Владимир Романовский - Сердце
Владимир Романовский - Сердце краткое содержание
Романовский Владимир
Сердце
Владимир Романовский
СЕРДЦЕ
Рассказ
К первой в России пересадке сердца все было готово. Больной с вечера находился под наблюдением бригады хирургов, и дальнейшее теперь зависело только от соседей - дежурных противошокового отделения. Из поступающих пострадавших, из самых тяжелых и безнадежных, им предстояло отобрать подходящего донора.
Феликс Григорьевич Шевчук, высокий, моложавый и быстрый, осмотрел операционный блок, сбежал по широкой лестнице на первый этаж и вышел на улицу.
Было уже два часа ночи, косая пелена снегопада слоилась и трепетала в зыбком неоновом свете, бьющем из высоких окон вестибюля. Набросив поверх халата теплую куртку, Шевчук направился к соседям.
В операционном зале противошокового отделения заканчивалась очередная операция. В холодном свете бестеневых ламп тускло поблескивали инструменты. Бригада работала молча, без слов понимая друг друга. Все устали - несколько часов не отходили от операционного стола.
Ведущий хирург, Владимир Васильевич Иванов, стянув на подбородок маску, посмотрел на операционную сестру: шапочка кокетливо сдвинута, над маской - быстрые подведенные тенями, глаза как голубые прожекторы, бесформенный халат ловко подобран в талии поясом.
- Света, пересчитай инструменты, иначе запутаемся. Сергей, - он повернулся к ассистенту, - заканчивай без меня. Я пока приготовлю кофе. Надо передохнуть: в приемном ещё один.
В ординаторской он ополоснул ледяной водой воспаленные сухие глаза и включил кофейник.
Когда появились Сергей и Светлана, в комнате пахло свежим кофе. Иванов, развалясь, полулежал в кресле. Сергей обошел его и присел на диван.
- Свет, а без маски ты выглядишь лучше, - Иванов подобрал ноги и выпрямился.
- Спасибо. Вы тоже, - Светлана деловито прошла к столу и принялась разливать кофе. Наполнив чашки, одна за другой передала их мужчинам. Рядом с рослым, пышущим здоровьем и молодостью, Сергеем 40 - летний Иванов, худощавый и явно усталый, не смотрелся. Только за операционным столом он и напоминал настоящего хирурга. Работал быстро, спокойно и решительно. За руками его Светлана не могла уследить, они летали, как у иллюзиониста. Она едва успевала подавать инструменты.
- Владимир Васильевич, а кого привезли? - поинтересовался Сергей.
- Нашли в сугробе. Сбит машиной, подобран рядом с шоссе. Сейчас на управляемом дыхании, ребята выводят из шока.
Иванов допил кофе и поставил стакан:
- Сергей, пока есть время, садись за протокол.
- Ну вот. Только окажешься в обществе симпатичной девушки, садись за протокол, - Сергей перебрался к столу.
Иванов посмотрел на Светлану: - Сколько перелито крови?
- Кажется полтора литра.
- Кажется, кажется... Знать надо, - рассердился вдруг Иванов.
Светлана удивленно и обиженно подняла глаза. Вовсе это не её дело учитывать кровь и выяснять литры, говорил её взгляд. Она безмолвно поднялась и удалилась, не забыв хлопнуть дверью.
- Зря вы на нее, - Сергей осуждающе покачал головой и снова склонился над протоколом. Иванов прикрыл глаза, он и сам теперь сожалел о неожиданной своей грубости. Резкости за операционным столом прощались, за операционным, но не за кофейным.
- Володя, ты мне нужен, - в дверь просунулась красивая, как у артиста, голова Шевчука.
Шумно вздохнув, Иванов вышел в полутемный ночной коридор
- Я слышал, к вам поступил кто-то в терминальном состоянии? - спросил ил Шевчук.
- Да, привезли сейчас. Как раз иду разбираться.
- Володя, только не затягивай. Чем раньше ты нам его передашь, тем лучше.
- Для кого лучше? - Иванов пожал плечами.
- Для исхода операции.
В реанимацинном зале мерно пощелкивали дыхательные аппараты. Реанимационная бригада возилась у последнего стола.
Иванов приблизился и натянул почти до глаз маску.
- Как он?
- Непонятно даже почему жив... Все на нуле. Поднимем давление, позовем.
Иванов снова вышел в коридор и едва не споткнулся с белобрысым озабоченным парнем с фотоаппаратом на шее.
- Я из газеты "Поиск". Мы планируем сделать репортаж о пересадке сердца... У Шевчука мы уже были. Но начнется все у вас... Скажите, донор уже есть?
Иванов представился:
- Владимир Васильевич. Только...
- Я постараюсь не мешать вам. Просто буду сопровождать вас рядом, можно?
- Возьмите у санитарочки халат, бахилы, шапочку и маску... Зачехлитесь.
- Хорошо, хорошо, - журналист попятился и исчез за дверью.
