Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья (СИ) - Хренов Алексей

Аккуратно подрулив к деревьям, где по его мнению должен быть огонёчек, Лёха заглушил двигатель — и наступила звенящая тишина.

Он на мгновение задержался в кабине, прислушиваясь. Вытащив свой неразлучный Браунинг Лёха выскочил наружу из кабины и присел у стойки рядом с колесом.

Только стрекот ночных насекомых, далёкий крик совы да шум ветра в кронах. Он медленно осмотрелся, вслушиваясь в ночь. Никто не вышел ему навстречу, не раздалось ни звука, ни шагов, ни приглушённого оклика. Медленно поднявшись, шагнул вперёд, всё ещё надеясь увидеть знакомые силуэты.

Но вокруг была пустота.

Глава 25

След кровавый стелется по сырой земле…

Вторая половина июня 1937 года. Излучина реки Адахаоколо железно-дорожного моста, город Авила.

Илья даже не понял, сколько времени прошло. Секунда? Две? Минута?

Мир медленно возвращался сквозь липкий, тёмный туман.

Острая, рвущая боль пронзила ногу, отозвавшись пульсирующим эхом во всём теле от позвоночника до ступни. Лёгкие сжались, воздух вырывался наружу с болезненным хрипом.

— Ну… Вот, здрасьте, приехали, станция конечная — хрипло выдохнул он себе под нос, зажмурившись на мгновение.

Голова кружилась, перед глазами плавали тёмные пятна. В ушах звенело, но сквозь этот гул всё равно доносились приглушённые крики — они звучали где-то там, на мосту, за спиной. Голоса сплетались в неразборчивый поток, перемежаемый отрывистыми командами, лязгом оружия и лихорадочным топотом сапог.

Где-то внутри черепа вдруг холодно, почти безразлично произнеслись слова Аниным голосом, причём в состоянии, когда она бесилась на что-то: «Давай. Ж**а с ручкой! Двигайся. Только попробуй сдохнуть там».

— Хороший план… Чёрт возьми, просто восхитительный, — прохрипел он, не открывая глаз. — Вот только сдохнуть всё таки кажется проще, чем ползти.

Но голос внутри был неумолим. Старинов представил Аню… В нигляже… Его губы сами растянулись в дурацкой улыбке. И тут вдруг она прищурилась и в руке её появилась здоровенная деревянная скалка для раскатки теста… и выражение её лица пообещало ему полный… Илье совсем не понравилось, в общем, выражение её лица.

— Да иду я уже, иду! В смысле, ползу, значит, — Илья открыл глаза и усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья.

Руки дрогнули, инстинктивно вцепились в землю. Кожа ладоней ощутила прохладу камней, сухую пыль. Он сглотнул. Перекатился на бок, судорожно подтянул к себе здоровую ногу, зацепился локтем за ближайший камень и пополз. Медленно, через стиснутые зубы, сцепив губы в тонкую линию, приглушая каждый рваный вдох. Земля под ним казалась бесконечной, ноги слушались плохо, но он полз, упрямо, зло, не давая боли взять верх.

— Вот так. Давай! Ты же красный командир, а не плюшевый зайчик! Давай мой хороший, товарищ командир! — шипел он, уговаривая себя. Резкий укол боли в ноге заставил его на секунду замереть. Он заполз за груду камней и перевёл дух.

Рана в ноге горела, будто её разорвали на части. Илья медленно опустил взгляд вниз и увидел, что штанина потемнела от крови, мокрая и липкая.

— А-а-а, да уж! Хорошо Анечка не видит! Мне бы точно и вторую лапу сразу оторвали. Сиди дома не гуляй, раз уж не cможешь танцевать с ней на свадьбе. Ты ж ещё и кровишь… — выдавил он, пытаясь разглядеть повреждение. — Ладно. Сейчас мы тебя…

Он рывком задрал штанину, сунул руку в карман, пальцы дрожали, достал перевязочный пакет и разорвал его зубами.

Достав пакетик с йодоформом, Илья высыпал желтоватый порошок прямо в рану.

Словно в самую глубину его тела плеснули кипящей кислотой. Голова мотнулась назад, лоб покрылся липким потом. Грудь снова заходила ходуном, во рту появился привкус железа, губы сами собой сжались.

