Лихие. Депутат (СИ) - Вязовский Алексей

Острые вспышки просветления настигали, как бросок кобры. У меня перед глазами вспыхивало изображение, которое я рассматривал со стороны, словно кино. Вот голые, пьяные в дрова, телки пляшут на столе, перемешав в кашу остатки шашлыка и салатов… Вот они же бегают по заднему двору, засаженному соснами, и визжат. Почему визжат? О! Да мы же расстреливаем их из пейнтбольных маркеров. Их Димон привез. Он недавно увлекся этой иноземной забавой. Девки, одетые в зайчиков, довольны — им нехило за это заплатили. Даже соблазнительные позы принимают, чтобы именно в них целились. Это ужасно больно, но ведь мы платим сто баксов за каждое попадание! Еще бы они жаловались. Некоторые уже в желтых ляпках с ног до головы, а под ними наливаются багровые кровоподтеки…

— Этих в баню не берем! — во весь голос орет Китаец, у которого закончились шарики. — Пошли, пацаны, там свежие телки ждут…

Баню у Карася было сложно назвать баней. Дом на двести квадратов, куда вел крытый коридор, впечатлил всех. Сауна, русская парная, хамам, бар, бассейн и комнаты отдыха…

— Ну ты даешь! — Копченый, который банщиком был знатным, в восторге хлопнул Вовку по плечу. — Вот это ты дал! Я к тебе каждую субботу ездить буду!

— Ща пива принесу, — Карась улыбался как Чеширский Ккот, во все тридцать три зуба. Своей баней он гордился невероятно.

— Слушай, Серый, — негромко сказал Григорий, морщась от пьяных визгов девчонок, которые ныряли в ледяную купель. — Бауманские Компаса взорвали. Лобня теперь ничья. Прибрать бы надо обратно.

— Не суйся туда, — ответил я, сдувая пену с кружки. — Отдадим верному человеку, пусть работает. Это теперь не наша тема.

— Да как же… — растерялся Копченый. — А чем мне еще заниматься? Больше ведь тем и нет. Только отнять и поделить.

— Скоро будут, — пообещал я.- Ищи землю в центре, участки вокруг МКАДа, старые умирающие заводики. Не ко времени вся эта возня мышиная. Да, Иосиф?

— А? — испуганно вскинул голову потухающий Варшавер, который принял свою судьбу со смирением, как и подобает славному сыну иудейского народа. Ему опять пришлось бухать.

— Что «а»? — недовольно спросил я, понимая, что еще немного, и меня самого развезет в кисель. Пиво после водки…

— Ты акции этих… доткомов скупаешь? — грозно спросил его я.

— Скупаю, — покорно ответил Йосик. — Страшно, аж жуть… Там же пирамида похлеще МММ.

— Херня, — отмахнулся я. — 31 декабря 1999 года сбросишь, а потом зашортишь. И еще раз заработаем.

— Почему 31 декабря? — с тупым недоумением спросил Копченый.

— Два раза порадоваться хочу, — усмехнулся я.- Нет… три, в этот день еще Новый год будет!

Копченый, судя по выражению лица, ничего не понял, и на всякий случай отодвинул от меня кружку с пивом.

— Ох, Сергей Дмитриевич, — горестно вздохнул Йосик, к которому, наконец, возвращалась жизнь. — Если все получится так, как вы говорите, то мы заработаем… Да я даже не знаю, сколько мы заработаем… Столько нулей у меня в калькуляторе не поместится. Мы только за этот месяц десять процентов в валюте сделали… Мне так страшно, что я даже спать почти перестал. Не может такое долго продолжаться. Это же форменное безумие, деньги из воздуха!

— Не волнуйся, скрипач, — похлопал я его по плечу. — Делай, как я сказал, и не бойся ничего. Операция «Большой хапок» в полном разгаре. Когда бабло вытащим оттуда, все самое интересное только начнется…

— Да что еще может начаться? — испуганно пискнул Йосик. — Наша брокерская контора на Кипре сидит в долгах по уши! Мы же на заемные деньги играем. Если мы угадаем, это же миллиарды… долларов… А если проиграем?

— Не проиграем, — ударил я кружкой по мрамору столика и разбил ее к чертям. Накидался все-таки…

— Да? — заинтересовался Копченый. — Миллиарды баксов? Тогда без базара, ну ее, Лобню эту. Пацанам из близких отдам, пусть балуются. А куда мы такое бабло денем? Я вот после Вовкиной бани даже не представляю, чего еще желать можно.

