Владимир Белобородов - Хромой. Империя рабства
Наин, я точно видел, поскольку сам не успел даже вступить в бой, снял двоих с сёдел. Его умирающий друг ещё одного. Ларк! Кинул своё копьё почти в цель. Воин, попытавшись уклониться, попал подбородком на кол одного из новеньких. Большой, просто дождавшись скачущего на него, махнул топором — жуткое зрелище — всадник без головы. Почти без головы. Поразил Слепой — тот гладиатор, что плохо видел, ну так уж за ним прилипло. Он просто метнул меч! В цель! И даже попал! Ну и что, что клинок вошёл не лезвием? Зато рукоятью в лоб! То есть в шлем. Воин просто слетел с седла, пару метров волочась за лошадью — ногой в стремени запутался. Ехал он так, пока не встретился с колом наказанного, Лиимуила, если не ошибаюсь.
Не всё было гладко. При мне разнесли голову одному из новеньких, причём тот же нападавший попытался рассмотреть внутренности головы Ларка, так как в руках у него был кистень. Я успел рубануть со всей силы по ноге воина и тот промахнулся. Но зато успел улететь в рассветный лес.
Итог битвы был семь — два в нашу пользу. Но как-то не очень весёлый счёт. Двое из новеньких были мертвы. Раненых было тоже двое — Ларк, первый раз получивший достойный мужчины шрам, то есть от скулы, до виска практически, и Большой, прижимающий рану на руке.
Трое нападавших ушли. Точно приграничная стража — был ровно десяток, да и буква «Л», выжженная на правом плече лошадей, как объяснил Чустам, свидетельствовала о принадлежности к Луиланским войскам. Кстати, именно из-за этой буквы они теряли коммерческую ценность. Коммерческую, но не практическую! Мы с перегрузом, бросив своих убитых, рванули как можно дальше. Но, трофеи мы, конечно, собрали. Из-за ненавистной «Л» они были бессмысленными в качестве товара, но как оружие…. А те четыре лошади, что удалось поймать, так вообще были на вес золота. Нет, мы бы с радостью поменяли бы их на жёлтый металл, так как были близки к своей цели, только кто бы предложил.
Из трофеев меня удивила броня воинов — деревянная. Я поскрёб кинжалом по одной из пластин.
— Магией укреплена, — осведомил меня Чустам. — Можешь не проверять.
— А почему у тех либалзонтских железо? — Кивнул я на кольчугу Чустама. — Такая же легче получается и дешевле наверно?
— Деревянная хуже удар держит, да и стрела меж пластин бывает проходит. Но, ты прав — она легче. Поэтому в приморских локотствах именно такую войскам выдают — если вдруг на корабле биться, то когда за борт упадёшь — не тонешь. Мне больше кожаная из магических нравится. Правда она гнётся плохо.
Остановились мы только через двое суток. То есть, остановки делали, но не более трёх часов — выигравший сражение, далеко не факт, что выиграет войну (звучало, знаю иначе, но я преподнес это так). Благо, что конной тяги у нас прибавилось, а людей, как это бы цинично не звучало — убавилось. За это время, мы испытали все способы передвижения — и по двое на лошади, и бежать, держась за стремя, и поочерёдный бег…. Скорость была максимальной для нашего состава, то есть восемнадцать с половиной (половина — Огарик) человек на двенадцать лошадей.
По истечении этих двух дней, я увидел… море. Не само море конечно, Сапожный залив, но по сравнению с Невой, а это самый большой водоём, который я встречал ранее… красота…. Прозрачные, но, тем не менее, несущие внутреннюю силу волны шлюпали о камни: Шлюмм, шлюмм. Осознание силы этой безмятежной массы пропитывало практически сразу. Шлюмм…. Только попробуй остановить их…. Вялые и послушные подводной силе водоросли колыхались в притягательной глубине. Никакой живности в воде видно не было. Странно, даже в Питере мелькали спинки мелких рыбёшек. Питер! Как-то въелся он мне в сердце. Спокойный, безмятежный….
— Хромой! — раздалось сверху.
Я принципиально спустился с кручи, к которой мы подъехали. Первый раз встреча с большой водой всё-таки! Я обернулся. Ко мне соскальзывая на камнях, спускался Огарик. Пусть тоже впитает мощь стихии. Я помахал рукой. За Огариком скакала по склону ещё четвёрка рабов. Берега напротив видно не было. Чаек, кстати, тоже. Просто тишина и это равномерный набег волн на камни: шлюмм, шлюмм.
Я видимо высадился на романтичную «волну». Поскольку лес, на берегу мне казался настолько красивым…. Великолепные сосны, ну или не сосны, но очень похожие деревья, летящие вверх. Среди этих ровных столбов я ощущал себя карликом….
