Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Мы неслись вперед.

Абдулла издавал невероятное дикое гиканье. Богдан пытался ему подражать. Чувствовалось, что боевые кличи схожи, но каждый кричит их на свой манер. Тюрок в одной тональности, славянин в иной. Пантелей молчал, крепко сжимал знамя, скрипел зубами.

А я был на острие удара.

Посмотрим, как отреагирует враг. Нужно ли будет перестраиваться, чуть уходя в тыл, или ломиться в первых рядах, подавляя противника. Словить шальную пулю во время конной сшибки мне совершенно не хотелось, а от сабельного удара и стрелы доспех должен был спасти.

Все ближе и ближе.

Копыта выбивают оглушительную дробь. Мы давим их массой еще на подходе. Ужас летит через степь. Не думал я, что пол тысячи может производить столько шума и пугать так, как это было сейчас. В душе пробуждалось что-то дикое. Адреналин поступил в кровь, и я все сильнее ощущал боевой задор. Словно крылья за спиной раскрылись. Так было легко, ярко, и от этого еще более пугающе для врага.

Противник у ворот запаниковал.

Они не обратили внимание на наших дозорных. Либо проигнорировали их, посчитав, что войско еще далеко. А нас приметили уже тогда, когда мы были слишком близко для их маневра отхода. Пять сотен хорошо вооруженных и прошедших боевое слаживание тренированных бойцов против чуть больше сотни, паникующих и разрозненных человек.

Шансов у них, считай, нет.

Да еще и главного, толкового, видимо, не было. Кто бы взял на себя управление. Их воевода был замучен Тренко и остался там, на юге. Может, поэтому не открыли им ворота. Орали все, а верх взять никто не смог. Естественно. Столько дезорганизованных вооруженных людей. С ними разговаривать в несколько раз сложнее.

Нет лидера — нет диалога.

Они задергались, масса колыхнулась, начала перестраиваться. Кто-то уходил налево, кто-то направо от ворот.

Помимо открытого пространства — части Поля, нас еще разделяли строения посада. Местами пожженного, побитого, но вполне обжитого. Сейчас брошенного. Вот они и решили, видимо, что лучше попытаться как-то разбежаться, словно тараканы на свету, и укрыться. Логика — всех поймают, а я, глядишь, спасусь.

Но, это надежда на чудо, а не на расчет.

Мы окружали полукольцом строения. Поджимали их к воротам. Шансов вырваться у них становилось все меньше.

Да — помог бы один яростный удар. Клином пробить нашу цепь. Воспользоваться преимуществом в одном месте. Идти всеми, и тогда часть уйдет. Большинство поляжет, но цель будет достигнута. Прорвутся.

Но — у них нет лидера.

Радовало то, что со стен не били пушки. Я глянул туда. Стрельцы и какие-то еще вояки там стояли. Пристально следили за нами. Но, они понимали — полтысячи нас не сделает ничего крепости. Вот от слова — совсем. Начни мы жечь посад, тогда они бы может решились отбиваться артиллерийскими выстрелами, да и то. Сомнительно. Ущерба-то такой пальбы, не так чтобы много. А затрат пороха — прилично.

Лезть на штурм — ну мы же не идиоты.

Выходить в посад — не идиоты они.

Порох, ядра — это все ценный ресурс. Тратить его просто чтобы попугать конницу и убить от силы ну человек десять, потратив то, что может пригодиться во время отражения последующего штурма или осады — сомнительный план.

Стоящие на стенах люди это все понимали. Изучали ситуацию и думали.

Понимал это, и я и радовался, что не громыхают пушки.

— Вперед! Бей, не жалей! В полон брать! Вязать! — Заорал я, раздавая приказы.

Мчащиеся рядом бойцы вторили мне. Передавали по цепочке.

Противник показался среди домов. Паникующий, пытающийся управлять лошадьми.

— Гойда! — Заорал Богдан, что есть мочи.

Его трудный голос разнесся над полем. Ему вторил Богдан.

— Ура! — Выкрикнул я громогласно более привычное мне слово.

— Алга! — Заорал Абдулла.

И над Полем, упирающимся в посад и стены Тулы разнеслось яростное «А!». Миг и мы влетели во дворы, на улочки. Громыхнули аркебузы. Начался хаос и избиение рассеянных сил противника.

