Ленька-гимназист (СИ) - Коллингвуд Виктор

Свиридов покачал головой.

— Нет, все тогда ушло. Но можно попробовать получить новую партию, по тем же каналам. А что ты предлагаешь? Снова устроить подрыв на заводе? Уже не выйдет. Теперь там охрану совсем усилили, да и проверяют постоянно, особенно паровозы. Да и где там прятать заряд, чтобы его не нашли?

— Не на заводе, — сказал я. — На перегоне. Когда он пойдет на фронт. Есть у нас тут, за городом, мост через балку. Деревянный, крепкий еще, но бронепоезда явно еле-еле выдерживает. Если под него заряд заложить и, когда бронепоезд пойдёт, подорвать — все. Хана бронепоезду. Наглухо… Ну, или подорвать на высокой насыпи, особенно — перед поворотом. В общем, пустить его под откос. Вот это была бы диверсия!

Свиридов слушал меня внимательно, в глазах его постепенно загорался интерес.

— Мост… насыпь… — пробормотал он задумчиво. — А ведь это мысль, Ленька! Это, пожалуй, почище будет, чем в цеху котел взрывать. И жертв среди рабочих не будет. И уйти можно будет незаметно. Но… кто это сделает? Кто заряд заложит? Кто взорвет? Я ведь сам… не специалист по взрывному делу. А те, кто были…

— Я помогу, — сказал я твердо. — Схему я продумал. И место найду подходящее. А заложить — ну, это дело нехитрое. Зарыть под рельсом, протянуть провод…

— Что за провод? — не понял было Свиридов. — Огнешнур, что ли? Так не выйдет — длинный сделаешь — не сумеешь рассчитать время подрыва, а короткий — заметят с балластной площадки.

— Нет, не огнешнур. Электрический провод, и подорвать электротоком.

— Эк ты хватил! — удивился Иван Евграфович. — Это как же так?

— Да дело то не хитрое. Тот же заряд, только подорвать электротоком, — ответил я таким тоном, будто делаю это каждый день.

Тут глаза Свиридова загорелись; он достал кисет, свернул самокрутку, устроился поудобнее и самым обстоятельным тоном произнёс:

— Ну-ка, ну-ка, мил человек, рассказывай свой план подробнее!

И я начал рассказывать. Про выбор места, про способ закладки заряда, про то, как можно изготовить простой электрический взрыватель из подручных материалов. Свиридов слушал внимательно, иногда задавал уточняющие вопросы, иногда хмурился, иногда кивал с одобрением. План был дерзким, и, должно быть, в глазах старого подпольщика — почти безумным. Но я-то знал, что ничего невозможного в нем не было: в его основе лежали трезвый расчет и отчаянная решимость. И по мере рассказа я видел, как глаза Свиридова все больше наполнялись надеждой.

Глава 24

Мой план с дистанционным подрывом бронепоезда был дерзок до невозможности, и Свиридов сообщил, что подпольщики должны запросить инструкций в Центре, в штабе Южного Фронта. Прошло несколько дней, и однажды после уроков в моё окно влетел крохотный камушек. Выглянув, я увидел Оську, отчаянно подававшего мне какие-то знаки. Ничего не поняв из его пантомимы, я открыл окно.

— Ты что Лёнька! Холодно же! — возмутилась Вера, учившая рядом уроки.

— Да погоди ты! Пришли ко мне. Чего тебе, Оська, надо?

— Там этот дядька, что у железной дороги живет, тебя кличет! — выпалил пацан и убежал.

Тут же собравшись, я пошел к Свиридову. Он был необычайно возбужден.

— Значит так, диверсант ты мой ситнай! План подрыва моста мне Центр не одобрил. Этот мост, может быть, еще нашим наступающим частям понадобится. Слышал новости-то? Наши уже в Полтаве! Гонят Деникина поганой метлой!

И Свиридов выразительно подмигнул.

— И что? Всё отменяем? — разочарованно протянул я, в то же время испытывая некоторое облегчение. Что не говори, опасное это дело — рвать бронепоезда, и то, что мне не придется больше связываться с этим стрёмным мероприятием, имело свои несомненные плюсы.

— Нет, что ты! Завалить бронепоезд — это же задача исключительной важности! Представляешь, сколько жизней наших мы спасем? Нет, запрет нам поставили именно рвать мост. А вот с косогора беляков спустить — это просто милое дело! Так что всё — рысью готовим акцию, и никаких гвоздей! Рассказывай, что для этого надо?

