Владимир Романовский - Добронега
– А мне?
– А тебе нет.
Дир опечалился.
Втроем, сопровождаемые Годриком с гуслями, они направились к Римскому Крогу в четырех кварталах от авраамова дома. Потерзавшись сомнениями, Дир все-таки снял с себя кольчугу и уложил ее в небольшую походную суму.
Народу в кроге было мало – действительно, как сказал Хелье, все побежали смотреть на пожар. Они сели за столик, а Годрик, постояв некоторое время в стороне, отошел к стене, сел на пол, и стал чистить гусли рукавом. Приблизился чашник и осведомился, что угодно дорогим гостям в смысле подчевания. Крог был из дорогих – чистый, опрятный, и слишком светлый, чтобы быть уютным.
Яван охотно пил вино из греческих виноградников и был на удивление спокоен, будто это вовсе не его дом горел в десяти минутах ходьбы от крога. Дир думал о том, что ему сказал Хелье. Хелье помалкивал, предчувствуя перемены.
– Не горюй, Дир, – Яван хлопнул его по плечу. – Будет и тебе честь и слава.
– Не знаю, – усомнился Дир.
– Еще не поздно. Сходи к Владимиру и скажи, что тебе нужно поразмыслить. Месяц отпуску. А за месяц, глядишь, появится важное дело, князь даст Хелье знать, ты присоединишься к Хелье, и покроются имена ваши славой.
Дир проворчал что-то неразборчиво.
– А самое главное и смешное на самом деле то, что выгоду от всех этих событий получают только межи, – продолжал Яван. – Вот уж заговор – всем заговорам заговор.
– Нет никакого заговора, – сказал Дир раздраженно, думая о своем.
– Нельзя отрицать очевидное. Великие мира сего знают и поступают в соответствии.
– Перестаньте препираться, – поприсил Хелье. – Может, великие и поступают, но нам до этого дела нет. Отношение великих к нам простое – они говорят «я дам тебе знать», и на этом дело кончается. Есть ли заговоры, нет ли их – нас не спросят, а устроят все, как им нравится.
– К тебе, кажется, пришли, – сказал Яван мрачным тоном.
– А?
– К тебе. Не ко мне. Я сперва подумал, что ко мне, но вижу, что к тебе.
Хелье обернулся и резко отодвинулся, чуть не опрокинув лавицу.
– Нам нужно поговорить, – произнесла возникшая рядом с ним Эржбета, глядя на него сверху вниз. – Пойдем со мной. Времени мало.
Внимание ее привлек перстень на пальце Хелье. Хелье заметил взгляд.
– У меня время есть, но с тобой мне разговаривать не о чем.
– Есть, уверяю тебя, – сказала она спокойно. – Вон в том углу столик свободный.
Хелье посмотрел на Дира и Явана. Дир улыбался, а Яван разглядывал Эржбету с подозрением.
– Здравствуй.
– Здравствуй, – откликнулась она. – Не до тебя сейчас.
Она ушла к угловому столику. Сигтунец встал и направился за ней. Убийца, подумал он. Убийца невинных женщин. Ишь, шагает, хорла. Но кто я такой, чтобы ее осуждать. Я нынче сам убийца. Тоскливо-то как.
– Что тебе от меня нужно? – спросил Хелье, присаживаясь и неприязненно глядя на Эржбету.
– Не бойся.
– Я ничего не боюсь.
– У меня к тебе поручение. Вот.
Снова глянув на перстень, подарок Марии, она протянула ему перевязанную голубой лентой депешу. Хелье с опаской взял ее в руки, повертел, развязал ленту, и развернул письмо. Писано было по-шведски.
«…как еще одно доказательство твоей преданности», – писала Мария. «Порученица моя нуждается в надежном сопровождающем. Зная о твоей храбрости и находчивости…»
Сердце Хелье отчаянно забилось. Он взглянул на подпись и обмер. На какое-то мгновение он забыл обо всем. Рука Марии писала эти строки. Это было главное. И единственное. Совладав с собой, он продолжил чтение.
«…расскажет о подробностях. По возвращении, при успешном окончании миссии, я докажу тебе, что умею быть благодарной. Благоволящая тебе Мария, помнящая о событиях в Хардангер-Фьорде трехлетней давности».
У Хелье возникло сильное желание поцеловать строки, написанные ее рукой, но он сдержался.
– Что я должен делать?
– Собираться в путь. Выезжаем на рассвете.
– Могу ли я осведомиться, куда именно мы направляемся?
– Это я тебе скажу, когда мы отъедем на достаточное расстояние от Киева.
– На ладье или в повозке?
– Сперва на ладье. А там видно будет.
– А цель какая?
– Ты очень любопытен.
– Это плохо?
– Да.
– Послушай… э… Эржбета, да? … странное какое имя. Не то польское, не то венгерское? … Да, так вот. Сперва я поговорю с Марией.
– Нельзя.
– Почему?
– Потому что Марию заперли в светелке.
– Ну и что?
– Тебя к ней не пустят.
– Посмотрим. Что за светелка? В детинце? В тереме?
– Сядь. Сядь! И не кричи так. Ты все испортишь.