— Хромой, ну что дальше? — прервала созерцание прекрасного мира эта сволочь — Липкий.
— Тебя хочу спросить, — как мог, сдержал я раздражение.
Глаз от наказанного я не отводил. Нет, он конечно нормальный парень, но так обломать настроение….
— Надо к городу выдвигаться…, — Липкий тоже не стал отводить взгляд.
— Где он?
— Тут несколько. С этого берега должно быть два, да и с того наверно больше…
— Кто хоть знает, где мы?
— На носке залива, — ответил один из новеньких, тот, что корабельный корм.
— Нарисуй, — попросил я его.
Тот, оглянувшись вокруг, подошёл к камню и, сорвав сосновую ветку, попытался что-то нарисовать. Огарик тут же исчез, и подвернулся ему под руку через минуту:
— Попробуй этой, подсунул он ему.
Тот, провёл по камню, удовлетворительно кивнув. Я хмуро посмотрел на мальчишку — палится — ветка рисовала почти как кисточка.
— Вот здесь, — ткнул веточкой по рисунку корабельный с внутренней стороны «сапога», — Охарикас и Тикогнур, а с той стороны, — он ткнул ещё три раза веткой, — Пакр, Стологин и Тизнаур.
Все названия явно означали города.
— А мы где? — спросил я его.
— А мы здесь, — ткнул веточкой в носок раб.
— Липкий! Ты куда предлагаешь? — подозвал я вора.
— Думаю, надо идти сюда, — указал пальцем на город, который не был ближним, но и не особо далёк.
— Почему? — ну, явно стоило задать такой вопрос.
— Там есть рынок рабов и проще получить документы.
— Да, — согласился корабельный, звали его, по-моему, Древ, не настоящее имя конечно, производное от Деревянный (собственно на местном, имя звучало как Tirk, а Деревянный — Tirken)…, — та сторона ближе к империи, но в тех городах точно есть маги.
Будь мы без Огарика, я бы пропустил эти слова наискось, но тут….
— Они проверяют входящих?
— Не встречал портовых городов с воротами, разве что сам порт обнесён забором, — ответил Древ.
— А что, в других городах нет? — спросил я Липкого, подразумевая невольничьи рынки.
— Тут скорее деревни, чем города, сложно будет сделать.
— А, по-моему, в мелких проще.
— Что хотите-то? — спросил Наин.
— Да у нас вон, вольный есть, — кивнул я на Клопа, — хотим к нему в рабство уйти.
Гладиатор мельком глянул на Клопа.
— Ты не переживай, — успокоил я его, — он нормальный парень.
— Да я не сомневаюсь. А есть связи?
— Нет, — вздохнул я.
— Обмануть могут.
— Знаю. Уже один раз. Спасибо парням — меня вытянули. Но Липкий утверждает, что можно попытаться.
— Есть деньги?
— Мелочь. Хотим лошадей продать.
— Не знаю как насчёт рынков, но я согласен с Липким, лучше к дальним. Мы локотских воинов всё-таки потрепали. В ближних городах могут встречать.
— Согласен, — поддержал Чустам. — Да и в больших городах меньше внимания к незнакомым.
— Ну, тогда тронулись, — не стал я откладывать в дальний ящик решение и стал залазить на Звезданутого.
Поехали мы вдоль «подошвы» Сапожного залива. На ночь встали на берегу. Кто-то занялся хозяйственными делами, а я пошёл купаться…. Через минуту ко мне присоединился Огарик. Я хотел ему крикнуть, чтобы он снял штаны, но парень с разбега прямо в них ушёл под воду. Да и боги с ним. Минут через десять толпа здоровых и не очень мужиков, плескалась в море словно дети, позабывшие про всё на свете. Я по быстрому организовал «башики», в которых не участвовал только лекарь, по причине своего возраста. Блин! Зря я это сделал! Крику было! Да и треть времени «галить» пришлось мне. Это потом уже поняли, что не дай боги, кто появился бы на берегу, нас взяли бы голыми руками — оружия ни у одного, по понятным причинам, не было.
— За один такой вечер, уже можно жизнь отдать, — философски изрёк Солк, когда два десятка голых тел разлеглись на берегу.
Слышать из уст потенциального мертвеца такое…. было по барабану. Я просто наслаждался видом уплывающего за горизонт солнца.
В ночь выставили усиленную стражу — троих, благо, численный состав позволял сделать это. Моя смена выпала с наказанным из новеньких и Слепым. Последнего отговаривали, но он настоял, аргументировав очень хорошим слухом, прорезавшимся после того как стал плохо видеть. Хочется человеку потерять час — два сна — не жалко.
— Хромой, — подсел рядом Лиимуил, — отпусти меня.
Этак довольно неожиданно и интригующе.
— Иди.
Наказанный некоторое время помолчал:
