Кир Булычев - Младенец Фрей
— Ах, — повторила девица, — прабабушка заждалась. Ей пора пить какао. Сколько можно заставлять ждать?
— Одну минутку, мы уже здесь, — воскликнул Мистер-Твистер. — Сейчас мы проведем сеанс — чистая формальность, клянусь вам, чистая формальность.
— Мы хотели бы понять, — сказала мадам Парвус, — неужели вам не достаточно проведенного испытания?
— Достаточно, — согласился Юханссен. — Это не испытание, а лишь встреча со старым другом.
Он подтолкнул сжавшегося от дурного предчувствия Ильича, и тот первым влетел в роскошную комнату из костюмного кинофильма.
У камина стояло кресло, старинное кожаное кресло с высокой спинкой.
Над спинкой поднималась струйка голубого дыма.
— Вам туда. — Мистер-Твистер подтолкнул Ленина, и тот пробежал по мягкому ковру к креслу.
Когда Андрей следом за Ильичом обогнул кресло, он увидел, что в нем, совсем утонув в мягкой коже, сидит маленькая сухая старушка с большой дымящейся сигарой в лапке.
Старушка была одета в платье начала века, и Андрей понял, что этого испытания Ильич может не выдержать.
Это была какая-то знакомая, приятельница Ильича. И она сейчас его не узнает.
— Нет! — закричала мадам Парвус, которая, видно, рассуждала так же, как и Андрей. — Мы не договаривались. Вам нужны отпечатки пальцев, так вы их получили.
Старушка заговорила по-немецки. Андрей плохо помнил немецкий язык. Он пытался перевести, но Мистер-Твистер остановил его.
— Не вмешивайтесь, — сказал он. — Пускай они сами решат.
— Это нечестно, — сказала мадам Парвус.
— Роза, — сказал Ильич. — Сколько лет мы не виделись!
— Роза? — повторила мадам.
— Разумеется, Роза Люксембург. — Ильич услышал голос мадам Парвус и был готов ей все объяснить. — К счастью, ее не убили, она осталась жива и скрылась в Швеции.
Старушка говорила и дальше, но Ильич не стал ее слушать.
— Я остаюсь на своих старых позициях! — громко заявил он и топнул ногой. — Мы никогда не поймем друг друга, и я уверен, что твоя смерть, хоть ее и считают героической, была заслуженной. Ты сама этого хотела, уклонистка!
Ильич резко повернулся и, обойдя кресло, пошел к выходу. Андрей направился за ним.
Мистер-Твистер догнал его.
— Что говорит ваш джентльмен? — спрашивал он. — Да переведите мне его слова! От этого многое зависит.
— У господина Ленина, — сказал Андрей, — сохраняются идейные разногласия с собеседницей.
— Не может быть! — сопротивлялся Мистер-Твистер. — У них не было идейных расхождений. Фру Цеткин всегда была его сторонницей.
Андрею стоило больших трудов не воскликнуть: «Какая еще Клара Цеткин! Это же Роза Люксембург!»
Он сдержался и спас Ильича. К счастью, Мистер-Твистер не расслышал первых слов Ильича — он совершенно не разбирался в русском языке и плохо в истории Октябрьской революции.
Он не понял, а Андрей не помог ему понять, что Ильич пошел ва-банк, ошибся в попытке угадать старушку, но случайно выиграл.
Андрей догнал Ильича и сказал:
— Шведский господин Юханссен уверен, что у вас никогда не было разногласий с Кларой Цеткин.
— Какая еще Цеткин! — ответил Ильич.
— Подумайте, Владимир Ильич, — настаивал Андрей, опасаясь, что в любой момент кому-то из присутствующих откроется истина, — вы же видели Клару Цеткин, но забыли, что она — ваша союзница по Третьему Интернационалу.
Ильич кинул пробуждающийся взгляд на Андрея и громко произнес:
— Нет, батенька, нет, нет и еще раз нет! Были у нас разногласия с товарищем Цеткин. Я готов вернуться и доказать ей это на простых примерах. Спросите у нашего сопровождающего лица, могу ли я открыто и нелицеприятно объяснить этой Цеткин суть наших разногласий?
— Господин Ленин, — сказал Андрей, — хотел бы возвратиться и завести партийную дискуссию с госпожой Цеткин, которую вы так быстро прервали.
— Ни в коем случае! — воскликнул Мистер-Твистер. — С нас достаточно, мы удовлетворены.
Он вынул мобильный телефон и на ходу принялся быстро говорить по-шведски.
Затем он остановился и, не отнимая телефона от уха, кивал и повторял: «Яйа!»
Затем отыскал глазами Андрея и сказал:
— Шеф ждет вас.
* * *На двери главного кабинета, резной и солидной, как и все на этом этаже, была небольшая вычищенная табличка со словом «President».