Светлану Иванов обнаружил в инструментальной. Склонившись над стерилизатором, она осматривала инструменты.
- Света извините...
Она повернулась к нему, в блестящих бессонных глазах её отражалась только усталость.
Дверь отворилась, в проеме возник Сергей с белой маской у подбородка.
- Этот парень у нас на столе. Его фамилия Шабанов. Здоровенный, еле подняли, - возбужденно выдохнул он.
- Света, пошли, - лицо Иванова мгновенно стало жестким.
Шабанов лежал совершенно обнаженный под безжалостным светом бестеневой лампы. Мощная грудь его равномерно вздымалась в такт работающему рядом аппарату. Изо рта к дыхательному автомату тянулась гибкая трубка.
Иванов осторожно поднял ему веки: плохо, зрачки расширены, отметил он. Осмотрев пострадавшего, удивился: явных повреждений не было, только сзади, на мощных ягодицах багрово отливали огромные кровоподтеки.
В коридор Иванов вышел так стремительно, что едва не сбил с ног топтавшегося у двери журналиста. Тот был облачен во все белое, на шее по-прежнему болтался фотоаппарат. Журналист бросился за ним и засеменил рядом.
- Владимир Васильевич, есть ли перспективы?
- Он был явно не ко времени, но обрывать его Иванов не стал: журналист не виноват в своей дотошности, у каждого своя работа.
- Перспективы всегда есть, - пробормотал Иванов. - Только смотря какие...
- Я имею в виду - для пересадки сердца.
- Пока не знаю. У пострадавшего мозговая кома. Мы разбираемся в причинах... Посидите пока в ординаторской, вас пригласят...
В коридоре в самом углу, на топчане темнела одинокая женская фигурка: опущенные плечи, склоненная голова, - она словно дремала. Услышав шаги, женщина подняла голову и поспешно встала. В широко открытых, заполненных слезами глазах застыли отчаяние и надежда.
Молоденькая, почти ребенок, подумал Иванов.
- Я жена Шабанова, - едва слышно произнесла она. - Мы нашли его у шоссе... Шел домой, выпил, конечно, после премии... Его сбила машина...Он был весь засыпан снегом, пролежал там часа три.
- Как вас зовут? - Иванов усадил её на топчан и опустился рядом.
- Нина, - брови е взлетели вверх, и по щеке скатилась слеза.
- А меня - Владимир Васильевич, я - дежурный хирург. - Не буду кривить душой. Он в крайне тяжелом состояниии. Но ведь не на улице, правда? А на операционном столе, у опытных специалистов. И парень он могучий, будем надеяться. Не отчаивайтесь...Неплохо бы вам поехать домой.
- Не могу, доктор... Что я скажу детям? Они сейчас у соседки, два сына: 6 и 8 лет. Они обожают отца. Что я скажу им? Я не работаю, как работать с двумя детьми. Он был у нас всем, понимаете? Всем на свете, - она опустила голову, пытаясь скрыть слезы.
Мгновенье она приходила в себя и вдруг порывисто схватила его за руку.
- Доктор, спасите его, ради Бога. Я буду молиться за вас, - она наклонилась и неловко поцеловала его руку.
Иванов поспешно отдернул ладонь:
- Что вы... Что вы. Не надо. Я и так сделаю все, что смогу. За него молитесь.
Сергей ждал его в ординаторской.
- А где журналист? - спросил Иванов и опустился на диван.
- В операционной. И Шевчук там.
- Что у Шабанова?
- Плохо. На энцефалограмме почти прямая линия. И ни единого всплеска. Мозг - на грани жизни. Но сердце, как часы. Идеальный случай для пересадки.
- Что значит, почти прямая линия? - Иванов надавил на "почти".
- Будто не знаете? При желании можно засчитать её за прямую.
- Что нашли при обследовании?
- Кости и внутренние органы без повреждений. А в крови дикая концентрация алкоголя. В нем бродит почти полтора литра водки. Ну и бугай... Даже завидно. Температура тела понижена: долго лежал в снегу.
Иванов резко поднялся:
- Посмотрю его ещё раз... И вот что: там в приемном его жена. Скажи санитарочке, пусть отведет к себе и напоит её чаем.
В операционной рядом с анестезиологом, склонившемся к дыхательной аппаратурой стоял Шевчук и что-то вдохновенно рассказывал журналисту. Увидев Иванова он прервал речь и двинулся навстречу.
- Володя, этот парень просто находка. Группа крови совпадает, сердце в превосходном состоянии. На энцефалограмме - прямая линия. Пишем акт о смерти, и я забираю его к себе.
- Давай подождем немного, Феликс.
- И что изменится? - Шевчук повысил голос.
Светлана в углу замерла, перестав греметь инструментами.
- Все тут предельно ясно, Володя. Шабанов уже убит, там, на дороге и просто не успел умереть. Он живет за счет дыхательной аппаратуры.
