За речкой (СИ) - Март Артём

— Ну вот и хорошо. Сейчас два часа отдыха. С наступлением темноты выдвигаемся к кишлаку. На этом все.

Ночью стало прохладно. Узенькая полоска месяца едва освещала окружающую действительность.

Когда мы подобрались к вади, что темной чертой протянулась вдоль кишлака, подходил уже третий час ночи.

Обе группы двигались к кишлаку как единое целое. Во время марш-броска ничего из ряда вон не произошло. Мы благополучно добрались до места исполнения боевой задачи.

У скал группа разделилась. Муха в сопровождении двух старших разведчиков — Смыкало и Пчеловодова — отправились вверх по пологому, но каменистому склону, чтобы занять наблюдательную позицию.

Путь наших с Андро групп напротив лежал вниз, к заросшему обильной растительностью глинистому руслу. Берега тут были высокие, тонущие в зелени. Когда мы спустились и оказались в рощице тамариска, осоки и бузины, казалось, будто мы попали в ночные тропики.

Мы быстро пересекли русло и аккуратно вобрались на противоположный берег. Замаскировавшись в зарослях, стали ожидать, следя за дорогой.

Мою группу, в которой, кроме меня, были еще Бычка с пулеметом и Звягинцев с Матовым, вооруженные автоматами, разделяли с группой Андро несколько сот метров.

После занятия позиций мы доложили, что все прошло штатно.

— Ветру два и три, — в ответ на это заговорил Муха. — Сохранять маскировку. Примерно вижу отсюда местоположение ваших групп. Теперь ждем. Вопросы есть? Прием.

— Ветер один, это Ветер два, — отозвался Андро. — Не вижу дороги. Повторяю: не вижу дороги. Ориентир — большой камень на берегу. Находимся возле него.

— Вас понял, Ветер два. Подтверждаю: ориентир — большой камень. Наблюдаю его в ПНВ. Дорога метрах в трехстах к северу от вас. Перед носом, короче говоря. Прием.

— Вас понял. Ждем. Конец связи.

— Держать связь постоянно. Обо всем докладывать мне. Конец связи.

Я, залегший на сыроватом ковре травы, в кустах тамариска, стянул с головы гарнитуру рации. Потом пошевелился, достал фляжку, отпил несколько глотков.

— Теперь нам вот так черт знает сколько сидеть, — запричитал Бычка, расставив свой пулемет на сошках и заняв позицию метрах в полутора от меня. — Черт знает, когда этот Аль… Аль…

— Муаллим-и-Дин, — поправил его Серый полушёпотом.

— Во-во. Эта самая падла… Когда он в кишлак заявится?

— Будешь много болтать, — сказал ему Звягинцев, — прозеваешь.

— А вдруг и правда не придет? — Бычка пропустил комментарий Звягинцева мимо ушей. — Тогда вообще обидно будет… Перлись-перлись черт знает куда. Лежим теперь в этой грязюке… И че? А вдруг не придет?

— Бычка… — выдохнул Звягинцев, — тебе когда душман нос сломал, ты в какого-то нытика превратился.

— Да иди ты в баню, Звяга… — обиделся Бычка.

— Небось боишься, что тебя теперь девки любить не будут, а? — рассмеялся Звягинцев тихо.

— Да я тебя щас…

— Отставить балаган. Тихо всем, — сказал я.

Бойцы притихли.

Тишина казалась почти спокойной. Где-то мерно играл сверчок. В кишлаке, что был от нас в нескольких сотнях метров, время от времени орали ишаки. Мычали коровы. Но в общем и целом поселение казалось спокойным. А еще темным. Очень темным.

Отсюда, с речки, оно напоминало черную громаду наложенных друг на друга блоков — ни единого огонька.

Над этим всем царствовал полукруглый купол невысокой башни минарета, отмечающего местонахождение местной мечети в кишлаке.

— Хреновая у нас позиция, — снова принялся ныть заскучавший Бычка. — Отходов никаких. Позади скала, если накроют — укрыться там не успеем. Тут отход один — к устью реки. Да и то по руслу. А тут мы сверху будем как на ладони.

— Так тут же все заросло… — возразил ему Звяга.

— Это если притаиться — можно пересидеть. А если двигаться? Тогда сразу раскусят.

В этот раз я не стал одергивать бойцов. Сейчас сильно напрягать внимание не требовалось, а говорили они гораздо тише, чем раньше.

— Ну и все… Накроют нас… — продолжал Бычка.

