Операция "Ананас" (СИ) - Ромов Дмитрий

— Его внедрили в вашу банду, чтобы вывести вас на чистую воду. Это, в отличие от вашего секретного дела, хорошо задокументировано. Так что придумайте что-то новенькое теперь. А ещё лучше, просто скажите правду.

Ананьин опустился на стул и обхватил голову руками.

— Какой процент от суммы сделки вы получили за своё покровительство?

— Десять… — тускло произнёс он. — Но я ведь не получил ничего…

— Да вы что… А подельники ваши сообщают, что получили. И ранее неоднократно получали. Лучше, Илья Михеевич, вам всё рассказать чистосердечно. Поверьте, так действительно лучше будет.

Миша чуть задел меня локтем и кивнул на дверь. Мы тихонько вышли.

— Сколько ему впаяют? — спросил я, когда мы зашли в его кабинет.

Мы были не в прокуратуре, а на Лубянке.

— Посмотрим, как будет себя вести. Состав был ни от какого не от Кофмана, а самый обычный, предназначенный для краевого продторга. Мы просто это дело разыграли. А Ананаса вашего… Пока рано говорить, но есть, есть на него планы.

— Вербуете что ли?

— Посмотрим, говорю же. Рано прогнозы делать. Не решили пока. За это дело много ему не дадут, если честно. По сути, хищения не было и всех, кроме Менделя поймали. Тот ушёл, но и его возьмём. Ещё разберёмся, как это он исчез перед самой операцией, и кто его предупредил.

Миша пристально уставился на меня.

— Я не в курсе, — пожал я плечами.

Наверное, тот самый неожиданный звонок от Кофмана был сделан, как раз чтобы предупредить. Впрочем, какая разница.

— А убийство? — нахмурился я. — Он же замочил воров в Краснодаре.

— Да, с этим тоже разбираемся и разберёмся, не переживай. И тебе, и Кофману спасибо за участие в операции.

— Служу Советскому Союзу.

— Молодец. Но тебе, кроме благодарности, есть ещё и предложение, которое ты обязан принять.

— Любопытно, — нахмурился я.

— Мы хотим сформировать специальную группу по предотвращению и расследованию преступлений из твоего списка. И тех, которые у тебя в голове.

— Странно, — ответил я удивлённо, — это ведь скорее МВД должно интересовать, а не вас.

— Да, должно, но не заинтересовало же, если твоего Ананаса не иметь в виду. А мы берём под контроль все необъяснимые, так сказать, явления.

— Необъяснимые?

— Ну, да. Ты же не объясняешь, откуда знаешь все эти данные о преступлениях.

— Ты меня на опыты что ли сдать хочешь? Как мартышку?

— Что? — засмеялся Миша. — Нет, конечно. Какие с тобой опыты. Я хочу, чтобы ты стал моим сотрудником. Штатным, понимаешь? Это не хухры-мухры, между прочим.

— Так я же… Так у меня и звания нет…

— Звания? — удивился он. — Звание получишь, когда спецподготовку пройдёшь.

— А что делать-то?

— Работать. Делать то же самое, что ты уже и сам начал делать. Людей спасать, маньяков выслеживать, предотвращать преступления. Работа будет секретной, потому что придётся балансировать на грани законности.

— Как так?

— Как? Да ты ведь знаешь, наверное, что законом не предусмотрена уголовная ответственность на основе предсказаний.

Я кивнул.

— А что конкретно нужно будет делать?

— Родине служить, приказы выполнять, решения принимать, сообщать все подробности, консультировать. Не нравится? Зарплата нормальная будет, льготы кое-какие, корочки красные. Как тебе такая перспектива? Нет, может, в снабжении, конечно, интереснее, я не знаю, в торге там, на овощебазе. Тут уж я ничего поделать не смогу.

— А экономические преступления?

— Что? Экономические — обязательно! В первую очередь.

— Хотите деньги у цеховиков изъять?

— Я очень хочу, — кивнул Миша. — А ты не хочешь? Изъять и вернуть в экономику.

— Там не всё просто. Не мешало бы некоторые предприятия целиком забрать, а не просто деньги. Чтобы продолжали работать.

— Ну вот и расскажешь, что ещё не мешало бы. Так что? Принимаешь предложение? Начальство не против, обещало помощь и поддержку. Руководить спецгруппой буду я.