Кислый запах пороха ударил в ноздри. Лошади ржали и стенали в приступах боли. Вставали на дыбы. Падали, словно подкошенные. Люди орали что-то нечленораздельное. Им всем, оказавшимся взаперти нашего полукольца, как между молотом и наковальней, было безмерно, безумно страшно.

Слева показался один. Взмахнул саблей.

Лицо его было перекошено панической гримасой. Повернул коня на него, он попытался отмахнуться, но я рубанул быстрее. Крутанул, выбил. Оружие вылетело из его рук. Дело довершил Пантелей, врезавший ему со спины древком знамени.

— Прикройтесь мной, господарь! За спину! — Выкрикнул он. — Негоже так! В первых рядах!

Сам решу, что гоже, что негоже. Но, в чем-то он был прав.

Абдулла на скаку начал пускать в дым стрелы. Бил, словно из самозарядной винтовки. Стрела за стрелой. Засматриваться на эту красоту, жаль, некогда.

Справа вылетел еще один враг.

Приметил его боковым зрением. В глазах его лошади я ощутил ужас. Она очень хотела убраться отсюда, как можно дальше. Унести седока. А сам он в дорогом кафтане, пожилой, седой, целил в меня пикой. Толкал ее пятками, вел вперед.

Богдан был тут как тут.

Влетел в него. Повел коня. Оба животных встали на дыбы. И старик не удержался.

Слева противника теснили бойцы с аркебузами. Они на подходе отстрелялись из длинноствольного оружия. Сейчас вооружившись саблями и пистолетами, экономя пули, выискивали прячущихся по дворам врагов.

Доспешная часть ударила чуть правее.

Там было все несколько медленнее. Первых они свалил легко, а вот дальше, орудовать копьями в тесноте застройки все же было не так удобно. Но откидывать их и браться за сабли все же не торопились.

Враг отходил под нашим натиском к стенам.

Люди все отчетливее понимали, что уйти так, хаотично, когда каждый сам за себя — не удастся. Миг-другой и они волей-неволей организуются для прорыва, и здесь нужен будет стройный залп из огнестрела. Тогда все остановится здесь и сейчас.

Все надежды их уже закончились на том, что они не попытались прорываться сразу всей массой. Сейчас — это верная смерть. Но такое решение, шанс нанести нам хоть какой-то урон.

Кто-то из них уже спрыгивал с лошадей, падал на колени, сдавался. Наши тоже спешивались, орудовали прикладами и просто кулаками. Валили на землю, вязали.

Но примерно треть продолжала сопротивляться.

Отступала, постреливала.

И тут я увидел в дыму пальбы, как небольшой отряд, собравшись в единый кулак, рванулся к знамени. Прямо на нас. Решили, что пробиться здесь — их шанс. Верный план, хоть и смертельный.

Ну ничего, схлестнемся!

— Враг! — Выкрикнул я, указывая направление.

Несколько человек летело прямо на меня.

Глава 24

Едкий запах дыма резал глаза. Видимость резко ухудшилась.

Вражеский отряд примерно в десяток бойцов рвался к моему знамени. Прямиком ко мне.

Те сотоварищи, что гарцевали вблизи, приметили опасность, стали разворачиваться. Выступать вперед, прикрывая меня и моих телохранителей. Но их было не так чтобы много. Прилично, но недостаточно.

И не успевали они в полной мере. Разошлись на фланги.

Враг все ближе и ближе. Время словно замедлилось.

Черт, не люблю я эти конные сшибки. Когда ноги на земле — чувствую себя в несколько раз увереннее. Равных мне в поединке в эти времена — нет, а вот на скаку… Дело иного толка. Здесь особо не пофехтуешь и навык несколько иной нужен.

Разогнаться и ударить вовремя с лета.

Проломить защиту противника. А дальше — умчаться куда-то вдаль. И, что важно — выжить!

Абдула выругался, вскинул лук, пустил стрелу. Та чиркнула по плечу одному из несущихся на нас. Тот даже не заметил. Вторая вылетела из колчана, легла на тетиву. Вот-вот уйдет во врагов, но третей уже не будет.

Нас ждет сабельный бой.

Грохнуло несколько пистолетов с фланга. Бойцы из сотни Якова, мои самые близкие сотоварищи с которыми я прошел огонь и воду торопились на помощь. Не успевали. Три лошади врагов поднялись на дыбы. Наездники полетели кубарем. Кто-то безумно орал.