Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья (СИ) - Хренов Алексей

Ночь была чистая, звёздная. Лёха развернулся, набрал высоту и взял курс на Сото. Теперь нужно было просто спокойно долететь, посадить «Шторьх» и пойти спать.

Лёха нахмурился. Через пять минут минут полёта он увидел вдали силуэт моста.

— Ах ты ж зараза… — некультурно выразил он свои мысли. — Это что же получается? И куда я таким маневром прусь, прямо на аэродром франкистов⁈

Лёха мгновенно вдавил педаль и заложил энергичный вираж влево, стараясь выйти на курс, уводящий от такой неприятной встречи, пока его не засекли с земли.

«Ну, что за день… То трясёт, как в лихорадочном припадке, то динамит под задницей дымится, то теперь к бюргерам в гости лечу!»

«Зато в наушниках тихо. Никто не орет по радио, не требует опознавательные сигналы.» — пошутил Лёха, со всей возможной скоростью смываясь из опасного района. Собственно рации на самолёте пока и не было.

Значит, есть шанс, что его пока не заметили с земли.

Глава 24

Мимо кассы

Вторая половина июня 1937 года. Железно-дорожный мост через речку Адаха около Города Авила.

Илья Старинов и двое испанцев провели весь день, лежа в кустах, наблюдая за мостом. Кусты у воды давали хоть какую-то тень, но солнце беспощадно палило сверху. К концу дня Илье стало казаться, что он попал в ад, на медленно разогревающуюся сковородку.

За это время он выучил движение врага, запомнил маршруты патрулей, ритм их шагов и даже моменты, когда они позволяли себе расслабиться.

Сегодня, в отличие от вчерашнего дня, охрана увеличилась почти вдвое. Теперь по самому мосту курсировали двое часовых, неспешно проходя от одного конца к другому. На середине они встречались, коротко переговаривались и продолжали путь.

Четыре раза за день по мосту проходили составы, разрывая тишину тяжёлым гулом колёс и рваным дыханием паровозов. Чёрный дым, вырывающийся из труб, поднимался вверх плотным столбом, расползаясь по небу тёмными пятнами. Гремели вагоны, натужно скрипели сцепки, крытые вагоны, грузовые платформы с какими-то закутанными в брезент конструкциями — всё, что напоминало о бесконечном движении войны.

Один раз прошёл пассажирский поезд, но даже там в окнах мелькали тёмные силуэты, шинели, каски.

Старинов посмотрел на блокпост, расположенный у начала моста со стороны берега. Окопавшиеся франкисты устроили там настоящую мини-крепость — мешки с песком, пулемёт на позиции, трое караульных. Испанцы конечно несли службу довольно беспечно, втихаря курили, но их было трое и голое пространство перед блок-постом не оставляло шанса подобраться незамеченными.

Караульное помещение, откуда сменялись часовые, находилось на противоположном берегу. Каждые пару часов новые солдаты с разводящим появлялись с той стороны, пересекали мост и меняли патрульных.

— Хорошо сегодня было прохладно, — улыбаясь сказал Рауль, утирающему пот с лица Старинову.

— Нифига себе у вас прохладно! — искренне возмутился Илья, когда оба испанца подползли к нему на закате дня.

— Придётся идти от реки, — высказал Старинов, — пойдем на резинке и прямо к основанию моста, к центральной опоре.

— Это наша война, амиго. Мы плывём вдвоём, закладываем динамит, а ты нас прикрываешь с пулемётом, — Мигель похлопал Старинова по плечу.

— Отбираете у меня все лавры героев, — хмыкнул Илья.

Надувную лодку замаскировали ветвями и нагрузили динамитом. Обложили её ветками, стараясь, чтобы она выглядела маленьким островком, оторвавшимся от окружающей растительности. Динамит аккуратно сложили в центр, проверяя каждую связку.

Солнце скрылось за горизонтом, небо затянулось густым бархатным сумраком, но полная луна, словно издеваясь над ними, висела в безоблачном небе.

«Полнолуние,» — подумал Илья, глядя на Луну, холодную и безмятежную. Она висела в небе, раскинув свой мертвенно-белый свет по земле, заливая всё вокруг призрачным сиянием. Камни отбрасывали длинные, угловатые тени, деревья выглядели как застывшие в судорогах чудовища, а река серебрилась, словно жидкий металл.

