Серая крепость (СИ) - Гор Александр

Ага. Поэтому ты свою злость и срываешь на всех подряд.

— Всем горько, Ефрем. И беда эта — только начало тех великих бед для Земли Русской, про которые я тебе сказывал.

Как рассвело, по требованию Сергея сотник послал часть своих людей назад, в сторону уже догоревшего города. Собирать тех пеших, что отстали, и выводить их сюда, к землянке.

— Татары, ежели погоню пустят, то по их следам пойдут. А мы тут погоню и задержим. Сам же и все пораненные — идите к Серой крепости. Там про вас уже знают, на берегу встретят да проводят в наш Посад.

— Знают?

— Знают. И про то, что городок Воронеж пал, и что войско рязанское разбито, и про то, что ещё людишки, за которыми твои вои поехали, придут. Попадёшь в нашу слободу — увидишь.

Ну, как можно объяснить человеку из тринадцатого века, что радиостанция БМД отсюда свободно добивает до крепости над Доном? И что ещё затемно Беспалых связывался с Базой. В дополнение ко вчерашнему докладу о событиях дня. И в Серой крепости знают, и гонец курских пограничников уже мчится с вестью в Курск. А из Слободы и в Чернигов кто-то поспешит, чтобы известить Великого Князя о приходе на Русскую Землю доселе невиданной беды.

Даст ли после этого известия помощь Ингварю Ингваревичу и боярину Евпатию Великий Князь Черниговский, то никому не ведомо. Но повод задуматься над словами, переданными княжьим наместником Андреем Минкиным Юрию Святославичу Курскому, появится. И стимул будет для укрепления городов Земли Черниговской, на которую враг вступит уже на исходе нынешней зимы.

Так что поехал Ефрем к Дону, а экипаж боевой машины десанта остался ждать отставших. Подтянулись они часа через два, передохнули несколько минуток и двинулись дальше по следам воронежского сотника с людьми. А люди из ХХ века остались ждать, не появится ли татарская погоня.

Фрагмент 26

51

Не так уж и мало оказалось беженцев из городка Воронеж. Только пятнадцать человек пограничников, включая тех, кто сумел улизнуть от татарских разъездов в степи. Плюс две дюжины гражданских, «благославлённых» Ефремом в последний час сражения под городом. Гражданские — в основном, женщины и дети. Часть с ранениями, часть с лёгкими обморожениями и простудами, так что нашлась, нашлась доктору работа. И не только ему, поскольку женщины из крепости тут же подключились к «гуманитарной миссии» по оказанию помощи беглецам. Благо, к такому наплыву людей готовились загодя, вплоть до того, что печки в полуземлянках начали топить, едва по радио пришло известие о том, что вот-вот начнётся сражение.

Кормить людей тоже есть чем. В основном, им на еду пошли те самые продукты, которые ещё по осени закупили у самих же воронежцев. Ну, и, главное, мясо, варёное мясо для людей, проведших, кто полдня, а кто и больше суток, на морозчике. Пусть и небольшом, градусов до пятнадцати в предрассветный час, но вы-то сами когда-нибудь ночевали при такой температуре в лесу, чтобы утверждать «фигня, а не мороз»?

В общем, в течение каких-то суток Посад превратился из пустынного, почти не обитаемого поселения, в довольно плотно населённое. Пусть примерно треть его жителей — «временный контингент», которые, отдохнув, подлечившись, набравшись сил и уйдёт партизанить в задонские леса.

Экипаж БМД явился в Серую Крепость позже всех. И не с пустыми руками. Засада, устроенная на хорошо натоптанной беженцами тропе, оказалась не напрасной тратой сил и времени. До полусотни воинов татары всё-таки пустили по их следам. То ли самый жадный до добычи сотник, решивший разжиться хабаром уже в самом начале похода, распорядился, то ли вообще приказ был хватать всех, до кого руки дотянутся. Ну, и нарвались на винтовочно-автоматный огонь с дистанции в какие-то полторы сотни метров.

Не всех, ясное дело, положили. Примерно половину. Зато на живенько сооружённой из нескольких стволов молодых берёзок волокуше привезли немного трофейного оружия, доспехов и туш застреленных коней. И привели вереницу пойманных добрых степных скакунов, привязанных верёвкой к тому, на котором ехал Жилин: Батый не зря почти всё лето «откармливал» стада этой части войска в степях между Волгой и Доном. К сохе эти лошади непривычны, но для конных партизанских отрядов вчерашних пограничников вполне сгодятся.

