Парагвайский вариант. Часть 2 (СИ) - Воля Олег
Несколько часов спустя с довольной улыбкой Николас ван Любберс навсегда оставил за кормой берега США, Филадельфию и одного очень делового судовладельца.
Глава девятнадцатая
Новое государство объявляет о своей идеологии, а вожди готовятся к интервенции
Хосе Фейхоо приехал в Лиму, когда она уже успокоилась от первых дней после падения прежней власти. Новое революционное правительство закрутило гайки, и порядка стало больше, а свободы меньше. Весь город работал на новую армию, обшивая её, обувая и кормя.
Профессор был тепло встречен Патиньо и тут же брошен на самый оголённый участок работы — подготовку агитаторов и пропагандистов. И понятно почему: Фейхоо был единственным, кто владел теоретическими материалами, которые оставил Солано. И не только владел как собственник тетрадей, но и понимал написанное.
Нельзя сказать, что у Фейхоо не было вопросов к теории, изложенной Солано, но её стройность и цельность он отрицать не мог. И поскольку вся задуманная конструкция будущего государства базировалась на этой теории, то изучил написанное со всем тщанием.
Вот таким неожиданным образом воплотилась мечта Фейхоо о преподавании в университете Сан-Маркос. Только читать ему теперь придётся не лекции о теологии для чистеньких студентов из хороших семей, а о классовом устройстве общества для людей, совершенно неподготовленных к научным эмпириям. Фейхоо требовалось изложить теорию таким языком, чтобы понял любой погонщик мулов или шахтёр.
— Приветствую вас, камрады!
Профессор Хосе Фейхоо прошёл за кафедру, взмахом руки разрешая сесть тем из собравшихся, кто догадался встать при виде преподавателя. Бо́льшая часть об этом не подумала.
Здесь собрались очень разные люди — и по цвету кожи, и по начальному образованию. Объединяло их одно: острое желание приложить руки к созданию нового мира. Желание перемен, в которых они сами будут чем-то важным и значительным.
— Сегодня у нас обзорная лекция того курса занятий, что вам предстоит. Моя задача — дать вам понимание того, что именно происходит в мире и какое государство вы будете представлять в качестве эмиссаров.
Фейхоо обратил внимание на тех, кто записывал его слова.
— Те, кто умеет писать, не торопитесь. Всё, что я скажу сегодня, мы будем разбирать подробно в рамках курса. Сегодня — только вводная лекция, призванная обозначить тему и очертить границы.
Двое слушателей, по виду монахи, спрятали свои пишущие принадлежности и приготовились слушать, как и все. Подавляющее большинство в зале были безграмотны, и Фейхоо это учитывал.
— Движущей силой развития всех человеческих обществ является понятное стремление людей жить лучше. С древнейших времён самый надёжный способ обеспечить себе лучшую, чем у остальных, жизнь — заставить этих остальных работать на тебя. Это можно сделать с помощью убеждения — и так появляются первые религиозные культы. Но гораздо проще этого добиться с помощью насилия. С древнейших времён люди объединяются в группы для систематической проекции насилия на подконтрольную территорию. И именно так появляются вождества. Со временем открытое насилие слилось с религиозным убеждением и превратилось в диктат законов и обычаев. Так появилось государство с правящим классом феодалов: королями, герцогами, рыцарями и прочей аристократией.
Судя по напряжённому вниманию аудитории, пока что изложенное было понятно.
— Шло время. Государственно-религиозное принуждение дополнилось экономическим. Появилась многочисленная группа людей, контролирующих торговлю и производство товаров. Эта группа росла, богатела и, наконец, осознала свои общие интересы, сложилась в класс буржуазии, который стал инициатором всех революций нашего времени. Ибо класс этот жаждал устанавливать свои законы в государстве. У нас в Южной Америке эти революции приняли вид войн за независимость от испанской короны. В их итоге власть по всей Америке стала принадлежать буржуазии. А что же народ? Простые труженики. Они являются классом или нет? Кто мне ответит?
