Олег Дивов - Выбраковка
– Что? – переспросил Гусев, возвращаясь к реальности. – Ну что вы там бормочете?
Директор опешил. Перед ним сидел неожиданно другой Гусев, совсем не тот, который минуту назад мялся, делал большие глаза и разыгрывал безответственного папенькиного сынка. Этого Гусева, настоящего, хорошо знали подонки, которых он «прихватывал» на маршруте. Но директор, разумеется, нет. Не предполагал даже.
– Говорите, что хотели, – приказал Гусев. – Ну?!
– Э-э… – протянул директор. – Однако… В общем, я хотел пояснить, что тот самый вагон, как вы очень хорошо сказали… Конечно в нем может оказаться тесновато. Но я не исключаю возможности… Что его просто отцепят от поезда.
И посмотрел Гусеву в глаза. Кристалльно честным взглядом человека, который выдавил из себя ровно столько правды, сколько был в состоянии.
«Когда отправляется поезд?» – едва не ляпнул Гусев, но удержался. Это был уже перебор. Директор не ответил бы. Да и не знал он, наверное, деталей. В самый последний час ему позвонят и скажут: начинай. И всемогущее АСБ начнет «самоочищаться» от неуправляемых и опасных ветеранов, неспособных «поглядеть в глаза реальности». Агентство надолго парализует себя, оно будет слишком занято самокастрацией, чтобы выполнять приказы извне.
И влиять на происходящее в стране.
А когда все кончится, выживший молодняк переведут в охрану – хотя бы бывшего ГУЛАК, который станет каким-нибудь «Главресурсэкспортом». А на дверях головного офиса АСБ сменят вывеску.
И я, отсидевшийся в кабинете, останусь навсегда один.
Меня ждет одиночество в сто раз страшнее, чем то, в котором я пребываю сейчас.
Ведь меня даже не убьют – зачем? И не сошлют и не спрячут.
Человека, который так легко предал своих, умнее использовать.
Я еще поживу – но какой ценой?!
– Ясно, – сказал Гусев. – И сколько же платят заведующему отделом в ранге замдиректора?
Директор расцвел.
– Не так уж много. Всего лишь раза в два больше, чем вы зарабатываете на маршруте. Но зато и риска никакого. Вы меня понимаете?
«Да что ты заладил: понимаете, понимаете… Хуже Мышкина, ей-Богу. Тот хоть придуривается, а ты-то нет. Всего лишь стараешься быть многозначительным».
– А в перспективе… Впрочем, я вам уже говорил.
– Мне очень понравилась ваша формула «дать Гусеву всё», – с мягкой улыбкой сообщил Гусев. – Я был польщен до глубины души.
– А мне очень понравился ваш поступок, – с видимым облегчением расплылся директор. Трудные переговоры закончились, началась протокольная светская беседа, директор своего добился и был теперь, похоже, счастлив. – Я в курсе, что вам пришлось настаивать на своем. Этот юноша-дознаватель оказался не в меру ретив и совсем не дальновиден.
– Я, слава Богу, уже не юноша. Бывают моменты, когда интересы Агентства расходятся с буквой закона.
Директор от восторга чуть не подпрыгнул.
– Кстати, я не один такой в Центральном, – сообщил Гусев.
– Какой? – напрягся директор.
– Сообразительный. И если вас интересует мнение частного лица…
– Еще бы!
– …то метод реструктуризации нашей фирмы – ну, с отцеплением последнего вагона – может оказаться несколько э-э… расточительным.
Директор с облегчением нахмурился. Именно так – с облегчением. Он наверняка подумал, будто Гусев намекает, что остальные ветераны тоже о многом догадываются.
– У нас будет крайне экономное штатное расписание, – сказал директор твердо. – И в нем просто нет места для экспертов по расстрелам и пыткам.
«Ух ты! – поразился Гусев. – Вот это как бывает, оказывается, когда продашь душу дьяволу. Вот какие начинаются разговоры… Жестко, четко, откровенно».
– Вы меня понимаете? – спросил директор вкрадчиво. – Вы как опытный выбраковщик должны меня понять. Вам же приходилось браковать своих, не так ли?
«Спасибо, напомнил!»
– Этой весной я забраковал своих ведомых, – сказал Гусев надменно.
– Да, знаю. Вы поймите, Павел Александрович, я тоже не людоед. Я реалист. Люди, которые пробыли на маршруте больше трех лет кряду и принимали участие в специальных операциях… Вы же знаете, кто они. Эти люди неустойчивы, их понимание своей роли в обществе чересчур своеобразно. Они слишком долго ходили по грани между добром и злом.
– Я хожу по этой грани вдвое дольше, – напомнил Гусев. – Ладно, хватит. Это все эмоции, простите. В одном я с вами согласен – нужен здоровый реализм. И с позиции здорового реализма… Сколько у меня времени на размышление?