«Всякая нечисть как раз и выбирается на охоту,» — пронеслось в его голове.

Он смутно вспомнил разговоры в детстве — про оборотней, про духов, что в полнолуние выползают из укромных мест, про затаившихся в темноте тварей. Сейчас он мог бы только усмехнуться этим россказням — вот она, настоящая нечисть. Люди с динамитом, винтовками и пулемётами, охотники или жертвы.

Он тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Ему сейчас не до суеверий.

Он шагнул вперёд, сквозь предательски яркий лунный свет, ставший его врагом этой ночью.

Река, которая в идеале должна была быть чёрным зеркалом, теперь поблёскивала серебряной лентой, отражая любой предмет, оказавшийся на её поверхности.

Рауль с Мигелем молча сняли одежду и осторожно вошли в нагретую за день на солнце воду. Лёгкие круги пошли по воде от каменистого берега.

Пожав руки, Илья Старинов нагрузился пулемётом и коробкой с патронами и порысил к мосту.

«Спасибо родителям, хорошо здоровьем снабдили» — думал Илья, пыхтя под весом пулемёта с патронами.

Пятнадцатью минутами позднее он устроился в присмотренных днём кустах, выставив ствол пулемёта, стал внимательно вглядываться в сторону моста.

Еще минут через десять из-за поворота показался медленно дрейфующий по течению куст. Испанцев видно не было. Старинов затаил дыхание.

Прожектор на мосту медленно повернулся в их сторону. Луч света, разрезая густую ночную темноту, скользнул по поверхности реки, зацепился за зыбкие блики воды, побежал вдоль берега, выхватывая из темноты куски камышей, ветви прибрежных деревьев, мерцающие разводы на воде.

Луч прожектора пробежался по зеркалу реки и, словно скальпель, вспорол ночь и вцепился в плывущий по реке куст.

Листья, прелые ветки, обломки травы — на первый взгляд обычный обломок, вынесенный течением, таких в реке могло быть сотни. Длинная тень скользнула по водной глади, спутанные ветви слабо колыхнулись.

Старинов стиснул зубы, пальцы крепче сжали рукоять пулемёта.

Прожектор застыл на несколько секунд, впиваясь светом в плывущий куст.

Тишина в воздухе сгустилась, казалось, даже река замерла в ожидании. В эту секунду всё зависело от случайности, от удачи, от небрежности часового наверху.

Луч прожектора словно колебался, метался, задерживаясь на переплетённых ветвях, на воде, которая поблёскивала серебристым светом Луны.

Ещё секунда. Ещё мгновение. И…

Луч дрогнул и, словно разочаровавшись, продолжил свой бег дальше, прочёсывая реку в сторону другого берега.

Илья Старинов медленно выдохнул, стараясь не шевелиться, разжимая побелевшие пальцы на рукоятке пулемёта.

Куст, словно подчиняясь незримой силе, медленно доплыл до массивной каменной опоры моста и как-то против законов физики подозрительно зацепился за неё.

На первый взгляд — ничего необычного. Осколок плавучего мусора, прибитый течением к опоре, каких в реке хватает. Но если бы кто-то наблюдал внимательнее, он бы заметил, как ветки чуть дрогнули, будто кто-то под водой осторожно подтянул их ближе к камню.

Течение слегка покачивало куст, но он не уплывал.

Вдруг из воды, сливаясь с тенями, медленно появилась тёмная фигурка. Человек осторожно вытянул руки, ухватившись за выступы каменной кладки, и начал подъём.

Мокрый камень был скользким, пальцы дрожали от напряжения, но фигура, не теряя хладнокровия, методично ползла вверх.

Сверху раздался глухой топот сапог.

Часовой неспешно пересекал мост, его винтовка висела на плече, ботинки гулко постукивали по доскам.

Фигура замерла, прижавшись к камню, даже не дыша.

Старинов из своей позиции в кустах наблюдал за происходящим, сжимая рукоять пулемёта. В голове металась мысль — только бы не заметили!

Часовой спокойно дошёл до середины моста, где уже нетерпеливо ждал его напарник.

Они встретились, обменялись короткими фразами — видимо что-то будничное, неважное. Один что-то махнул рукой, второй отмахнулся в ответ. Затем, сделав по паре шагов назад, развернулись и продолжили идти каждый к своей стороне.