За речкой (СИ) - Март Артём

Андро совсем исчез, а я обратился к Бычке:

— Следи за выходом в туннель.

Бычка снова уселся у стены, направив ствол своего пулемета в его черный проем.

Я же принялся светить фонарем себе под ноги.

Дно тут было сырым и глинистым. Тут и там остались лужи — некоторые еще были полные воды, другие представляли собой сплошную грязь, куда сапог мог провалиться чуть ли не по берцы.

Я принялся разыскивать что-то, что могло указывать на местонахождение Плюхина. Приходилось работать быстро, чтобы экономить слабенький аккумулятор фонаря.

И кое-что мне удалось найти. Перво-наперво это был след падения. Глина оказалась примята, в грязи я разобрал отпечаток локтя. И пусть мы с Бычкой несколько попортили этот след отпечатками своих сапог, я смог его разобрать.

Однако особого смысла в этом не было. А ни вещей, ни следов Плюхина не нашлось. Тем не менее я не нашел и следов борьбы или волочения тела. Это был хороший знак. Отсюда Плюхин ушел своими ногами.

Тем не менее мне казалось странным, что солдат просто ушел и не стал ждать своих, которые бы его точно не оставили.

Посему у меня возникло две версии развития событий. Первая — парень растерялся и самостоятельно пошел искать выход. Вторая — здесь, в кяризе, мог быть еще кто-то, ведь душманы нередко используют подобные туннели для передвижения. Плюс такое обстоятельство объяснило бы, как проповедник оказывался в кишлаке незамеченным. И, выходит, есть риск, что Плюхина схватили. Или хуже.

— Двигаемся вперед, — сказал я, — попытаемся найти какие-нибудь следы Плюхина. Смотри под ноги. Тут могут быть ловушки.

Бычка забурчал себе что-то под нос и медленно поднялся. Мы принялись пробираться по темному туннелю.

Уже через шесть метров я смог рассмотреть в грязи отчетливый отпечаток советского сапога. Причем почти свежий. Вода, просачивавшаяся наружу сквозь землю и грязь, не успела еще заполнить собой оставленный человеком отпечаток.

— Он тут проходил, — сказал я тихо.

Бычка, стараясь проглядеть тьму, принялся оглядываться.

— Может, он где-то здесь? Может… Позвать?

— Не будем пока привлекать к себе внимание.

— А если Плюхин где-нибудь засел и с перепугу откроет по нам огонь? — возразил Бычка.

— А если здесь засел кто-нибудь другой? А если их больше и они лучше знают эти места?

Бычка уставился на меня блестящими в темноте глазами.

— Пока двигаемся аккуратно.

Мы принялись проходить дальше по туннелю.

— Стоп! Я что-то нашел! — полушёпотом позвал Бычка.

Я подсветил ему под ноги.

Бычка опустился. Медленно поднял грязный обрывок одежды.

— Х/Б… — проговорил он. — Солдатское Х/Б!

Он расправил тряпку в кольцо. Я быстро понял — это был кусок рукава.

— Дай глянуть.

Бычка передал мне тряпку. Я стал внимательно рассматривать грязный кусок материи.

— Это Плюхи… Точно Плюхи, — сказал Бычка. — Откуда тут еще хбшному рукаву взяться?

— Кровь, — сказал я, рассмотрев в тускловатом свете фонаря темные, почти черные пятна, которыми обильно была вымазана тряпка.

— Уверен? — напрягся Бычка.

Я положил фонарик на плечо, придержал головой, а сам опустился и сполоснул тряпку в лужице, стараясь отмыть ее от лишней грязи и глины.

— Да. Кровь.

— Сука… — Бычка принялся озираться, держа пулемет наготове. — Думаешь… Думаешь Плюха?

— Не знаю, — ответил я, стараясь не делать поспешных выводов.

Я тоже поднялся. Стал осматриваться. Осветил дно и стены фонариком. И кое-что нашел.

На земле появились новые, совершенно незнакомые следы какой-то спортивной обуви.

— Здесь есть еще кто-то, — предостерег я.

Бычка щелкнул предохранителем. Стал тихо материться себе под нос.

— Значит его… Того? — проговорил он немного нервно.

— Это явно следы борьбы. Здесь кто-то дрался, — заключил я. — Пойдем дальше. Смотреть в оба.

Мы последовали дальше по туннелю. Сложно было сказать, сколько мы прошли, но добрались до нового выхода наружу. Это был гораздо более высокий колодец. Воздух здесь стал немного свежее. Повеяло прохладным сквозняком.