— Песню помнишь? — усмехнулся я и фальшиво напел: — Я желаю счастья вам! Поняли?

— Не поняли, — в унисон помотали головами мои собеседники. Они думали, что я уже совсем готов.

— Счастье всем, даром, — ответил в слюни пьяный я. — И пусть никто не уйдет обиженным. Читал?

— Читал, — кивнул Йосик. — А какое отношение имеет «Пикник» Стругацких к нашему бизнесу? Там же вообще не об этом.

— Ты хочешь быть счастлив, Иосиф? — ткнул я в своего финансиста пальцем здоровой руки.

— Хочу! — смело кивнул он. Он, как и свойственно умному человеку, всегда сомневался. Но только не в этом случае.

— А ты счастлив, — продолжил я, — когда каждое утро твою машину обыскивает охрана на предмет бомбы под днищем? Когда твоих детей в школу возят под конвоем? Когда в стране такой бардак, что стыдно телевизор включать? Тебя поганая морда Миши Козырева делает счастливым?

— Нет, — покачал пьяной головой Иосиф. — Мне очень стыдно, когда я вижу по телевизору нашего министра иностранных дел.

— Даже мне стыдно, когда я его вижу, — Копченый оскалил обожженное лицо. — В натуре, охота полный магазин ему в башку разрядить. Он у нас вообще конченый.

— Знаешь, — показал я им искалеченную руку, — что это? Это искупление, братан. В тот день я должен был умереть плохой смертью, но большой парень наверху оставил мне жизнь. А два пальца он забрал, чтобы я ничего не забыл. Он дал мне шанс, и я точно знаю, что надо делать дальше.

— Снежана! Иди сюда, солнце! — крикнул Копченый эффектной блондинке, которая вылезала из бассейна, покачивая аппетитными бедрами. — Приведи в чувство Сергея Дмитриевича, а то его что-то на философию потянуло.

— Правда? — девушка многообещающе посмотрела на меня. — Я как раз поступала на философский…

— Поступила? — с интересом уставился я ее. Сама тоненькая, а грудь высокая, острая. Люблю таких…

— Нет, конечно! — передернула она плечами. — Не видишь разве, чем я на жизнь зарабатываю? Пошли в кроватку, мой хороший. Я тобой займусь, и глупые мысли покинут твою умную голову.

— А пошли! — ухватил я ее за осиную талию.

И правда, что-то меня понесло сегодня. Пиво после водки — это страшное зло… А ведь я почти что сказал им правду. Зря. Рано еще. Не поймут.

Глава 24

Я ехал на безобидную, вроде бы, встречу, но сердце было не на месте. Казалось бы, ну позвали пострелять из танка и РПГ, подумаешь. Я это и так могу сам устроить. Только вот позвал не абы кто, а товарищи генералы Рохлин и Лебедь, а везет меня к ним некто господин Филимонов, глава Администрации Президента. И за рулем он сам, бля, без ансамбля. Воняет от этой ситуации за версту. Только пока не пойму, в какой именно замес меня попытаются сегодня втравить. А в том, что это замес, я даже не сомневался ни секунды. Наш президент, Борис Николаевич, лежал в ЦКБ с сердцем, и вроде бы там рисуется микроинфаркт. А у него выборы на носу… Точнее, у нас выборы… Всего год остался, пора открывать избирательные штабы, собирать баблос с олигархов. Ага, «Голосуй или проиграешь». И ведь ситуация накаляется. Зюганов прет как танк, его рейтинги летят в небо. Опять забастовали шахтеры, на первое мая на Васильевском спуске коммунисты собрали огромный митинг. Правда, в этот раз прошло все мирно.

То, что Лебедь собирается выдвигаться — было ежу понятно. Также высокий рейтинг, популярность в войсках и у силовиков. Но я то им зачем⁈ Денег дать? Это то понятно. Но почему меня туда везет Филимонов? Решил перебежать к Лебедю и Ко? Крысы стартуют с тонущего корабля? Я попытался разговорить мрачного главу Администрации по дороге, но успеха не добился. Андрей Васильевич отвечал коротко, больше отмалчивался.

На КПП дивизии нас долго не мурыжили, пустили сразу. За воротами меня уже ждал генерал Лебедь — высокий, с характерной выправкой, в камуфляжной форме и берете. Рядом с ним стоял Рохлин, чуть ниже ростом, но с таким же уверенным взглядом. Оба были в полевой форме, правда, без оружия.