Олег Дивов - Выбраковка
На перекрестке оказалось форменное месиво из покореженного железа, костей и мяса. Обильно политое кровью. Гусев тяжело сглотнул, позади тихо охнул Корнеев. Похоже было, что машины едва успели тронуться на зеленый, и тут кто-то с тротуара принялся по ним стрелять. По всем сразу, поливая огнем от живота, не имея конкретной цели.
Милицейское оцепление гоняло зевак. Вокруг раскуроченных автомобилей образовался целый муравейник – белые халаты, серая форма, гражданская одежда, – все слилось в одну копошащуюся массу. Несколько «скорых», отчаянно воя, пытались выбраться с перекрестка, и еще множество сирен, закладывая уши, надвигалось со всех сторон. Адский шум заглушал стоны раненых.
И хруст битого стекла под ногами.
На единственном относительно свободном участке тротуара, где остановились выбраковщики, все равно образовалась небольшая толпа. Приходилось все время тянуть шею. Гусев пробрался к светофору, подтянулся на гладком столбе и попытался охватить картину происшествия целиком. Где-то он что-то подобное уже видел.
Очень много битого стекла.
Весь перекресток в кровавых следах – там, куда еще не натекло, кровь занесли на ботинках.
«Нет, – подумал Гусев. – Я такого не видел».
Слышал. Читал. Думал.
Саратов.
Парень с автоматом, расстрелявший трамвай.
Подонок, нацепивший на грудь имитацию аэсбэшного значка.
Провокатор.
Кто-то подергал его за полу куртки. Гусев удивленно посмотрел вниз. Там оказался Корнеев с немым вопросом в глазах. Гусев совсем забыл, что не один здесь.
Расстрелянные машины не успели разогнаться и сбились в кучу, только одна вылетела на бульвар и въехала на площадку летнего кафе – наверное мертвый уже водитель нажал на газ.
«И то хорошо – никого не подавили».
Гусев решительно прошел сквозь толпу и оказался нос к носу с милицейским сержантом. У парня был такой вид, будто его сейчас одновременно вырвет и пробьет на слезу. Гусев огляделся и нашел человека покрепче, немолодого усатого толстого старшину.
– Кто стрелял? – Гусев показал старшине значок.
Он ждал какой угодно реакции, но не той, что последовала. Глаза милиционера округлились, а на щеках проступили красные пятна.
– Пошел на хер! – прошипел старшина. Усы его встопорщились, и он стал похож на разъяренного моржа.
– Ты чего?! – обалдел Гусев.
– Я сказал – пошел на хер! – старшина опустил руку на кобуру. Гусев быстро сдал назад и вдавил спиной в толпу прячущегося за ним Корнеева.
– Что такое? – удивился тот. – Не пускают?
– Момент, – Гусев отодвинул его и почти бегом кинулся на другую сторону бульвара, где мелькали офицерские погоны. Корнеев, безоговорочно приняв его старшинство, тяжело пыхтел рядом.
На углу возбужденно размахивали мобильными рациями как минимум десять полковников и целая стая чинов поменьше. Гусев сунулся было к ним, но его поймал за рукав очередной сержант.
– Вам нельзя, товарищ уполномоченный, – сказал он подчеркнуто сухо.
– Еще как можно, – Гусев попытался вырваться.
– Нет. Приказ министра. АСБ не допускать.
– В гробу мы вашего министра видали… – пробурчал Корнеев.
– Помолчи, Корней. Сержант, ты что-нибудь знаешь?
– Нет.
Гусев поднял руку, пытаясь хоть так привлечь к себе внимание. Повезло – к оцеплению выскочил раздраженный майор.
– Я старший уполномоченный Центрального отделения АСБ Гусев. Скажите пожалуйста…
– Исчезни, – приказал майор.
«И у этого тоже глаза такие, будто он в меня сейчас выстрелит, – отметил Гусев. – Неужели я прав, и тут повторился саратовский вариант? Чтобы мне, выбраковщику, какой-то майоришка, который меня раньше никогда не видел, говорил: „Исчезни“?!»
Совершенно без страха. И с лютой ненавистью.
– Я же сказал – приказ министра, – буркнул сержант, оттирая Гусева от майора, который сверлил выбраковщиков очень недобрым взглядом.
– Два слова, – попросил Гусев. – Это был человек со значком АСБ?
– Никаких комментариев, – процедил майор и ушел.
– Сержант! Это был человек со значком АСБ?!
Сержант коротко оглянулся на начальство и почти незаметно кивнул.
Гусев почувствовал, как почва уходит из-под ног. Корнеев ухватил его за плечо.
– Уходим, Корней, – сказал Гусев.
– Господи, да что же это такое…
– Уходим. Ты лучше подумай, как нам машину из пробки вытащить. Не на руках же ее нести… Ладно, дворами пролезем.
– Да как ты можешь…
– Что я могу?!