Здесь нас ждала новая находка — магазин от АК. Он был пуст, без патронов. Тем не менее ни одной гильзы на всем нашем пути мы не нашли.

— Потерял? — спросил Бычка тихо.

— Или сменил, — возразил я. — Но ни одной стреляной гильзы вокруг. Странно это. Очень странно.

Ни следов, ни вещей больше вокруг я не нашел. Либо их и правда не было, либо кто-то просто прекрасно знал, как здесь нужно ходить, чтобы их не оставлять.

В общем и целом — все следы, что мы нашли, указывали на диаметрально противоположные вещи. Одни на то, что солдат жив, но возможно ранен. И возможно заблудился. Другие — что Плюхина захватил противник.

— Двигаемся дальше, — приказал я. — Выключи фонарь.

Бычка подчинился. Я же направлял все тускнеющий луч своего больше под ноги. Старался, чтобы случайный отсвет не демаскировал нас.

Шли мы почти на ощупь. Когда привыкшие к тусклому свету глаза рассмотрели впереди заворот, я жестом приказал Бычке двигаться у стены. Сам же, держа автомат наготове, пошел первым.

— М-м-м-м… Агх… — донеслось внезапно откуда-то спереди.

Этот звук — стон боли почти в полной тишине — прозвучал как гром среди ясного неба.

Мы с Бычкой тут же застыли на месте.

— Что? — зашептал Бычка. — Что это было? Ты слышал?..

— Слышал… — мрачно ответил я ефрейтору. — Оставайся начеку.

— М-м-м… Падлы…

— Твоя кричи… — донесся еще один голос.

Он прозвучал негромко, но отчетливо и злобно.

— Твоя кричи, шурави. Зови свой люд.

— Пошел ты на… М-м-м-м… Гх…

— Слышал? Слышал это? — Бычка стиснул пулемет.

— Тихо.

Все было очевидно — Плюхина все же взяли. Я привык всегда предполагать худший расклад. Опирался на него и в этот раз и не прогадал.

Здесь, в кяризе, засели враги. Сколько их было? Мы не знали. Где конкретно они засели? Мы не знали. Однако я совершенно точно понимал — Плюхина схватили. И теперь, зная что свои придут за ним, пытались использовать как приманку.

— Зови помощь… — прошипел на ломаном русском злой голос. — Зови свой.

Плюхин ему не ответил.

— За-са-да… — проговорил Бычка напряженно.

Впереди, за поворотом, зазвучала нерусская речь. Душманы о чем-то переговаривались.

— Падлы… Они его там пытают…

— Тихо, — прервал я разнервничавшегося Бычку.

— Что нам делать?..

Бычка схватил меня за плечо. Я обернулся к нему. Его глаза двумя белесыми пятнами поблескивали в темноте. В них отчетливо играл страх. Страх на грани с паникой. А вместе с ним — смелая, самоубийственная решимость.

— Нужно что-то делать, Селихов… Его нельзя так оставлять.

— Без паники, — сказал я. — Не шуми. Иначе погубишь всех нас.

— Они его там замучают!

Бычка было решительно шагнул вперед, но я тут же схватил его за одежду.

— Не глупи.

— Я… Я кину им гранаты. Пусть лучше наш в бою погибнет, чем останется у них в лапах…

Бычка утер свой сломанный нос, а потом решительно шагнул вперед, стараясь вырваться из моей хватки. Я ему не дал.

— Стой. Я сказал — без паники.

— Что-то надо сделать!

— Да. Но нельзя делать глупостей.

— И что? Что делать? — Он уставился на меня в совершенной растерянности.

Бычка сжал зубы так, что я слышал, как скрипнуло.

— Что делать?..

— Кричи… — снова раздался голос душмана.

Плюхин молчал.

— Не хочешь кричи? Тогда я тебе делать, чтобы ты кричи…

— М-м-м-м… Гхм-м-м-м… — держался Плюхин.

— С-с-с-сука… — выпалил Бычка, а потом схватил меня за руку. — Я пойду. Я пойду туда.

— Стой.

— Нет, пусти… Я пойду…

Бычка стал со мной бороться. Наша возня хоть и оставалась тихой, но становилась все громче. Еще секунду-другую, и враг нас услышит.

— Я пойду…

Бычка вцепился мне в кисть обеими руками. Я почувствовал его ногти на своей коже. Они больно в нее впились.