Олег Дивов - Выбраковка
– Спешат, – сказал Гусев. – Очень спешат. Всего час назад давали пять дней на размышление.
– А теперь, значит, передумали… Нужен ты им. Очень.
– А если не уйду? – предположил Гусев.
– Ну и дурак.
– А все-таки?
Шеф пыхтел сигаретой и глядел пустыми глазами Гусеву через плечо.
– Кранты нам, – сказал он после короткого размышления. – Не сегодня, так завтра. На хер тебе здесь оставаться? Шальную пулю в голову захотел? Уходи, пока жив.
Гусев закряхтел и уселся прямее.
– Я не смогу никого забрать с собой, – пробормотал он. – Ни вас, ни кого-то еще. Даже Лешку моего не получится.
– Спасибо, что предложил, – хмыкнул шеф. – То-то я все думаю, чего это Гусев меня в головной офис не зовет? В денщики к себе, любимому. В ординарцы.
– Хватит, – попросил Гусев.
– Ты знаешь, мне даже легче стало после этой провокации сегодняшней, – признался шеф. – А особенно – с того момента, как на тебя запрос прислали. Я раньше сидел и думал – когда? А теперь все ясно. Можно наконец расслабиться. Так меня затрахала выбраковка, слов нет. Отдохну хоть немного, пока… Пока не придут.
Гусев раздавил сигарету в пепельнице и вытащил новую. Курить хотелось просто взахлеб. Он бы и водки сейчас выпил.
– И от тебя отдохну, – сообщил шеф. – Вытащили занозу из жопы, забирают драгоценного Гусева к едрене матери!
Гусев хотел было возмутиться, но решил повременить. Он никогда еще не заставал шефа в таком душевном раздрызге, и ему стало просто по-человечески любопытно. Даже забавно.
– За стажера не переживай, его Данилов возьмет. Да ты и не переживаешь, я вижу. Тебе это, мать твою, недоступно. Ты же у нас железный человек, настоящий чекист. Как это там… Длинные руки, холодные ноги…
– Большие голубые глаза, – подсказал Гусев. – Оставьте, шеф. Я же сказал – никуда не уйду.
– Чего-о?! – взревел шеф.
– Молчать!!! – Гусев подал команду так жестко, что шеф оплыл в кресле и ошарашенно вытаращился.
Гусев встал. Он вошел в этот кабинет подавленный и угрюмый, но теперь в каждом его движении сквозила непререкаемая воля.
Шеф немного пришел в себя и теперь с глубоким интересом ждал продолжения. Он привык, что Гусев язвит и выпендривается. Ему и в голову не приходило, что этот тип может вдруг начать распоряжаться.
Любого другого шеф в два счета выставил бы за дверь. Но Гусев шел по особому списку. Во-первых, они были почти друзьями. А во-вторых… Это был Гусев, человек, с детства одной ногой стоявший в Кремле, но почему-то решивший, что с нормальными людьми ему лучше. Трудно было такого не уважать. И не прислушаться к его мнению, когда надвинулась беда.
– С этого момента, – произнес Гусев резко, – все силы бросить на оборону. Всем группам, выходящим на маршрут, поставить задачу в первую очередь беречь себя. Любой заказ на спецоперацию рассматривать как возможную ловушку. Подготовить здание к отражению атаки. Конечно такой вариант сомнителен, нас должны отлавливать поодиночке, но тем не менее… Внешнее контрнаблюдение, ну, все, что положено – вы это знаете гораздо лучше меня. И патроны бронебойные – каждому.
– И пару танков со склада выписать, – не удержался шеф.
– Еще… – Гусев сделал вид, что подначку не расслышал. – Я бы на вашем месте провел экстренное совещание начальников групп и ведущих. У нас тут достаточно бывших спецназовцев и просто военных, чтобы просчитать возможные ходы противника. Идеально было бы не отпускать людей по домам. Идеально. Только слишком заметно…
– Дон решил – пора залечь на матрасы? – осведомился шеф.
– …И попробовать наладить контакт с другими отделениями. Выяснить, какие настроения за пределами Москвы. Если заваруха начнется, то в течение ближайшей недели. Думаю, будет минимум еще одна провокация. Нужно готовиться. Я по-прежнему в вашем распоряжении и могу в случае чего надавить на остальных. Так что не раскисайте, а действуйте. И быстро.
– Это кто приказывает? – спросил шеф.
– Павел Гусев, – сказал Гусев и вышел за дверь.
* * *В вестибюле Гусева окликнул дежурный.
– Пэ, зайди в оружейку. Инструктор говорит, нужно посмотреть твою пукалку. У тебя ведь был перекос на днях?
– Ничего себе – на днях…
– Ну значит, до него только что дошло. Он совсем какой-то… Пыльным мешком стукнутый. Кстати, с грядущим повышением тебя.
– Угу, – хмыкнул Гусев и направился в подвал. Оттуда доносился негромкий сухой треск – будто грызли, набивая полный рот и давясь, чипсы. Гусев вспомнил, что сегодня не обедал, и ему сразу захотелось есть.