— Однако… — прошептал он, чувствуя, как где-то в глубине души поднимается рёв боли. — Черти в аду со своими сковородками просто дети…

Переждав несколько секунд, он повторил процедуру с другой стороны ноги. В этот раз прошло чуть легче.

Приложил пару тампонов с обеих сторон, начал туго наматывать бинт. Покончив с экзекуцией, с трудом натянул штанину обратно.

— А если бы тебе, Старинов, в задницу попали! Как бы ты туда тампончик запихивал! — Илья плакал и смеялся одновременно.

Старинов схватился за пулемёт, руки слабо сжали рукоять, и попытался подняться. Боль словно молнией пронзила ногу, он снова осел, чуть не завалившись на бок.

— Всё, копытце, тебя уже залатали… А теперь вставай, а то вон уже группа страждущих по твою тушку организуется.

На мосту орали, бегали люди, периодически раздавались выстрелы. Враги постепенно приходили в себя.

Отдышавшись, он выпрямился, и попытался опереться на больную ногу. Боль была сильной и дергающей. Поднял пулемёт, перекинул через плечо остатки патронной ленты на манер революционного матроса и сделал первый шаг.

— Вставай, проклятьем заклеймённый! — выдохнул он. — До основанья, а затем…

Постоял, покачиваясь, потом второй. Потом ещё один.

Тяжело, опираясь на оружие, хромая, цепляясь за него, он медленно двигался вперёд.

Прочь от моста. Прочь от взрыва. Прочь от криков и пуль.

Вторая половина июня 1937 года. Окрестности около города Авила.

Лёха быстрым шагом обошёл площадку, всматриваясь в землю, в кусты, в каждую тень, словно пытаясь выловить хоть какой-то намёк на присутствие людей. Грунт был примят, но не более, чем это могло быть от их же прошлой разгрузки. Дерево, под которым они оставляли динамит, стояло так же, как и прежде — остались только следы от мешков, ни следов борьбы, ни отпечатков обуви, кроме их собственных.

Лёха нахмурился.

Нет, с местом встречи он не ошибся, приземлившись точно на ту самую полянку. Согласно договоренностей он должен был их ждать тут до рассвета.

По времени они вполне уже могли быт тут быть здесь. Если бы всё прошло гладко, если бы им удалось уйти, они бы уже стояли рядом, махая руками, агитируя быстрее сваливать отсюда.

Если бы всё пошло по плану… Товарищи уже сейчас должны были выходить из-за деревьев, неся на себе запах пороха и гари, но вместо этого вокруг пустота.

Неприятный холодок скользнул по спине.

Лёха развернулся и, ускорив шаг, направился в сторону, откуда должна была подойти группа после подрыва моста. Пробежал вдоль кустов, осмотрел полгий склон, выискивая хоть какие-то признаки того, что кто-то здесь недавно был. Но земля оставалась нетронутой.

Он задержался на мгновение, выровнял дыхание и медленно вернулся к самолёту.

Ночь уже подходила к концу. На востоке, за чёрными силуэтами холмов, небо начинало светлеть, окрасившись в предательски нежно-розовый цвет. Ещё немного, и его крохотный «Шторьх» станет виден издалека.

Часы, казалось, тикали прямо у него в голове, отсчитывая мгновения. Лёха сглотнул, глядя на горизонт.

Ждать конечно означало рисковать быть обнаруженным, хотя место было пустынное и какой то человеческой активности вокруг не наблюдалось. Хотя достаточно одному случайному патрулю забрести сюда, и он будет как на ладони…

Провозившись с самолётом, Лёха приготовил его к возможному экстренному взлёту. Машина была развернута в правильном направлении и смотрела носом в сторону достаточно просторного и, главное, ровного куска местности, с которого он и взлетал в прошлый раз.

— Нехрен балду пинать! — скомандовал сам себе наш герой и помчался обдирать ветки с кустов в отдалении, — Ждать ребят или улететь, я могу решить и позже, а вот замаскировать самолёт лучше рано чем поздно, — старался обмануть сам себя наш попаданец.

Через полчаса вместо маленького немецкого самолётика в местном ландшафте появился ещё один большой и разлапистый куст. Кустяра.

Лёха обошёл и осмотрел получившееся творение с разных сторон. Ну если не подходить близко и не присматриваться, то за проделанную работу он честно поставил себе твёрдую четверку.

— Ну, вроде не совсем позорище! — выдал себе комплимент трудолюбивый попаданец.