Беглец (СИ) - Никонов Андрей

— Менты ищут, — поделился он с помощником, — что наши?

В отличие от милиционеров, у бандитов имелась фотография, её размножили и раздали своим людям.

— Ждут, — помощник полировал наган, — Сенька с Клешнёй так и не появились.

— Вот черти, как бы не случилось чего.

— Послать искать?

— Погоди, сначала с обидчиком моим разберёмся, а потом уже всякими мелочами заниматься будем.

Помощника слово «мелочи» по отношению к членам бандитского коллектива покоробило, но виду он не подал.

— Может, Кривошееву отдать всё же карточку? А то ещё гурнут поперёк нас, тут видишь какой шухер поднялся, краснушки шевелятся.

— Дело хрипишь, только уже заблатовано всё. Райку позови.

Машинистка, ждавшая на крыльце, получила фотокарточку и бумажку в три рубля, и тут же отнесла их в участок милиционеру Кривошееву, который только уселся обедать.

— Фёдор Миронович, жлоб поганый, просили передать с уважением про того, о ком вчера говорили, — сказала она, оставив деньги себе, и умчалась за Ундервуд, подводить губы помадой.

— Вот стерва, — Кривошеев, пожилой мужчина с нездоровым цветом лица, сплюнул, отодвинул тарелку борща, протянул карточку своему сослуживцу помоложе, — весь аппетит испортила, как посмотрю на неё, так и тянутся руки пощупать. Глянь, Санька, вот наш главный подозреваемый, который по описанию огромного роста, а с ним тот, что лошадь у Трофимыча увёл. Как увидишь их, хватай, и в кутузку, якобы для выяснения обстоятельств, и в район, или в Барабинск, телеграмму на следующий день отправим. Ну а что тут ночью выйдет, не наше дело, советская власть рабочий день определила.

Глава 21

01/04/29, пн

Пятеро бойцов ОГПУ добрались до Камышинки в половине четвёртого. Беглецов по дороге они не встретили, зато обыскали обоз с подозрительными личностями и разжились махоркой. На площади перед лавкой стояла повозка, с которой сгружали тюки. Бойцы спешились, четверо остались возле коней, а пятый, командир звена Плошкин, направился к грузчикам. Те охотно показали, где у них находится сельсовет.

— Были тут оба, — подтвердил один из сельчан, — утром сегодня уехали, начальник наш Гринченко их провожал. Повозка простая, без верха, кобыла каурая, дохлая такая, как только жизнь держится, но лопает, что характерно, за двоих.

Плошкина аппетит кобылы не интересовал, он рассудил, что один может час или полтора потратить, прежде чем найдёт нужного человека, разослал четверых бойцов на поиски, а сам остался возле церкви. Гринченко отыскали быстро, буквально за двадцать минут, тот сидел на складе вместе с кладовщиком Сазоновым и проверял расписки. Услышав, что дело срочное, Пётр Лаврентьевич забрал у бойца коня, и ещё через несколько минут жал руку командира звена.

— Лично с ними распрощался, — подтвердил он, — товарищ Липшиц неоценимую помощь оказал в поимке преступников, только почему в вашем документе он Бейлиным зовётся, не пойму.

— Разберёмся, — ответил Плошкин. — Так, говорите, давно уехали?

— В девять утра.

— Куда направились?

— Вроде как в Кандагуловку, там, по словам товарища Липшица, у них важные дела.

Командир звена точно знал, что ни в какую Кандагуловку двое разыскиваемых не отправились, потому что их отделение уже там побывало, и никого подходящего не нашло. За те шесть часов, что прошли с момента отъезда, подозреваемые должны были добраться не то что до Кандагуловки, до Александровска или даже до Каинска, или наоборот, скрылись в Убинске. Следовало срочно доложить командиру взвода, который сейчас находился в Дятловке, или уполномоченному — там же.

— А что за преступники? — всё же поинтересовался Плошкин, забираясь на коня.

— Убийство у нас произошло, вот товарищи Липшиц и Добровольский их поймали, сейчас в подвале сидят, собирались их отправить в район, только вот пока не с кем. Не желаете проверить?