В классе прошла волна. Все посматривали друг на друга, не зная, что ответить. Но нашёлся один смельчак:
— Конечно, сеньор Фейхоо. Народ несомненно является классом. Я слышал, что как-то команданте Патиньо называл его пролетариатом.
— Молодец, — улыбнулся Фейхоо. — Садись. К сожалению, наш предводитель слишком забегает вперёд. Простые труженики превратятся в класс только в тот момент, когда осознают свою общность. Ведь торговцы, купцы и крупные мастерские были всегда — и при фараонах, и в эпоху Рима, и в Средние века. Но класс буржуазии при этом не возникал. Он возник только тогда, когда этот слой людей численно вырос и объединился в своих интересах. Этот момент в истории Европы отмечен возникновением протестантизма. Ведь движение Реформации было не религиозным в своей основе, а экономическим. Оно охватило самые развитые в плане производительных сил регионы и было знаменем зарождающегося класса буржуазии. И по сей день оно им является. Но об этом мы поговорим на другом занятии. Сейчас же нам надо понять суть классовых интересов пролетариата. А для этого давайте рассмотрим пример. Вот представим крестьянина и его поле. Он его обрабатывает, кормится с него и продаёт избыток урожая. Пролетарий ли он?
Фейхоо обвёл взглядом аудиторию, но желающих ответить не нашлось.
— Давайте представим, что этому крестьянину в чём-то повезло, и у него теперь земли больше, чем он в состоянии обработать. Что он сделает?
— Наймёт батраков, — уверенно ответили из зала сразу несколько голосов.
— Правильно. А скажите мне: будет ли он отдавать батракам доход от продажи урожая в той пропорции, в которой они работали на его земле?
— Нет, конечно! — рассмеялись слушатели. — Батраки за еду работают.
— Совершенно верно. Наш удачливый крестьянин тут же превратится в маленького короля, диктующего свои законы на своём клочке земли. В маленького буржуа, платящего наёмному работнику ровно такой минимум, за который тот согласится работать. В любом крестьянине… Да что уж мелочиться! — воскликнул профессор. — В любом человеке сидит потенциальный король или буржуй и ищет возможностей проявить себя. Именно поэтому так яростно сражались в ополчении некоторые холопы сеньоров Лимы. Они бились не за хозяина, а за гипотетический шанс самим когда-нибудь стать хозяином. И вы, когда разойдётесь по землям Перу и Боливии, должны это подмечать в людях. Не всякий оборванец — наш союзник. Не всем беднякам по душе идеи равенства и общества без иерархии и эксплуатации.
По аудитории прошла волна удивления. Мысль была неочевидна.
— Но об этом мы тоже отдельно поговорим, а пока вернёмся наконец к пролетариату. Это класс людей, который продаёт только свой труд. И продукты его труда ему не принадлежат. Не является пролетарием крестьянин, продающий свой урожай. Ведь это его урожай. Не является пролетарием медник, продающий кастрюли. Ведь это его кастрюли. Да, несомненно, они труженики. Их труд достоин уважения. Но сознание мелкого ремесленника или крестьянина — буржуазно. Они всегда готовы принудить ближнего своего к работе на себя и перейти на более высокий уровень эксплуатации. Пролетарий же может добиться только более высокой оплаты своего труда в соответствии с ростом своего профессионализма. Как в экипаже корабля есть матросы, нанятые на рейс за гроши, и есть капитан, получающий хорошую оплату. Но все они наёмный персонал для судовладельца, и их труд превращается в прибыль, в которой они доли не имеют.
— Некоторые капитаны имеют, — выкрикнул с места какой-то парень, по виду как раз матрос. Немалое их число с захваченной шхуны перешло на сторону революции.
— Некоторые, — кивнул Фейхоо. — Это не правило, а исключение. Некоторые управляющие рудников имеют акции этих рудников. И даже некоторые инженеры. Но это редкость. Как правило, эти вполне респектабельные господа — такие же пролетарии, как и шахтёры на их шахтах. Только их труд стоит очень дорого, поскольку они смогли приобрести нужные знания.
