Помещик (СИ) - Шерр Михаил

— Думайте. Я дельные мысли только приветствую. Но это всё ближе к весне решать наверное.

— Нет, барин, надо сейчас. Скоро под зиму пахать и озимые сеять. Ведь как получается. У одного трехполка, а рядом клин с двухполье. Не порядок это.

— Тогда не тяните и решайте. Думаю, главное сейчас честно поделить нынешний урожай.

Тонкостей земельных отношений в нынешней России я не знаю. Слышал когда-то бранное слово черезполосица. Но что это зверь, не знал.

Иван Прокофьевич немного разъяснил мне этот вопрос, но тут на самом деле темный лес. Я понял самое главное: от этого большой вред и надо как-то с этим всем бороться.

И тот вариант, который в нашей Сосновки начал неожиданно получаться, очень классный. Главное не спугнуть.

— Мне Сидор работники нужны. Надобно в усадьбе все сараюшки в порядок привести. Грязи там много, везде паутина. А сарай возле большой сосны надо перестроить.

— Как скажите, барин. Завтра с утра десяток мужиков придет как вы завтракать закончите.

— Отлично, — деловая часть разговора закончена, вполне можно и о личном. — Ну что познакомились с будущим зятем?

— Познакомились, барин. Как сидорову козу его брать надо, чтобы на баб меньше глазел. Ну, вы барин, не переживайте, Маня его в черном теле держать будет. Вильгельм, имянем каким чудным батюшка его наречь хочет.

— Ему Сидор Матвеевич виднее.

Оставшуюся часть дня я потратил на начало обучения. Серафиму и Насте я подробно рассказал, что и как мы будем делать, а Вильяму и Марии устроил небольшой зачет.

Если им судьба стать поварами, то это видно будет сразу. А на нет и суда нет.

Но первое впечатление от моих учеников было очень благоприятное. Все очень старались буквально смотрели мне в рот, особенно наш басурман. Его обучение будет даваться сложнее других, языковой барьер пока что очень значительный.

Вечером я еще раз прогулялся по деревне, попросил Новосёловых зарезать еще одну свинью и застолбил у Степаниды будущий приплод от её коровы-рекордистки.

Довольный плодотворно проведенным днем я вернулся в усадьбу и там меня ждало письмо от Алексея Владимировича.

Сразу же после отъезда полковника Чернова и остальных гостей, я написал дяде письмо, в котором сожалел, что он не смог приехать в гости и пожелал ему скорейшего выздоровления.

Дядя прислал ответное письмо, в котором еще раз выразил своё сожаление, что не смог быть у меня в гостях, а затем огорошил известием, что дела требуют его срочного отъезда на Урал, несмотря на открывшуюся старую рану.

«Ну, что же, баба с возу, кобыле легче», — подумал я без тени сожаления.

К Алексею Васильевичу я относился как к совершенно чужому человеку, который считается моим дядей. Чисто по-человечески мне его жалко, что он стрдает от старой раны, но не более того.

А известие об его отъезде только порадовало. Долговая петля на моей шеи ни куда не исчезла, но его отъезд, как и Тороповых, изменение настроя Самохватова ослабляют эту удавку и дают отсрочку на несколько месяцев, которой надо воспользоваться.

Староста решил возглавить лично бригаду мужиков, которой я намеревался поручить ремонт и реконструкцию сарая.

Подав мне утренний кофе, Пелагея доложила:

— Староста и десяток мужиков ждут вас, барин.

Главное в реконструкции сарая, намеченного мною под беконный цех, конечно строительство ледника или ледяного погреба.

Полуфабрикаты в нем должны храниться при температуре до четырех градусов Цельсия. Мясо должно быть дозревшим, а это требует достаточно много времени. И месяцев пять в году это сопряжено с большими проблемами.

А я предполагаю бекон производит почти в промышленных масштабах, не килограммами, а центнерами, а если пойдет, то тоннами.

Но начинать я буду со скромного сарая возле огромной красавицы сосны.

Староста и сам не дурак, и мужиков привел с мозгами и рукастых. Поэтому, хоть и на пальцах, но мне удалось быстро объяснить, что мне надо построить и как переделать уже существующее.