– Тут же такое… Такое…
– Успокойся, Корней. Здесь мы уже ничего не можем сделать. Пойдем, ну же! – Гусев плотнее запахнул куртку, чтобы невзначай не сверкнуть значком. Чересчур заметным.
Опасно заметным теперь.
* * *Валюшок сидел в «рабочей», положив ноги на гусевский стол, и пускал дым в потолок. Увидев своего ведущего не только без пулевого отверстия в голове, но даже без наручников, он вскочил и бросился к Гусеву через всю комнату.
– Ну ты как?! А?!
– Поживу еще, – скромно ответил Гусев. – Что-нибудь слышно про стрельбу на Петровке?
– Да кто ж мне скажет… Кстати, инструктор по стрелковому заходил, тебя искал.
– Странно. Мог бы и позвонить.
– Значит, не захотел.
Гусев прищурился и ткнул Валюшка кулаком в плечо.
– Дельная мысль, – сказал он. – У нашего Вильгельма Телля крысиное чутье на пробоину в борту. Давай-ка, Леха, перестрахуемся. С этого момента по радио – никакой личной болтовни. Только строго по работе. А то ведь нас подслушать задача простейшая, было бы желание. Ладно? Чем тут занимался без меня?
– Соболезнования принимал.
– Издеваешься? – не поверил Гусев.
– Ни в коем случае. Пол-отделения сбежалось. Данилов сказал – если что, в свою группу возьмет. Бывает, мол.
– Значит, гады, хоронить меня собрались… – вздохнул Гусев и помрачнел.
– Вроде того, – согласился Валюшок, немного смутившись.
– Выбраковщики… – Гусев выглядел не на шутку расстроенным. – Было время, они этих министров пинками выгоняли из кабинетов. А теперь, стоило одному нормальному человеку поставить козла на место – сами расстрела ждут. Да, подгнило что-то в Датском королевстве. Вот поэтому и ворье уцелевшее в город возвращается. Кто-то уже лохотронщиков на улице видел… А дальше что? Цыгане обратно через границу полезут?! Тьфу! Знаешь, был у нас такой народ – цыгане?
– Ну…
– Которым вроде как Бог воровать разрешил?
– Ну…
– Вот они и воруют себе по-прежнему. Только уже не здесь. Как же их гнали отсюда, Леха! Это просто была песня какая-то. Агентство всю страну на уши поставило. Создали цыганам такие невыносимые условия жизни, что их как ветром сдуло. Мелюзга сама разбежалась, а тех, у кого особняки были по миллиону долларов – за ушко, да на каторгу. Понимаешь, Леха, это ведь удивительно просто – выбить подчистую одну четко обозначенную социальную группу. Идешь в Останкино и говоришь населению: так и так, с завтрашнего дня объявляю цыган врагами народа. Потому что они, сволочи, мало того, что ворье и попрошайки, так еще и наркотой торговать навострились. А кто даст цыгану денег – тот, значит, не желает родине добра… И привет горячий.
– Да так примерно и было, – согласился Валюшок. – Я помню.
– Ничего ты не помнишь, – Гусев помотал головой. – Потому что так на самом деле не было. Цыгане пустили в России очень глубокие корни. И мы на одном только Киевском рынке забраковали пятерых ментов, которым местные цыганки дань платили. Явились туда с облавой – а эти гаврики, видишь ли, защитить решили своих подопечных от произвола АСБ. А в целом по стране…
– Ты мне что-то хочешь сказать?
– Наверное. У выбраковки нет таких корней, Леха. И если завтра маразматика Литвинова заставят выступить по телевидению и объявить нас с тобой врагами народа… Увидишь, что будет.
Валюшок поежился. Он уже привык верить Гусеву во всем, но сейчас его ведущий, кажется, хватил лишку.
– Что делать-то будем сегодня? – спросил Валюшок, стараясь вернуть мысли Гусева в нормальное русло.
– Пока ничего. Мне сейчас к шефу на доклад – это еще полчаса минимум. Дальше не знаю. Надоело по маршруту шляться. Может, к тому же Даниле на усиление попросимся. У него вроде бы стрельба намечается. Ты не против?
– Да я чего…
– Вот именно – чего?
– Чего?!
– Я спрашиваю – чего ты хочешь, суперагент Валюшок?
Валюшок комично свел глаза к переносице.
– Пэ, не злись, – попросил он.
– Да я и не злюсь. Черт! – у Гусева вдруг неприятно задергалась щека. – Решать надо, Леха. Что-то надо решать.
– Вот и решай, – согласился Валюшок.
– А ты?
– А я – с тобой. Буду согласно инструкции держать ведущему спину.
Гусев сплюнул под ноги, резко повернулся и ушел. Валюшок укоризненно поглядел ему вслед.
* * *– Ну? – спросил шеф. – Уходишь?
– Директор звонил?
– Запрос на тебя пришел только что.
Гусев тяжело опустился в кресло и закурил. Шеф последовал его примеру. Вид у начальника отделения был так себе.