Через Дон ехали смело. По требованию Беспалых, «княжий наместник» все те дни, как на реке встал лёд, занимался созданием ледовой переправы для БМД. Люди сгребали в указанно место снег, набрасывали на него траву и солому, хворост, свежесрубленные кусты и дважды в день поливали всё это водой из прорубей. В общем, нарастили толщину «дороги» сантиметров до сорока, включая «естественный» слой «воды в твёрдом агрегатном состоянии».

Но вид боевой машины, часа три находившейся под ливнем стрел, поразил всех.

— И без пескоструйки почти всю краску ободрали, — хмыкнул Андрон, увидев эту картину.

— А представляешь, сколько татары боеприпасов на нас извели? — довольно ощерился капитан. — Часть этих стрел, конечно, они подберут, но всё равно бОльшая часть потеряется в сугробах.

Впрочем, какие сугробы? Сантиметров двенадцать-пятнадцать. Пока один смех, а не сугробы.

— ПотЕрпите с общим докладом об операции? В баню очень уж хочется. Особенно ребятам, которые столько времени «в поле» торчали.

— Толян, лыжи не забудь снять, когда к своей Авдотье прибежишь, — поржала молодёжь, провожая Жилина в Посад.

— Сами помыться успейте перед тем, как по своим жёнам помчитесь, — с улыбкой огрызнулся тот: анекдот-то, пока караулили БМД, не раз вспоминали.

Смех смехом, шутки шутками, радость от того, что довольно результативно «прищемили хвост Батыю», радостью, а бдительность дежурных на сторожевых вышках усилили. И, переговорив с Ефремом, пару конных дозоров теперь каждый день на левый берег Дона высылали.

По словам пограничников, татарские разъезды до реки несколько раз добирались. Но то ли не связали Серую крепость со столь насолившей им гусеничной машиной (волокуша не только помогла груз перевезти, а ещё и «замела» следы гусениц) то ли приказ ордынского начальства был не отвлекаться на земли Великого Княжества Черниговского, а двигаться на север, к другим городам и городкам рязанским. По крайней мере, явившийся дня через четыре купец-мордвин Прошка из Донкова сообщил, что, переехав через Дон, видел на противоположном берегу реки татарские разъезды неподалёку от городка. На тот момент, когда он выезжал, весть о разгроме под Воронежем до города ещё не дошла, и дивился от тому, что те так нагло шляются по рязанским землям.

«Обрадовали» его новостями, в которые купчина сначала не хотел верить. Но когда пообщался с беженцами, приуныл.

— Что ж мне теперь делать-то? Заказы у меня и от княжих дружинников, и от людишек. А с хозяйством моим как? С лавкой?

— Хочешь, у нас оставайся. А хочешь, в Курск подайся, — пожал плечами Минкин. — Только, сдаётся мне, Донков ваш тоже разорят. Только ещё быстрее, чем Воронеж. Страву (еду, — Авт.) да меха, что ты привёз, мы купим. А вот куда ты повезёшь купленное у нас, тебе решать. Главное — чтоб не к татарам. В каком, говоришь, месте ты их разъезды видел?

Андрон разложил перед купчиком перерисованную при помощи студенческого «прибора дралоскопа» карту окрестностей Серой крепости.

Не слышали про такой прибор? Эх, вы! Сразу видно, что учились не на технических факультетах! На стекло, подсвеченное снизу лампочкой, кладётся чужой чертёж, а поверх него — чистый лист ватмана. И просто один в один «передирается» то, что начертил более усидчивый предшественник. Вот так и изготовили несколько комплектов подробных карт Воронежской, Липецкой, Тамбовской, Рязанской, Курской, Орловской, Тульской, Калужской и даже части Московской областей. Даже, при помощи курских и рязанских пограничников, а также археологических отчётов, кое-где нанесли на них городки да крупные сёла, дорожки прочертили.

Данные купчины должны пригодиться Ефрему со товарищи, ждущими со дня на день, когда подъедет из Чернигова боярин Евпатий. Со товарищи и с добровольцами, «охотниками», из людей ХХ века.