Вопрос об оплате даже не обсуждался, судя по всему как должное будет принято моё решение зачесть эти работы в повинности в пользу барина или как-то в оброк.

Поэтому когда я сказал, что за работу заплачу деньгами, мужики опешили и ошарашенно стали переглядываться. Такое им было в новинку и совершенно не привычно, барин будет платить своим крепостным.

Но я твердо решил экономические отношения в имении между мною и крепостными перевести на товарно-денежную основу.

Староста первым переварил эту новость и несколько раз тряхнув головой прокомментировал:

— Как скажешь, барин. Мы люди подневольные. Желаешь платить нам твоя воля.

Работать мужики сразу же начали без раскачки и как говорится с огоньком. Я покрутившись вокруг, минут через сорок понял, что только мешаю людям работать.

Увидев, что я вернулся, Пелагея не сдержала удивления и спросила:

— Барин, а что за мужиками присмотр не нужен?

— Думаю, что они и так справятся, Чай не дети.

— Чудно это все как то, барин. Везде заведено, что за мужиком глаз да глаз нужен.

— А у нас, Пелагея, будет по-другому. Вот за тобой нужен глаз да глаз.

— Ну, барин, я это я. Мне в этом доме всегда доверяли и не приучена по-другому.

— вот и будем с сегодняшнего дня всем доверять, тем более, что я решил всем жалование платить. Кем, кто хорошо служит мне, работает честно и правильно буду платить больше. А лентяев, нерадивых и не дай бог воров буду гнать в шею.

Пелагея покачала головой и ничего не ответила.

Мой план работ на ближайшие дни таков.

Заканчиваем основные работы на уборочной и проводим праздник урожая. Его изюминка то, что барин проставляется как обещал.

Оставшаяся неубранной картошка на своих участках будет постепенно убрана бабами и мелкими. Времени для этого вполне достаточно.

Всем сосновским в ближайшие дни решаем как жить дальше. Надеюсь, что мужики решат попробовать, говоря терминами времен КПСС, обобществить средства. Навскидку это даст несколько десятин пашни за счет отказа от межевых борозд.

Не решатся попробовать, будем работать по старому и думать что делать.

После наведения порядка в запушенных сараях Сидору будет поставлена задача привести в порядок вырубки леса.

То, что там оставлено надо удалить, кое-что вполне можно назвать деловым лесом, но по большей части это пойдет на дрова.

Меня лично ждут беконные эксперименты и попытки получения сгущенки.

Но первым делом я, вернувшись с реконструкции сарая, продолжил экзаменовать Вильяма с Маней.

Вильям об уготованной ему участи еще не знает, но догадывается судя по всему. С Дуняшей и Анфисой заигрывать больше не пытается, в отличии от предыдущего дня.

Со французским омлетом, майонезом и «Оливье» знакомство уже состоялось и на мой взгляд успешно.

Вильяма таким серьезным я вижу первый раз, он очень старается и ведет себя идеально, ну прямо ангел во плоти.

Наконец он не выдерживает и задает мне вопрос:

— Скажите, сэр, что вы задумали в отношении меня?

Я его вопроса ждал и мне было интересно сколько времени он будет терпеть.

— Женить тебя на Марии.

— Сэр, я не это имел в виду, а моё обучение поварскому искусству.

— В моих планах открыть ресторан в Калуге и чтобы ты там был шеф-поваром.

— Надо полагать, что изюминкой ресторана должна стать французская кухня? — резонно предположил Вильям.

— В правильном направлении мыслишь.

— Вы, сэр, предполагаете, что мы с Маней будем вместе работать?

— А ты что-то имеешь против? — интонации в голосе Вильяма какие-то удивительно странные.

— Нет, сэр, что вы. Мне эта идея очень нравится, как и поварское дело. Очень интересное и захватывающее. Только у меня вопрос имеется, а что будет из английской кухни.

— Из английской? — переспросил я. А что действительно можно предложить из островной кулинарии.

Я знаю блюда из говядины: ростбиф и бифштекс; естественно овсянка по английски, то есть на молоке с сахаром, для России это диковинка; суп «Тортю» и конечно пудинги и яблочный пирог. Естественно яичница с беконом и сам бекон в нарезке.