Владимир Романовский - Добронега
У торга, на том же месте, где и ранее, печенеги, возможно те же самые, грабили очередную жертву. И снова никто не подумал вмешаться. Было не до того.
Подъем к детинцу занял около часа. Стража, услышав голос Владимира, поспешила распахнуть ворота. Не получив указаний от князя, Хелье и Дир решили, что им вменяется следовать за ним. В палатах Владимир, держа Предславу за предплечье, остановился у лестницы, ведущей в верхние уровни.
– Подождите меня здесь, ребята, – сказал он и поволок Предславу наверх.
Слуга осведомился, не желают ли добрые молодцы утолить жажду.
– Желаем, – подтвердил Дир.
Четыре светильника горели в помещении, и Дир, присмотревшись, увидел наконец, что друг его очень бледен.
– Хелье.
Словно опомнившись, Хелье нехотя потянул пряжку, снял сленгкаппу, и, повернувшись боком к светильнику, осмотрел этот самый бок. Рубашка была в крови.
– Где это тебя? – спросил Дир озабоченно.
– Царапина, – сказал Хелье более или менее равнодушно.
Он стащил рубаху через голову. Дир присел на корточки рядом.
– Да, вроде ничего особенного, – согласился он. – Кровищи много, но это даже хорошо.
Вошел слуга с кружками и кувшином. Дир повернулся к нему.
– Принеси воды и чего-нибудь… целебное что-нибудь…
Вскоре Хелье сидел на лавице, сжимая зубы, а Дир промывал ему рану. Не очень глубокая, дюйма четыре в длину. Очень умело перевязав Хелье, Дир сел рядом на лавицу.
– Кажется, – сказал Хелье сквозь зубы, – я убил человека. Не знаю точно.
– Когда? – спросил Дир.
– Когда мы к лесу бежали. Наверное, какой-то дозорный. Видно было плохо. Он наскочил сзади, из тумана. Может, ему тоже было плохо видно. Зацепил меня свердом.
– Так. И?
– Очень плохо видно было. Он лупил на удачу. Я, отчасти, тоже. В общем, я попал ему в живот. Он упал. А я пошел дальше. Даже не проверил, жив он или нет.
– Ну и что?
– Что – ну и что? – Хелье дико посмотрел на Дира. – Убил человека, понимаешь?
– А он бы тебя убил, если бы ты его не убил.
– Это ничего не значит. Нельзя убивать. Грех.
Дир даже растерялся слегка.
– Чего – грех?
– Сказано – не убий. Не сказано – не убий, если только тебя не вознамерились убить около Вышгорода, а кругом туман.
– Не знаю, что тебе сказать, – Дир пожал плечами. – Не понимаю, о чем ты. А как же в бою?
– Также.
– А ранее ты никогда никого не убил?
– Нет.
– Чудной ты, – Дир пожал плечами. – Конечно, убивать нехорошо. Иного парня родители нянчили, учителя учили, кормили его до отвала, одежду ему пряли много лет подряд, а ты его тюк, и все тут. Но бывает необходимо.
– Бывает? – спросил Хелье.
– Да.
Хелье промолчал.
Владимир спустился по лестнице – помолодевший, деятельный, и злой.
– Какую награду хотите, ребята?
Дир посмотрел вопросительно на Хелье. Хелье пожал плечами. Видя, что друг его говорить не расположен, Дир взялся за переговоры сам.
– Слыхали мы, князь, что есть в Киеве отряд славных воинов назначения особого…
– Косая Сотня? – Владимир ухмыльнулся. – Что ж. Считайте, что вы приняты, оба. Помимо этого, я бы хотел вас отдельно отблагодарить. Более того. Дать вам в подчинение дюжину отборных головорезов, каких сами выберете. И быть при мне.
– При тебе, князь?
– При мне. Служить мне лично. Верные и храбрые мне нужны. Кто из вас Предславе щеку рассадил?
– Она сама, князь, упала…
– Да. Надо было еще и выдрать ее как следует. Хорошо. Хелье, чего это ты разделся?
– Ранен он, князь.
– Ого.
– Царапина, – сказал Хелье. – Не будем об этом.
Владимир подобрел.
– Ну, не будем, так не будем, – согласился он, улыбаясь. – Пойдем, ребята, покажу я вам ваши хоромы новые.
– А… – начал было Дир.
– У вас в городе есть жилье, – сказал князь. – И вы его сохраните. Платить за постой буду я. Но жить вы отныне будете здесь. Пойдем, пойдем.
Хоромы оказались во внутреннем уровне терема – две просторные комнаты, соединенные дверью. Обстановка спартанская – топчаны, ховлебенки, стол.
– Обслуживать вас будет один холоп, – объяснил Владимир. – Белье менять, за нужником следить, и прочее. Никуда не отлучайтесь, предварительно мне не сообщив. Платить вам будут щедро.
Глаза Дира радостно сверкали. Хелье казался равнодушным. Он потрогал рукой топчан и сел на него, не прося позволения и морщась от боли.