— Нет, — решительно мотнул головой комзвена, — не до этого сейчас. Оставлю вам одного красноармейца на случай, если снова объявятся, а в Дятлово сейчас из уголовного розыска кто-то и следователь, я им передам. Линько, останешься здесь, жди приказа.

Один из бойцов, молодой парень с русыми вихрами и веснушками во всё лицо, кивнул, спешился, а четвёрка умчалась в сторону железной дороги. Линько достал обрывок газеты, ловко свернул козью ножку, набил махоркой, предложил Гринченко, и когда тот отказался, с наслаждением закурил.

— Ох хорош самосад, аж пробирает, — поделился он, торопливо глотая дым, — вы уж простите, с утра без курева, не положено нам на задании. Так где ваши преступники, товарищ председатель?

Гринченко дождался, пока боец досмолит самокрутку, махнул рукой, и направился в сторону церкви. Линько одобрительно цокнул при виде красного флага, а внутри уважительно покачал головой.

— Прямо как агитационный зал, всех попов выкурили.

— Сюда, — начальник артели показал на лестницу, ведущую в подвал.

Возле кельи, где сидели Поземская и Сазонова, расположился второй сельский милиционер. При виде Гринченко он вскочил, стукнул прикладом двустволки по скамье.

— За время дежурства происшествий не случилось, — отрапортовал он.

— Задержанные на месте?

— Никак нет.

— Как это? — удивился Гринченко, дёрнул дверь в келью, та оказалась пуста.

— Так уехали они.

— Куда уехали?

— Гришка их в город повёз.

— Кто ему велел? — председатель наклонился к милиционеру, он был почти на полголовы выше, и теперь нависал над ним.

— Не знаю, только Гришка сказал, что не может терпеть, пока правосудие не сбудется, и сам отвезёт их. Часа три назад и уехали.

— Куда?

— Так в Убинск, в район, я ещё повозку снаряжать помогал, а Гришка и говорит, мол, у двери дежурь дальше.

— Зачем? — не понял Гринченко.

— Не знаю, только — приказ такой отдан.

— Гришка — это кто? — уточнил Линько.

— Милиционер наш, — председатель сплюнул, — я ему такого вставлю, когда вернётся, ещё пожалеет. Ничего, товарищ, просто один из членов артели решил действовать самостоятельно, и надеюсь, хорошо перед этим подумал. Тут до Убинска где районное отделение находится, часа четыре езды, так что ещё в пути, хорошо если вечером обернётся. а то и завтра утром.

— Утром вернее, — добавил помощник Гриши, — припасы с собой взял.

Разговор у Травина с Бейлиным не клеился. Хотя оба вроде бы определились, что находятся по одну сторону фронта, Бейлин попутчику до конца не доверял. Вполне могло случиться, что послание перехватил какой-нибудь иностранный разведчик, чтобы потом проникнуть в организацию и уже там навредить. Как именно может навредить шпион, затесавшийся в Дальневосточный отдел ИНО, Бейлин даже думать боялся, это ставило под удар всю сеть в Китае и Японии, которая поредела после провала операции «Горох». Отдел тоже сократили, переселив в цоколь особняка наискось от Дальневосточного окркома ВКП(б), но сейчас обещали дать новые фонды и увеличить штат — назревали нехорошие события на КВЖД.

Митя мысленно сосредоточился на другом предателе, оставшемся в Ленинграде или Москве.

Телеграмма, отправленная из Александровска, вполне могла попасть в руки самому шпиону, и теперь тот может узнать, что его могут вычислить, и тогда наверняка что-то предпримет. Например, прикажет убить Бейлина и Лапину. Насчёт себя Митя не беспокоился, смерти он перестал бояться с двух часов дня шестого июля 1918-го, когда на автомобиле Роллс-Ройс подъехал к калитке особняка Берга в Денежном переулке, и высадил двух пассажиров. Через двадцать минут из дома, который занимало германское посольство, раздался взрыв, потом началась стрельба, Бейлин выскочил из машины, помог одному из товарищей, сбежавшему через окно, добраться до автомобиля, а сам побежал внутрь, спасать второго. По всем раскладам выходило, что им не уйти, но всем троим удалось сбежать целыми и почти невредимыми. С тех пор Бейлин верил, но не в ангела Рафаэля, поскольку был безбожником, а в судьбу, которая берегла его для чего-то важного.