— Нужно подумать, — покачал я головой.

— Подумай конечно, думать всегда нужно. Даю тебе на раздумья… две минуты.

В Верхотомск я прилетел рано утром. Накрапывал дождик, было тепло, безветренно и влажно, как в парнике. Будет много шампиньонов, тут и к бабке не ходи. Я прошёл от трапа к зданию аэропорта, прошагал мимо кучки заспанных встречающих и вышел на площадь. Здесь стояло несколько светло-серых волжанок с шашечками, а прямо напротив выхода поджидал пассажиров «сто первый» автобус.

Двери горчично-жёлтого «Икаруса»-гармошки были гостеприимно распахнуты. Я постоял пару мгновений, оценивая варианты и выбрал автобус. В следующий раз в Верхотомск я попаду, скорее всего, теперь очень и очень нескоро, вот и проеду в неспешном темпе, растворюсь среди местных, послушаю чем живёт город, ставший на время мне домом.

Я подошёл, поднялся по ступенькам и оказался в прохладном, пахнущем соляркой автобусе. Пробрался в заднюю часть и взялся за поручень у окна. Автобус зашипел, захлопывая двери и тронулся с места.

Я неспешно ехал по утреннему городу, разглядывая дома и людей, спешащих на работу. За окном мелькали парки и детские сады, жилые дома и новостройки, кинотеатры, больницы, магазины.

Время неслось вперёд. Быстро, необратимо. Очень скоро весь этот оптимизм и ставшее рутиной всеобщее благополучие объявят непримиримую войну застою, несвободе и недемократии, даже не догадываясь к каким ужасающим последствием это приведёт.

Из всех этих людей один лишь я отчётливо представлял скорое будущее. Ну, может быть, ещё какие-нибудь пророки и политические аналитики. Хотя, вряд ли… Вряд ли хоть кто-нибудь на земле сегодня мог представить, что случится здесь, на одной шестой части суши…

Я зарегистрировался в гостинице, бросил в номере небольшую сумку и спустился в ресторан. Варёные яйца, котлеты, винегрет. Ассортимент блюд для завтрака был явно составлен по заветам Суворова. Завтрак съешь сам. На удивление, я почувствовал голод и хорошенько заправился, так что Александр Васильевич был бы мной доволен.

Выйдя после завтрака на улицу, я неспешно отправился к городскому МВД. Прошёл по Весенней до Набережной, посмотрел на реку, прошагал по городскому саду и вышел на Островского. Дождь прекратился. Поднявшийся лёгкий ветерок немного растащил тучи и сквозь прорехи к земле потянулись солнечные лучи.

Ровно в десять часов я постучал в дверь кабинета двести семь и, не дожидаясь приглашения, распахнул её.

— О, какие люди! — удивилась Ирина Артуровна Закирова. — Чего без предупреждения?

Сквозь напускную суровость проявилась улыбка, как тот самый солнечный луч, прошедший через тучи.

— Соскучился, — улыбнулся я, проходя внутрь и присаживаясь у приставного столика перед её столом.

— Это хорошо, — кивнула она, глянув на маленькие золотые часики на запястье. — Это ты молодец. Надолго к нам?

— На один день. Прилетел исключительно, чтобы с тобой повидаться. Потом и уезжать можно.

— Трепло, — усмехнулась Ирина. — Слушай, мы можем договориться чуть позже встретиться? А то ко мне сейчас должен из Москвы какой-то серьёзный мужик пожаловать.

— Так уже пожаловал, — развёл я руками, мол, вот он я, тот самый серьёзный мужик.

— Ты-то у меня вне конкуренции, но работа есть работа. Ты где остановился?

— Ириш, ты не поняла. Я и есть тот серьёзный мужик из Москвы. Тебе Ананьин звонил по моей просьбе. Вот, смотри.

Я достал из кармана новенькое удостоверение с красными корочками и надписью «КГБ СССР». Она удивлённо взяла его в руки, повертела, внимательно прочитала. Ещё раз повертела.

— Специальный советник по прогнозированию? — удивлённо глядя на меня, спросила Ирина. — Это шутка что ли?

— Ну, какие шутки, Ирина Артуровна? Это ведь официальный документ.