— Вы сначала скажите, есть ли взрывчатка. А то и нечего огород городить! — немного сердито ответил я.

— Взрывчатка будет. Несколько дней — и она у нас. Пуд динамита. Хватит?

— Наверно… — протянул я, пытаясь представить, сколько это в тротиловом эквиваленте, и не представил. Но, скорее всего, много.

Свиридов усмехнулся.

— На такой «фейерверк», как ты задумал, хватит и десятой доли. Но кашу маслом не испортишь, правда ведь? А, Лёньк?

Тут он сделал паузу, и в глазах его мелькнула хитринка.

— В общем, я уже послал запрос. Куда надо. На пуд. Обещали прислать, и очень скоро!

— Запрос? Куда? — удивился я. — Разве у вас тут… есть связь с «Большой землей»? С красными?

— А ты как думал? — усмехнулся Свиридов. — Подполье на то и подполье, чтобы связи иметь. Есть у нас каналы. Не всегда надежные, но работают. Так что динамит будет. Партию хорошую обещали. Прямо с той стороны доставят.

— С той стороны? Через линию фронта? — я не поверил своим ушам. — Но как? Это же… невозможно! Там же бои идут, патрули, кордоны…

Свиридов свернул «козью ногу», не торопясь закурил и посмотрел на меня с лукавой усмешкой.

— Эх, Ленька, Ленька… Молод ты еще, многого не знаешь. Есть такая штука, называется ВИКЖЕЛДОР. Слыхал?

— ВИКЖЕЛДОР? Что-то знакомое… Кажется, железнодорожники какие-то? — произнёс я, хотя понятия не имел, что это такое.

— Точно! — кивнул Свиридов. — Всероссийский Исполнительный Комитет Железнодорожного союза. Организация, Ленька, посильнее многих правительств будет. Понимаешь, железные дороги — это кровеносная система войны. И для красных, и для белых. Без них — ни войска перебросить, ни снаряды подвезти, ни хлеб. А железнодорожники — народ особый, сплоченный. И ВИКЖЕЛДОР этот… он как бы над схваткой стоит. Он не за красных, и не за белых. Он — вроде бы за себя, за железную дорогу. Чтобы она работала, чтобы поезда ходили. И с ним считаются все — и Ленин, и Деникин. Потому что если ВИКЖЕЛДОР объявит забастовку — все встанет. Вся страна.

Я слушал, открыв рот. Такого я, конечно, не знал. В моем «послезнании» ВИКЖЕЛДОР никак не упоминался. А тут вон оно как, оказывается…

— Так вот, — продолжал Свиридов, видя мое изумление, — по железным дорогам пассажирские составы через линию фронта ходят более-менее свободно. Конечно, с проверками, с досмотрами, но ходят. И на этих поездах, Ленька, кто только не ездит! Главным образом, конечно, мешочники. Ты ж видел их на базаре? С мешками своими, туда-сюда мотаются, товары возят — соль, муку, мануфактуру, мыло… Что где достанут, то и везут, продают. На этом и живут. И красные их пропускают, и белые. Потому что без мешочников этих города совсем с голоду опухнут.

— Ну, мешочники… — протянул я. — А динамит-то при чем?

— А при том, Ленька, что вместе с этими мешочниками, под видом таких же вот бедолаг с мешками, ездят и наши курьеры, — Свиридов понизил голос. — Везет такой курьер мешок с картошкой или с тряпьем каким, а на дне мешка — самое ценное. Газеты подпольные, листовки, оружие… или вот, как сейчас — динамит. Вот так и доставляют. Риск, конечно, есть всегда. Могут и обыскать по-настоящему. Но пока… (тут он размашисто перекрестился) пока получается. Так что — ждем. Дня через три-четыре должен быть «груз». А там уж — наше дело, как его с умом использовать.

Я был поражен. Такая простая и одновременно такая дерзкая схема! Использовать хаос гражданской войны, нужды враждующих сторон, чтобы провозить через линию фронта то, что поможет эту войну выиграть. Да, подпольщики — это действительно сила, если у них есть такие каналы.

— Значит… скоро у нас будет динамит? — спросил я, все еще не до конца веря в реальность происходящего.

— Будет, Ленька, будет, — усмехнулся Свиридов. — А пока ждем — надо нам с тобой еще раз твой план обсудить. Место выбрать поточнее, время рассчитать. Чтобы уж наверняка. Такой шанс упускать нельзя. Этот «Дроздовец»… он им очень нужен. А мы его — под откос. Красиво будет! Ты, главное, машинку эту свою адскую подготовь. Что для этого нужно?