— Ты че заладил? Накроют-накроют… Весь настрой портишь, — раздраженно бросил Звягинцев.

— Саш… Саша… — подлез ко мне Серый Матов.

— Чего?

— Проблема у меня… Мне по нужде надо…

— Бычка, — я обернулся к пулеметчику.

— Я.

— Иди сходи с Матовым. Ему надо по нужде. Спуститесь вниз, к руслу. Далеко не отходить.

Бычка закряхтел. Принялся медленно отползать. За ним и Матовой.

— Это Ветер два, вижу движение на дне русла, метров двадцать от нас. Прием.

Это в рации раздался тихий голос Андро. Потом зашумела статика.

— Что видишь, Ветер два? Можешь разобрать в темноте? Прием, — ответил ему Муха.

— Пробую. Секунду. Коза, Ветер один. Там коза ходит. Вон, отсюда слышу, как блеет, прием.

Муха некоторое время ничего не говорил. Потом отозвался:

— Поглядывай за ней. Прием.

— Ветер один, предлагаю проверить, — отозвался Андро Геворкадзе, — может где поблизости пастух есть. Могу послать пару человек. Повторяю: предлагаю проверить козу. Как поняли? Прием.

— Понял тебя, Ветер два. Вижу козу. Другого движения не заметно. Прием.

— Это Ветер три, — вмешался я, — Коза могла сбежать из кишлака. По дороге сюда мы слышали, как выли волки. Они сильно скотину пугают. Искать ее могут только на рассвете. Но есть шанс, что где-то рядом бродит лазутчик. Как раз под видом пастуха. Местные наверняка уже знают, что три бронемашины прибыли на точку. Могут пытаться выяснить, в чем дело.

— Понял тебя, Ветер три, — ответил Андро. — А что делать-то? Коза блеет, ходит тут прямо под нами. Если даже кто из местных попрется на рассвете искать, будут неприятности. Прием.

— Ветер два, — отозвался Муха. — Проверьте козу. Повторяю: проверьте козу. Пошлите кого-нибудь. Прием.

— Вас понял. Проверить козу. Направляю Плюхина и Колесникова. Пусть глянут. Прием.

— Хорошо. Только сильно не шумите. Конец связи.

— Зараза, — пробурчал Бычка, когда вернулся на свое место, — я вам, мужики, клянусь. Там что-то в кустах мне по ноге проползло.

Серега Матовой лег по левую руку от меня. Потом перевернулся на бок, отпил воды из фляжки.

— Известно что, — хмыкнул Звяга.

— Что?

— Кобра! Что ж еще? Это ты, Бычка, чудом живой остался. Тут их, этих кобр, пруд пруди в округе.

Явно шокированный словами Звяги, Бычка притих. Я слышал, как он нервно сглотнул, но ничего не ответил.

— Прием, Ветер один! — эфир вдруг взорвался голосом сержанта Геворкадзе. — У нас ЧП! Повторяю, у нас ЧП! Прием!

Я напрягся. Посильнее прижал гарнитуру к ушам, чтобы расслышать голоса остальных командиров через помехи.

— Тихо, Ветер два, — ответил Муха, — без паники. Докладывай. Прием.

— Плюхин под землю провалился! Прием!

— Не понял тебя, Ветер один, — раздался голос Мухи. — Повтори. Что произошло? Прием.

— Плюхин провалился под землю! Не знаю, что случилось точно! Колесников докладывал — он шел первым и провалился! Колесников его не дозвался и вернулся перепуганный, как кролик перед забоем! Какие будут указания, прием?

Я быстро прикинул в уме два и два. А потом, кажется, понял, в чем было дело. И дело это могло быть куда закрученней, чем просто угодивший в беду боец. И куда как опаснее. Если ошибиться — пострадать может не только Плюхин. А этого мне не надо.

— Значит так, Ветер два. Снимайся с позиции. Спускайся вниз и найди Плюхина, прием, — скомандовал ему Муха.

— Это Ветер три, — отозвался я, — не снимайте Ветер два с его позиции. Рискованно. Я могу проверить сам. Возьму кого-нибудь и отправлюсь к месту, где пропал боец. Рацию оставлю. Повторяю: не снимайте Ветер два с позиции. Я могу проверить сам. Прием.

Несколько секунд в эфире царил шум статики. Потом наконец раздался голос командира взвода:

— Понял тебя, Ветер три. Даю добро. Выдвигайся.

Глава 22

— Кто⁈ — из темноты раздался сердитый голос Андро Геворгадзе.