– Завтра в полдень, – сказал Владимир, – двинем ратью в Вышгород. Хватит. Осиное гнездо пора прикрывать. Вы поедете с ратью. С Добрыней. А сейчас спите. Приятных сновидений.
– Э, князь… – позвал его Дир.
– Ну?
– А это… как же… на верность? Присяга?
– Верность вы уже доказали.
– Но ведь нельзя же, князь, без присяги.
Владимира эта наивность провинциала позабавила.
– Что ж, – сказал он. – Присягай. Я слушаю.
Дир посмотрел на Хелье и с удивлением увидел, что друг его улыбается в первый раз по возвращении из Вышгорода, и улыбка чем-то похожа на улыбку князя. Он снова обернулся к Владимиру.
– Ну? – князь наклонил голову.
Дир потоптался, потом подошел ближе к Владимиру, подумал, и встал на одно колено. Годрик когда-то рассказывал ему про ритуалы Камелота. Никаких причин, чтобы старым бриттским ритуалам отличаться от новых киевских, вроде бы не было.
– Клянусь тебе и присягаю, князь, – произнес Дир. – И буду верен общему делу… защищать… невинных от врагов… ты, князь, велик…
Он запнулся. Никакие другие слова на ум ему больше не приходили.
– Замечательно, – одобрил Владимир. – Я тронут. Все?
– Не помню. Но ты должен меня посвятить… или одобрить… не помню…
– Посвящаю и одобряю. Теперь все?
– Нет, одобрить ты должен не словом, но свердом.
– Это как же?
– Надо положить сверд мне на плечо плашмя.
– Не понимаю. Положить? А если он упадет?
– Нет. Ты должен держать сверд одной рукой, а клинок чтобы лежал у меня на плече.
– Теперь понял.
Владимир вытащил сверд и сделал, как просил Дир.
– Посвящаю и одобряю, – сказал он торжественно, и добавил от себя, – Дир, да будешь ты отныне мне присягнувший и за меня ратующий… корысти не ведая, а лишь верность блюдя и почитая. Встань, о посвященный.
Дир поднялся. Владимир вложил сверд в ножны.
– Все. Хелье, а ты будешь присягать? – спросил князь.
– Потом как-нибудь, – сказал Хелье. – Мне бы прилечь.
– Ложись, ложись. Холоп сейчас принесет белье. Ну… как это Алешка говорит? … Буона нотта.
Владимир вышел.
Глава шестнадцатая. Принятие мер
Добрыня, подчиняясь приказу, спал у входа в покои Владимира, растянувшись вдоль порога. Владимир взял его за плечо.
– А? – сказал Добрыня.
– Вставай. С добрым утром. Скоро рассвет. Моя очередь сторожить негодяя. Проснись, Добрыня, проснись.
– Да. Я ничего, это я дремал.
Добрыня сел, крякнул, и поднялся на ноги.
– Ключ давай сюда.
Добрыня протянул Владимиру ключ от покоев.
– Слушай внимательно. К полудню чтобы вся твоя свора была готова к выступлению. Погрузишься на ладьи и пойдешь в Вышгород. Найдешь там Марьюшку нашу замечательную, если она не убежала еще. Если убежала – черт с ней. Потом найдем. Найдешь Святополка. Охрану их, и всех кто сунется – не щадить. Дальше сам знаешь. Если посчастливится тебе взять Болеслава – хорошо. Нет – так нет. Ловить мы его не будем, пусть катится. По старой дружбе. Понятно?
– Да, князь.
– К полудню к тебе и твоим горлохватам присоединятся двое. Один большой, туповатый, но хваткий. Второй поменьше, тощий, но серьезный. Возьмешь их под начало, держать будешь возле себя, пусть пройдут… как это ты называешь? … проверку боем. На всякий случай. Они не очень опытные, так что не гони их в самую гущу. Постарайся мне их сохранить. Обоих. Понял?
– Да. Как их зовут?
– Хелье и Дир.
– Варяги?
– Сколько раз тебе говорить – не коверкай слова, как на торге! Варанги, а не варяги. Из них только один варанг, Хелье. Второй из каких-то тусклых мест, вроде бы изяславовы владения, но это не важно. Если их замутит, не позорь ребят, не чести их, и горлохватам своим запрети. Ребята хорошие. Все понял?
– Да.
– Иди, собирай рать свою страшную.
Владимир вошел в покои. Борис храпел, вздрагивая в похмельном сне. Уснул он на постели Владимира не раздеваясь, в сленгкаппе, не сняв сапоги.
***
Дир проснулся к полудню, оделся, и перешел в комнату Хелье. Хелье не спал – сидел у окна с мрачным видом.
– Пойдем, – сказал Дир. – Пора.
– Иди, если хочешь, – ответил Хелье.
– А ты?
– А я не пойду. Скажешь там, что я приболел. Рана меня мучает. Выздоровею, но не сегодня.
– А она мучает?
– Не то, чтобы очень. Но ни на какие действия я сейчас не способен. А жечь города я вообще не намерен.
– Ты это о чем?
– А для чего, по-твоему, Владимир Косую Сотню посылает в Вышгород? Для приятной прогулки?
– Ну так там же, вроде, мятеж.