Конечно инструктор не чипсами баловался. Он сидел на стуле в одной из стрелковых ячеек и, положив ноги на столик, постреливал из незнакомого Гусеву короткоствольного автомата. Небрежно так, с одной руки. Из мишеней летели клочья.
Гусев осторожно приблизился, думая, как бы поделикатнее о себе заявить, чтобы не нарваться на пулю. Но инструктор почуял его приближение спиной. Обернулся, снял наушники, положил автомат на колени и поманил Гусева пальцем. Тот разглядел неподалеку кресло на колесиках, подкатил и сел рядом.
– Здорово, – сказал инструктор. – Какие новости? Уходишь?
– На кого же я вас брошу? Остаюсь конечно.
– Ага… – инструктор сразу повеселел. – Помнишь, был у нас с тобой разговор… Ну ты помнишь.
– Насчет свалить по-тихому в Африку?
– Далась тебе эта Африка. Там белый человек всегда на виду, затеряться трудно. А еще мухи, змеи, малярия… И черножопые с «калашниковыми».
– Это у меня наверное романтические грезы детства. Всегда мечтал увидеть снега Килиманджаро.
– А другие снега не интересуют? Монтана не подойдет?
– Мне надоели холода, – честно признался Гусев, внутренне напрягаясь. – Я стал очень трудно переносить зиму. Возраст, знаешь ли.
– Тогда будешь из Флориды ездить в Монтану кататься на лыжах. А потом снова на побережье. По-моему замечательно.
– Рассказывай, – попросил Гусев. – Хватит рекламы.
– Ты понимаешь, насколько это серьезно? – инструктор выразительно помахал автоматом.
– Если проболтаюсь, ты меня убьешь, – легко согласился Гусев. Ему было все равно, какую сделку задумал отставной контрразведчик. Но послушать… Просто занятно. Никогда еще Гусеву не предлагали предать Родину в обмен на жизнь. И закладывать инструктора он не собирался. Какой смысл?
– Нет, дорогой мой, – сказал инструктор ласково. – Я тебя застрелю, если только почувствую, что ты в принципе можешь проболтаться. Малейшее подозрение – и конец беседе.
– А психотропный допрос? – улыбнулся в ответ Гусев. – Сам знаешь, что бывает, когда один выбраковщик убивает другого.
– Не успеют, я буду уже далеко.
Гусев фыркнул.
– Ну и ладно, – сказал он. – Кстати, стволы мои у тебя?
– Угу. Потом заберешь.
– Тогда рассказывай.
Инструктор снова поиграл автоматом.
– Для начала статус политбеженца. Деньги, жилье, охрана. Потом, если захочешь – новые документы, новое лицо, все, что можно по программе защиты свидетелей.
– И против кого я должен свидетельствовать?
Инструктор бросил нервный взгляд через плечо – наверное, ему что-то померещилось.
– Ты ведь знаешь, кто именно придумал выбраковку, – глухим шепотом произнес он, подаваясь к Гусеву всем телом. – И как эта идея просочилась в Кремль, к нашим дуракам, которые сами даже велосипеда не изобретут. И к каким именно дуракам идея попала в руки, ты тоже знаешь. Кто делал проекты указов – сто второго и сто шестого. Кто толкал эту разработку. Ты же все знаешь, Гусев. Расскажи об этом – и к тебе не будет никаких претензий, тебя еще и героем объявят.
– Кто именно объявит? – спросил Гусев.
– А ты не догадываешься?
– Правительство Соединенных Штатов?
– Я этого не говорил.
– Значит, они хотят иметь надежный компромат против режима Литвинова… Но хватит ли для этого голоса одного человека?
– Ты даже не представляешь, как мало для этого нужно. Только несколько слов правды. Но твоим голосом, Пэ. Ты ведь у нас не просто выбраковщик, а Павел Гусев. Расскажи – и наконец-то вырвешься отсюда. Разве ты этого не хочешь?
– Допустим, хочу. Всегда хотел. А какой твой интерес?
– Мы уйдем вместе. Можем прямо сейчас, можем чуть погодя. Но желательно не позже завтрашнего утра. Понимаешь, они хотели кого-то спешно эвакуировать, и этот коридор готовы отдать нам.
– А без меня, значит, ты им не нужен…
Инструктор сделал каменное лицо, и Гусев понял, что угадал.
– Попробуй выбраться сам, – мягко сказал он. – Спасибо тебе большое, но я отсюда никуда не уеду. Не могу бросить наших в такой кризисный момент.
– Второго шанса не будет, – прошипел инструктор. – Лови удачу, Пэ, не будь дураком. Ты же в Союзе как в клетке. Пусть она у тебя и золотая наверное…
– Ошибаешься. Моя жизнь такое же говно, как у всех прочих.
– Тем более! – оживился инструктор. – У Союза никаких шансов, он скоро загнется, сам отлично понимаешь. Фашистские режимы подолгу не держатся. Но на твой век тут бардака хватит. Давай, хоть остаток дней проживи как свободный человек!
