какой, меня не спросил и сам всё решил, да? Хороший мальчик. Да только мой ответ однозначное «нет».

— Погоди сразу отказываться, я ведь не всё тебе сообщил.

— Да не надо ничего мне сообщать. Ты сам подумай, как я из МВД перейду в КГБ? Это ж конец всему. Конец карьере, конец уважению. Ради чего вообще?

— Во-первых, нам нужен спец по уголовке, реальный, с опытом, с хваткой, понимаешь? Это же ты. Работа будет вестись по уголовным преступлениям. Во-вторых, звание у тебя сохраняется, начальник молодой, дельный…

— Ты же не себя имеешь в виду? — иронично спросила она.

— Нет, не себя. Во-вторых, работа творческая, без твоей нервотрёпки, показателей раскрываемости и прочей белиберды. В-третьих… Это Москва, столица нашей Родины.

— И где я там жить буду? У меня здесь квартира, если ты помнишь, а там что? Общагу дадут?

— Не общагу, а квартиру, обменяешь на равноценную.

— Ага, пошутил, да? У меня из эмвэдэшного фонда жильё.

— Там тоже будет из эмвэдэшного. Ананьин всё устроит.

— Ёлки-палки, ещё и Ананьин в вашей банде? Это шик модерн, конечно, но нет, упаси Бог с ним в одном коллективе оказаться.

— Нет, не беспокойся, он не в группе. Он по-прежнему на своём месте. Тебе с ним ни видеться, ни контактировать не придётся. Ира, соглашайся. Повторяю, интересная самостоятельная работа в другом ведомстве, но в понятном тебе направлении. С полным соцпакетом…

— С чем-чем? — перебила Закирова.

— Со льготами, уважением и карьерным ростом. Короче, вот билет на завтра, бери отгулы или прогулы, что хочешь. Завтра полетим с тобой в столицу, и шеф тебе сам всё расскажет.

— Жаров, ты с ума сошёл, какие отгулы!

— Послушай, здесь у тебя рост закончен. Командовать ГУВД тебя не поставят, в лучшем случае замом, да?

— А там что? — зло возразила она. — Председателем КГБ сделают?

— А что, — усмехнулся я, — мысль отличная. Но нет, разумеется, нет. Зато там работа интересная и уровень свободы большой. Возможности, опять же. Со временем в Думу... в Верховный Совет, то есть, направим. В общем так, возражения не принимаются. Гостиница тебе заказана, «Интурист», между прочим, билеты куплены, обед и ужин я гарантирую. Что ты теряешь? Один день, а послезавтра уже на работу вернёшься. Зато сама всё увидишь. Не понравится — уедешь и продолжишь ловить воришек и выезжать на бытовуху.

Поработав над Ириной ещё минут пятнадцать, я кое-как уговорил её слетать в Москву и самой всё посмотреть и потрогать руками.

— Ну что, может, тогда поужинаем в «Солнечном» сегодня, как в старые времена? — спросил я, когда с грехом пополам она согласилась лететь завтра утром.

— Нет, Жаров, иди ты нафиг, понял? — замотала она головой. — Если завтра лететь, я должна ведь подготовиться как-то, правда?

— Так на один день же всего, чего там готовиться?

— Балбес ты, Саша. Я же не одежду и обувь буду собирать, мне самой подготовиться надо, я же не могу, как солдатка вообще заявиться туда, в контору твою… И… имей в виду, работать со мной тяжело. Некоторым мучительно тяжело. И ещё замечание. Коллегам я не даю.

— Что-что?!

— Ни начальникам, ни подчинённым. Таковы мои правила, и их придётся соблюдать. Грубо, но точно.

Закончив переговоры, я вышел на улицу. Делать было нечего, до завтра я был совершенно свободен, поэтому просто шагал, куда глядят глаза. Решил прогуляться по городу и не заметил, как оказался у швейной фабрики. Шёл-шёл, и на тебе. Я постоял перед входом, глядя на фасад из железобетонных плит, отделанных мелкой светло-голубой плиткой, понаблюдал за приезжающими и уезжающими машинами, за бегающими туда-сюда сотрудниками.