– Понимаю, – кивнул директор. То, что Гусев может отказаться, ему, похоже, в голову не приходило. Время на размышление просто следовало просить по правилам игры. – Понимаю и не осуждаю.
– Подготовиться. Свыкнуться с мыслью.
– Мы с вами сработаемся, Павел Александрович.
– Уверен.
– Постарайтесь дня за три.
– Неделя.
– М-м… Это уже впритык. Пять дней. Потом звоните моему секретарю, и он тут же спустит в Центральное приказ о вашем переводе. А вы пока заканчивайте свои дела там – и милости просим. Кабинет уже обставлен, персонала полный комплект.
– Ах вот как…
– Да, отдел уже работает. Очень толковый заместитель, весьма компетентный молодой человек. Фактически вам нужно только занять свое место и потихоньку, без лишнего напряжения…
– Хорошо бы. Устал напрягаться.
– Да что вы! – замахал руками директор. – Думаю, разумно будет вообще начать работу с отпуска. Но мы еще поговорим об этом. Итак, ждем вашего звонка.
Гусев встал и церемонно раскланялся. При этом у него из-за пояса едва не выпал «макаров» – кургузый пистолетик выдавило наружу гибким сегментом «комбидресса» на талии. Гусев уже забыл, когда в последний раз выходил из дому без брони.
– Всегда при оружии… – пробормотал директор пафосно. – Всегда на посту… Тяжело будет отвыкать наверное. Вы не поверите, дорогой мой, как я глубоко понимаю все эти проблемы. Я ведь тоже когда-то… Да-а…
– Рад был познакомиться, – сказал Гусев, запихивая пистолет глубже.
– А я как рад! Будет случай – передайте нижайший поклон Александру Петровичу.
– Непременно.
– Ну, до встречи с вами в новом уже качестве…
– До встречи, – Гусев усилием воли остановил поток взаимных уверений в совершеннейшем почтении и выскочил за дверь.
– Ну, как ты? – спросил Корнеев с тревогой в голосе, вскакивая и оглядывая Гусева с ног до головы.
«Ох, не купишь ты меня, Корней! Тоже хитрец нашелся. Как услышал про бронебойные, сразу понял: я почуял опасность. Но с чего ты взял, что я тебя резко полюблю, и если опасность действительно навалится – предупрежу? Разве дочку твою больную пожалеть…»
– Я – замечательно, – сказал Гусев, отечески хлопая Корнеева по плечу. – Ну-с, коллега, поехали в Центральное. Вылечим шефа от излишней заносчивости. А то он в последнее время стал многовато брать на себя!
– Я так и думал! – воскликнул Корнеев. – Я именно так и думал!
Глава двадцать пятая
Массовые казни – испытанный способ остаться в памяти потомков; до сих пор большинство устных преданий о Дракуле сохранилось именно в цыганских таборах.
Назад, в Центральное, Корнеев поехал нормальной дорогой, через Бульварное Кольцо, чем очень Гусева расстроил. После встречи с директором поводов для размышления набралось дальше некуда. Гусев приветствовал бы любую задержку в пути. И когда на подъеме в двух шагах от Петровки «двадцать седьмая» влипла в пробку – искренне обрадовался.
Корнеев по пояс высунулся в окно.
– Что за ерунда… – пробормотал он. – Никакого шевеления. Пэ, ты видел когда-нибудь такое на бульварах?
– В прошлом веке, – лениво бросил погруженный в себя Гусев. – При старой власти.
– Сходить посмотреть…? – Корнеев дернул ручник, включил передачу и заглушил двигатель.
Издалека донесся вой сирен. Многоголосый. Что-то серьезное произошло там, впереди.
Гусев тяжело вздохнул и полез в бардачок за ноутбуком. Вывел на монитор карту города. И от удивления чуть не вывихнул себе челюсть.
На схеме перекрестка было пять… шесть… Нет, гораздо больше красных точек. И много синих. Маркер в виде крошечного автомата показывал – здесь стреляли, причем очередями.
– Корней, – выдавил из себя Гусев. – Похоже, мы застряли.
Он прыгнул с карты в оперативную сводку. Никаких деталей. Просто стрельба из автоматического оружия пятнадцать минут назад. Милиция уже на месте. АСБ к расследованию инцидента не привлекается. «Естественно – не наша компетенция. Наше дело забраковать преступника. Если найдут, кто…»
Гусев подвинул Корнееву ноутбук, и тот, в свою очередь, тоже широко открыл рот.
– Мама!
– Вот именно. Ну что, полезли?
– Да… – Корнеев принялся судорожно копаться, проверяя игольник.
– Оставь, Корней, – сказал Гусев. – Там всех уже убили.
* * *На перекрестке оказалось форменное месиво из покореженного железа, костей и мяса. Обильно политое кровью. Гусев тяжело сглотнул, позади тихо охнул Корнеев. Похоже было, что машины едва успели тронуться на зеленый, и тут кто-то с тротуара принялся по ним стрелять. По всем сразу, поливая огнем от живота, не имея конкретной цели.