– Но Мария…
– Не кричи. Тише. Мария не останется взаперти долго. И дело вовсе не в этом. Но жизнь ее в опасности.
– Жизнь?
– Честь. Свобода. Ты выручишь Марию, если поедешь со мной и не будешь задавать дурацких вопросов. Красивый перстень.
Хелье покраснел и убрал руку под стол. Письмо не могло быть подделкой – о Хардангер-Фьорде знали только Мария и он сам.
Марию заперли в светелке. Ее жизни грозит опасность. Эржбета – приближенная Марии, это он и раньше знал. Мария просит о помощи. Мария доверяет ему. И благодарность ее будет безгранична. Пожалуй, надо ехать. А то, что теперь ему придется иметь дело с убийцей догловязой – что ж. Не такая уж это тяжелая плата … за собственное поведение … Путешествие обещает быть опасным – вот и хорошо. Есть все шансы наскочить на чей-нибудь клинок или поймать спиной стрелу – вот и славно. Безграничную благодарность следует заслужить.
– Ладно, – сказал он. – Посиди здесь. Я сейчас.
– Постой. Ничего никому не говори.
– Не скажу.
Подойдя к друзьям, которые наблюдали за ним все это время, он посмотрел на обоих, улыбнулся, и сказал:
– Мне нужно отлучиться.
– Надолго? – спросил Дир. – Мы подождем.
– Недель на шесть.
– Ого, – удивился Яван.
– А как же служба? – спросил Дир. – Ты должен ждать, пока князь не даст тебе знать.
– Как нибудь.
– Подожди, Дир, – попросил Яван. – Служба, надо же… Хелье, я не собираюсь вмешиваться в твои дела. У меня только один вопрос. Та, с которой ты сейчас говорил – она едет с тобой?
– Я бы не хотел это обсуждать.
– Значит, едет. Так вот – никуда ты не едешь с нею, либо мы едем все вместе.
– Почему же? – спросил Хелье.
– Потому что эту бабу я слишком хорошо знаю. Она пожертвует твоей жизнью за булавку для заколки волос. Нет, я не имею в виду, что она стяжательница и продажная тварь. Просто если завтра у нее недостанет булавки, а волосы заколоть нужно, и кто-нибудь пронырливый предложит ей эту булавку в обмен на твою жизнь, она не задумается ни на миг. Зови ее сюда. Нет. Сядь. Эй, красавица! – крикнул Яван. – А подойди-ка к нам!
Эржбета вспыхнула, глаза ее сверкнули. Тем не менее она поднялась, пересекла помещение, и остановилась у стола.
– Ты, я смотрю, не унимаешься, – сказал ей Яван. – Тебе все равно кто, когда, и зачем. Ты на его рожу-то поглядела? Он вчера только по деревьям лазил и девчонок деревенских за косы таскал. А ты его, стало быть, с собой, и сразу в темные дела.
– Я никого не беру с собой! – возмутилась Эржбета. – Что ты городишь! – Она повернулась к Хелье. – Что ты им наплел, гаденыш?
– Ничего он не наплел, – веско возразил Яван. – Это и так ясно. Едешь ты в Константинополь. И едешь ты туда, чтобы отнять у Васса то, что он схвитил у Марии. Подумаешь, вселенская тайна. Сегодня утром прискакал гонец от моего отца. Смеялся, рассказывал, как Васс лошадей и людей мучает по пути.
– Ты знаешь, Яван, что бывает с людьми, которые громко рассуждают о таких вещах? – спросила Эржбета, глядя на Явана зловеще.
– Мне тут давеча том спалили, – сообщил Яван. – Самого чуть не убили. Одним врагом больше, одним меньше, какая разница. А тебе я так скажу. Либо мы с Диром едем с вами. Либо ты поедешь одна.
Эржбета продолжала злобно смотреть на Явана. С другой стороны, путь опасный. Придется несколько раз иметь дело с незнакомыми людьми, нанимать ладьи и лошадей, останавливаться на постой, может даже уходить от печенегов. Надежных людей, как справедливо отметила Мария, в ее распоряжении нет. Что ж. Вот только язык у Явана длинный. Впрочем, его никто не слушает.
– Язык у тебя длинный, торгаш, – заметила она.
– Это все хорошо, – вмешался Дир, думавший все это время о своем, – но как-то мне неудобно, заметь, теперь отлучаться. Служба.
– Ну и оставайся, – сказал Яван.
– Дир, тебе нужно ехать с нами, – объявил вдруг Хелье.
Все посмотрели на него.
– Насколько я понимаю, нам следует спешить, не так ли, – продолжал сигтунец. – Также, возможно, многие заинтересованы в том, чтобы наше путешествие прервалось бы на самом интересном месте. А?
Он посмотрел на Эржбету. Эржбета улыбнулась неприятно.
– Нам нужен человек, который бы смог грести за четверых, – объяснил Хелье. – А также опрокидывать повозки, а уже опрокинутые повозки ставить на колеса. А также выбивать двери плечом, вырывать с корнем деревья и волочь на себе раненых не замедляя шаг. Нам в любом случае придется такого человека где-нибудь найти. И было бы лучше, если бы мы могли этому человеку довериться. Лучше Дира мы не найдем, а время ограничено.
