За речкой (СИ) - Март Артём

Пуганьков улыбался. Он казался веселым и жизнерадостным. Будто бы служба на Шамабаде и не оставила на его плечах той тяжести, к которой они, эти плечи, совершенно не привыкли.

— Заезжай! Давай, давай, дорогой! Смелей! — крикнул Андро Геворкадзе, который был командиром второго отделения и боевой машины. — Смелей давай! Не перекинешься!

БТР-70 дал газу. Медленно, но с ощутимой мощью завертелись его огромные колеса. Машина принялась медленно сползать в подготовленный для нее окоп.

На «Ландыш-1» мы прибыли к вечеру.

Это был замаскированный военно-тактический лагерь, служивший в первую очередь для маскировки бронетанковой техники. Пограничники с первой ПЗ нередко использовали его в своих вылазках и операциях вокруг кишлака. Но к нашему прибытию он уже был пуст.

Располагался «Ландыш» на равнинной местности. Справа от него на многие километры простиралась пустынная равнина. Только у горизонта упиралась она в неровную цепь скал. Слева — был путь на кишлак. Айвадж располагался недалеко от дороги «Кундуз-Таликан», что держала под охраной первая ПЗ. С севера его ограждали невысокие скалистые хребты, а под ними пролегло русло вади — сезонной реки, наполнявшейся водами только весной, когда в горах сходили снега.

Отвекшись от криков Андро, я вернулся к фотографии. Перевернул ее обратной стороной. Почти вся она была исписана мелким почерком тех парней, что все еще остались на заставе. Это были разного рода пожелания здоровья и хорошей службы. Сожаления о моем переводе.

Разные почерки, разного размера буквы — все это сливалось в одну неповторимую мозаику. И только надпись, несомненно сделанная Васей Уткиным, выделялась на общем фоне.

«Хорошей службы, Саня! Не забывай нас. Мы тебя — никогда. Вася У.»

Вася оставил свое пожелание первым. Остальные надписи подстраивались к его большим, полупечатным и корявеньким буквам.

Я вздохнул. Сунул фотографию в конверт, а потом обратно в аптечку, чтоб не потерялась.

— Скрытно подбираемся, наблюдаем, отходим — все.

В необжитой землянке, где Муха устроил свой временный КНП, было темно и душно.

Старший лейтенант разложил карту кишлака на импровизированном столе из ящиков и досок. Запалил коптилку, которая осветила земляную «нору» своим несмелым светом.

Размытые, нечеткие тени командиров отделений немедленно заплясали на стенах. Упали на короб радиостанции, стоящий тут же на столе.

Волков уселся рядом на каком-то пеньке. Он смотрел на карту с преувеличенной внимательностью, а лицо у него было такое, будто замку срочно требовалось в туалет.

Муха объяснял, а вернее повторял задачу спокойно. Хрипловатый его голос был вкрадчивым и несколько монотонным.

Мы с Андро уселись на ящики над картой. Смотрели, куда указывал нам Муха грязноватым пальцем.

— Пойдем в трех группах, — говорил он. — Я с младшим сержантом Смыкало и ефрейтором Пчеловодовым займу наблюдательную позицию на скалах. Буду следить непосредственно за тем, что происходит в кишлаке.

— Отличный выбор позиции, — с притворным знанием дела проговорил Волков, покивав Мухе, — кишлак ориентирован к вади. Со скалы должен открыться отличный вид на местную мечеть.

Мы с Андро переглянулись. Муха посмотрел на Волкова.

— Да, Дима. Вид будет отличным. Дальше. Вы двое поведете разведчиков вниз, в вади. Русло расположено в тени. Там влажно. Сейчас оно почти полностью заросло тамариском. Это отличная наблюдательная позиция. Главная задача ваших отделений — следить за западным и восточным входами в кишлак. Докладывать о любых активностях, что будут на дороге. Ясно?

— Так точно.

— Так точно.

— Отлично. Первое отделение во главе со старшим сержантом Волковым останется на точке «Ландыш-1», — продолжал Муха. — Обеспечит связь и прикрытие. Всем все ясно? Вопросы?

— Разрешите, товарищ старший лейтенант, — начал Волков немного несмело.

Муха обернулся к нему.

— Слушаю. Чего?