Заходить в заводоуправление я не собирался, под сердцем и ёкнуло. Проработал я здесь не так уж и долго, но тепло в груди разлилось, напоминая о первых шагах хоть и в старом времени, но в новой реальности.

Пропуск мой был уже недействительным, да и куда идти? К Зине? Вот уж спасибо, она сейчас в Москве к тому же. К коллегам по отделу? К Кошкину? Нет, на самом деле, был один человек, которого…

— Саша! — раздался возглас, прерывающий мою задумчивость.

Я обернулся и увидел этого самого человека. Настя. Это была она. Она стояла прямо передо мной и застенчиво улыбалась. Аппетитная, сочная, свежая, цветущая, просто кровь с молоком. На ней был тоненький сарафанчик, едва доходящий до колен, и светлые босоножки на сумасшедшей пробковой танкетке. Ходячий секс.

— Ты вернулся?! — разулыбалась она и в глазах её запрыгали огоньки.

Настя хлопала своими длиннющими ресницами и смешно морщила носик-пуговку.

— Привет, — весело ответил я. — Вот, решил посмотреть, как ты тут поживаешь. С проверкой приехал.

— О! — кокетливо покачала она головой. — Товарищ проверяющий, значит? Ничего поживаю. Обходной подписала.

Она помахала передо мной бумажками.

— Серьёзно? — удивился я. — Ты увольняешься?

— Серьёзно, конечно. Взяла с вас пример и решила уволиться. Да и что мне тут без вас делать? Тоска да печаль.

Она легкомысленно рассмеялась, и я понял, что тоска, если и была, давно развеялась.

— Я рад, что ты такая радостная. И куда дальше? Почему увольняешься-то?

— Куда дальше? Поеду обратно в деревню.

— Во как… И чем заниматься будешь?

— Не знаю, — пожала она голыми плечами. — Наверное, детей рожать. Я ведь замуж выхожу…

— Ну, ты даёшь! — с оптимизмом воскликнул я, но в сердце вдруг легонько кольнула иголка.

— Ага. Знаешь… такое дело… тут из армии вернулся мой одноклассник…

— Что-то поздненько он вернулся, нет?

— Его поздно призвали. Просто… у нас с ним раньше… как сказать… любовь была, а потом… Ну, в общем там история одна случилась, неважно. Одним словом, разбежались мы. Разбежались, я в город подалась, а он, значит, в совхозе работал сначала, а потом в армию ушёл. Ему отсрочку давали, потому как некем на работе заменить было…

Она на мгновенье остановилась, чуть задумалась, а потом махнула рукой:

— Да неважно. В общем, вернулся из армии, говорит, мол, неправ был, прости дурака, одну тебя люблю. И предложение сделал. Ну, а я согласилась.

— Что же, наверное, правильно, — развёл я руками. — Что я несу, конечно, правильно…

— Я вам говорила всякое, но вы уж простите меня, дура я была, глупая, а сейчас поумнела. Ну, сами взгляните, где вы и где я. Вы москвич, образованный, работа у вас ответственная. А я, может, и ничего сейчас, смазливенькая и «это самое» умею… Да только когда вам «это самое надоест», что останется-то между нами?

— Ты просто Василиса премудрая, — усмехнулся я.

— Нет, глупая, — махнула она рукой. — Правда, дура. Надо было от вас подальше держаться, а я вон чего понапридумывала. В общем, не сердитесь. И спасибо за всё…

— Это тебе, Настя, спасибо за всё.

— Ну, что вы… — чуть покраснела она.

В это время её окликнули:

— Настя!

Она обернулась и помахала рукой. Я посмотрел, кому она машет. Из голубой кабины грузовика, припарковавшегося на обочине, на нас смотрел крупный детина с короткой стрижкой.