Президент сидел за обширным столом, заполнявшим собой треть кабинета, стены которого поблескивали от золота переплетов. Все было как у Мистера-Твистера, но в пять раз внушительнее и крупнее.
Сам президент столу соответствовал — он походил на Мистера-Твистера, но превосходил его размерами и оживленностью.
При виде вошедших посетителей президент поднялся и пошел вокруг стола, изображая гостеприимство.
— Мы ждали этого часа, господа, — сообщил он. — Мы выполнили свой долг перед историей и идеями социал-демократии.
Президент совершил округлое движение рукой, и все увидели на его столе заветную шкатулку.
Она оказалась вовсе не шкатулкой, а железным ящиком размером с небольшой саквояж с железной же округлой ручкой сверху — в таких ящиках по банкам носят деньги и ценные документы. Такие ящики ставят в большие сейфы. Обыкновенные ящики, привыкшие к любым суммам.
— Я не могу сдать вам шкатулку по описи, — сказал президент, предупрежденный, видно, что переводчик гостей говорит лишь по-английски. — Мы сочли возможным ограничиться обусловленными договором испытаниями. Я даю слово, что шкатулку никогда еще не открывали, и не советую вам этого делать, прежде чем вы не достигнете безопасного места. Как вы видите, в шкатулке два отверстия для двух ключей. Один ключ я передаю вам сейчас, второй находится у вас. Прошу!
И президент сделал шаг назад, как бы приглашая взять шкатулку. Произошла забавная пауза, потому что всех охватила нерешительность. К шкатулке ринулись одновременно госпожа Парвус и Ильич. Они столкнулись у стола, но спохватились, что негоже драться на глазах у шведских хранителей.
А Андрей глядел на шкатулку и думал: «А у кого же второй ключ?» Почему он раньше ничего о нем не слышал?
Ильич оказался решительнее, и мадам временно уступила ему. Он потянул железный ящик на себя, ящик оказался тяжелым — он не поднялся сразу, а пополз по столу.
— Ну осторожнее же! — поморщился президент. — Вы мне стол поцарапаете. Он принадлежал королеве Христине.
Ильич поднатужился и понес ящик к выходу.
— Кирпичи в нем, что ли? — спросил он.
Прощаться с президентом и благодарить его пришлось Андрею. Потом Андрей, с которым шли Мистер-Твистер и бухгалтер, догнал их в коридоре.
Ильич шел, согнувшись под углом в сторону, противоположную ящику. Мадам спешила за ним и вытягивала руку вперед, готовая в любой момент перехватить ношу.
— А вы знаете, где второй ключ? — спросил Мистер-Твистер.
— Понятия не имею, — искренне признался Андрей.
Ильич остановился, обернулся и спросил:
— А дверь-то где?
— Давайте понесу, — сказала мадам по-русски.
— Обойдешься.
Но старик запыхался.
Он сообразил:
— Андрюша, возьми ящик. А я тебя подстрахую.
Андрей догнал его и подхватил ящик.
В нем было килограммов пятнадцать. Что же большевики туда положили?
Сзади деловито топали бухгалтер с Мистером-Твистером и другие банковские люди.
— Вы уверены, что правильно поступаете? — спросил Мистер-Твистер.
— А что вы предлагаете? — откликнулся Андрей.
— Оставайтесь у нас. Мы поможем вам организовать безопасную перевозку.
— Это нам обойдется в копеечку! — возразил Ильич, когда Андрей перевел слова Юханссена. — Мадам потребует свою долю, банк потребует свою долю. Что мы привезем домой?
Руки оттягивало до боли.
«Сейчас бросил бы эту проклятую шкатулку. Тем более что это не мое дело и меня не касается. Ведь жалости к Ильичу и его компании я не испытываю…»
— Как вы его довезете, если еще не вынесли отсюда? По-моему, кроме вас, есть немало желающих получить ящик.
— Ах, не надо меня пугать, товарищ Берестов! — возмутился Ильич.
— Потерпи немного, — сказала мадам Парвус. — Сейчас нам поможет мой телохранитель.
— Он такой же телохранитель, как и я. Скажи, что он ее телопользователь или телоутешитель.
— Что он сказал? — закричала мадам Парвус.
— О чем они спорят? — спросил Мистер-Твистер.
— Мы поедем на «Симонов»? — спросил Андрей.
— А тебе зачем знать? — вдруг испугался Ильич. — Ты чего задумал?
Он потянул тонкую руку к ящику, и Андрей был готов его отдать, отчего ящик неминуемо грохнулся бы на пол, но тут его подхватило сразу несколько рук.
— Неси! — крикнул Ильич. — А то отнимут.
— Уйти бы живыми, — откликнулся Андрей.