— Товарищ старший лейтенант, разрешите уточнить для слаженности, — продолжил Волков, прочистив горло. — Учитывая, что группы сержанта Геворкадзе и старшего сержанта Селихова будут действовать в одном секторе, стоит четко разграничить зоны ответственности и… э-э… порядок взаимодействия. Чтобы исключить дублирование или… недопонимание на месте.

Муха задумался. Андро казался совершенно безразличным к словам Волкова. Он просто уставился на размышлявшего старшего лейтенанта.

Я же стал ожидать какой-то подвох от замкомвзвода. Волков был на удивление упорный и деятельный человек. А еще он настолько переживал за свое положение, что без конца пытался меня, прямо-таки, атаковать.

Будто бы я сплю и вижу, как подсидеть Волкова на его месте. А мне, к слову, такое «счастье» семь лет было не нужно.

— Логично, — наконец кивнул Муха. — Андро — западный проход. Саня — восточный. Любые доклады — мне. Все.

— Так точно, — покивал Волков. — И, возможно, стоит предупредить сержанта Геворкадзе…

Волков сделал хитроватую, многозначительную паузу. Потом зыркнул сначала на Андро, потом на меня.

— … что при возникновении нештатных ситуаций или самодеятельности со стороны соседней группы, следует немедленно докладывать вам по рации, минуя промежуточные инстанции. Для оперативности. Учитывая… специфический опыт командования старшего сержанта Селихова на предыдущем месте службы. Чтобы исключить риск несогласованных действий.

— И кого же ты считаешь этим «лишним» звеном? — спросил Муха с нескрываемой мрачностью.

— Не лишним, — поспешил ответить Волков. — Скорее… Дублирующим. Возможно… Учитывая прошлое старшего сержанта Селихова, не лишним было бы приказать ему докладывать обстановку сержанту Геворкадзе. А он уже сможет донести до вас общую ситуацию в русле.

Муха нахмурился.

Геворкадзе неловко застыл от такого предложения Волкова. Принялся прятать от меня взгляд, а потом и вовсе забормотал:

— Да мы… Мы как-нибудь сами там, внизу разберемся…

Ох уж этот Волков. Вот неуёмный баран. Ничего не сказать.

Я понимаю, что после Шамабада Муха не до конца мне доверяет. Но Волков не устает ему напоминать о том, что доверять стоит еще меньше. Мало того, он, мля, решил еще и несчастного Геворкадзе поставить «надсмотрщиком» надо мной в этой операции.

Сучок так сучок. Ну ниче. Уж что-что, а осадить Волкова мне не доставляет особого труда. Тем более что для этого имеются реальные поводы и причины.

— Интересное предложение, товарищ старший сержант, — пожал я плечами совершенно беззлобно и даже как-то снисходительно. — Особенно от человека, чье первое отделение сегодня днем на марше дважды превышало установленную дистанцию и интервалы между машинами. А тем самым создавало идеальную мишень для засады. Это та самая слаженность, о которой ты заботишься, Дима? Или как раз самодеятельность, которую ты так обличаешь у других и с которой так яростно борешься?

Волков сначала было удивился. Лицо его вытянулось. А потом замкомвзвода нахмурил брови.

— А мне кажется подозрительным, Селихов, что ты воспринимаешь любые мои идеи в штыки. Не хочешь ли объясниться перед всеми? Почему ты меня так невзлюбил? Не хочешь ли объясниться перед товарищем старшим лейтенантом? Ему, я думаю, будет очень интересно послушать!

— Нет. Не хочу, — ответил я тут же. — Твоя идея — дурость и ничего больше. А дурость я вижу сразу.

— Дурость⁈ — чуть не взвизгнул Волков и даже вскочил со своего места. — Да я…

— Хватит! — крикнул Муха.

Волков тут же присел на место.

— Старший сержант Волков… — зашипел Муха. — Твоя задача — обеспечить связь и охрану тыла. Все. Твои предложения по полевым группам — некомпетентны и неуместны. Помалкивай и делай то, что тебе приказано. Селихов. Ты тоже — хватит провоцировать замкомвзвода. У тебя есть своя работа, ее и делай. Всем ясно?

— Я-ясно… — виновато заикнулся Волков. — Виноват.

— Ясно, — пожал я плечами.

Муха насупился. Уставился в слабо освещенную коптилкой карту.