Учитель. Назад в СССР. 2 (СИ) - Буров Дмитрий

Тамара Игнатьевна почуяла, что ветер удачи переменился, выпрямилась и с достоинством победителя окинула взглядом незадачливого бывшего ученика. Эх, Гриша, и вправду добрый ты слишком, всю жизнь на тебе бабы…в смысле женщины ездить будут.

— Вот что я придумал, Гриш… — улыбнулся и рассказал свою задумку.

— Это… Ну… идея хорошая, — замялся Григорий.

— Но? — уточнил я.

— Чего «но»? — не понял Борода младший.

— После такого начала обязательно всегда следует «но». Итак, ты говоришь, что моя идея хорошая, но что-то тебя в ней не устраивает.

— Седьмой класс никогда не выносил флаги. Маленькие еще.

— Маленькие? — обалдел я и чуть было не ляпнул, что у меня в почетном карауле на Вахте номер один пятиклассники стоят и не жужжат даже зимой в мороз. И прекрасно меняют старших товарищей как положено, чеканя шаг, с ровной спиной, все честь по чести. А тут целые девятый класс и — маленькие. Неопытные, может быть. Но точно уже взрослые для такого дела.

— Слушай, они у тебя что, маршировать не могут?

— Могут, — возмутился Григорий.

— Ну, так делов-то, показать и отрепетировать. Одни маршируют, в то время как ты приглядываешь за этюдниками.

— За кем? — переспросил удивленный физрук.

— Ну, за спортсменами своими, которые пирамиду будут делать.

— А. Ну… можно попробовать… — недовольно буркну л Григорий — Но вы, Тамара Игнатьевна, вы мне теперь будете должны! — вдруг с торжеством в голосе заявил Борода.

— Что? — растерялась русичка.

— Должок за вами, за то что отобрали у меня лучшего знаменосца, — довольным тоном повторил Гриша.

— И что же я должна? — окончательно растерялась Тамара Игнатьевна. — Деньги?

— Какие деньги, вы чего! — испугался физрук, отшатнулся, взмахнул руками и рухнул на пол. Хорошо хоть на мат, который лежал у него за спиной и о край которого Гришаня так неудачно зацепился.

— Гриша… Ой Григорий Степанович! Ты как? Цел? Живой? — испуганно затараторила Ниночка, все это время молча взиравшая на перепалку из-за моего плеча.

— В порядке я, — проворчал Григорий, багровый как помидор, поднимаясь с мата одним быстрым движением.

«Ух ты, — я восхитился про себя. — А по нему и не скажешь, что он настолько ловкий и гибкий».

— Гриш, не ушибся? — озабоченно оглядывая физрука со всех сторон, тараторила Нина Валентиновна.

— В порядке, сказал же, — грубовато отрезал Григорий, дергая плечом. Нина обиженно замолчала и отвернулась к окну.

Я покачал головой, кивнул в сторону девушки. Борода насупился, пожал плечами, виновато зыркнул на Кудрявцеву, но промолчал. Ладно, потом сами разберутся.

— Итак, молодые люди, я верно понимаю: Барыкина вы мне отдаёте? —

Во всей этой забавной ситуации одна Тамара Игнатьевна сохранила невозмутимый вид и достоинство. И даже первой сориентировалась, чтобы не упустить свою выгоду.

— Да, товарищ Звягинцева, — улыбнулся я. — Считайте, Павла вы себе отбили. Но с одним условием, — предупредил обрадованную росичку.

— С каким же? — тут же насторожилась дама.

— Барыкин вместе с первоклассником дают первый звонок. И это не обсуждается. Поэтому, когда будет распределять слова между ведущими, учитывайте, пожалуйста, этот факт, уважаемая Тамара Игнатьевна.

— Всенепременно учту, Егор Александрович, — улыбнулась Звягинцева. — Григорий Степанович, вы мне списочек подготовили? — медовым голосом уточнила русичка у физрука.

— Какой списочек? — буркнул Борода с недоумением уставившись на Звягинцеву.

— Черт! — скривился я. — Список, точно! Я тебе говорил, Гриш. Только мы запамятовали, но сейчас быстренько сделаем, да, Григорий Степанович? — с нажимом в голосе уточнил я.

— Нет, Егор Александрович, — довольно ухмыльнулся Борода младший.

Я опешил, Ниночка резко развернулась и собиралась возмутиться, когда Григорий, хитро улыбаясь, вытащил из кармана штанов бумажку, сложенную вчетверо, и протянул ее Тамаре Игнатьевне.

— Вот, я написал, как вы просили. Извини, Егор, забыл сказать, — чуть виновато улыбнулся Борода, но я-то видел, парень очень доволен своей маленькой шуткой.

Ну да бог с ним, большой ребёнок, что поделать. «Ничего, мы еще сделаем из тебя настоящего мужчину», — хмыкнул я про себя.

— Благодарю вас, Степан Григорьевич. Значит, я забираю Барыкина.

— Да забирайте уже, — махнул рукой физрук. — Но отдаете его мне на репетицию пирамиды, — тут же встрял с замечанием Гришаня., подумал и добавил. — По первому требованию.

«Однако парень быстро учится зубы показывать — довольно отметил про себя. — Значит, пороха хватает, главное, прицел настроить».

— Тогда давайте обсудим время репетиций, — с готовностью поддержала русичка.

— Время?

— Ну я с утра собирался, — снова замялся Гриша. — Чтоб вечер у детей свободный был. По хозяйству там, родителям помочь… — растерянно забубнил физрук.

— Прекрасно, Григорий Степанович. Значит, своим я назначаю на девять утра. Потом передаю Барыкина вам по требованию. Так вас устроит?

— Так мы ж за полчаса не управимся, — еще больше растерялся Гришаня. — Это же спорт, понимать надо…

— Товарищ Борода, кто вам сказал, что наша репетиция закончится через тридцать минут? — неподдельно изумилась Тамара Игнатьевна.

Я посочувствовал будущим актерам, и порадовался: с таким режиссером-постановщиком линейка точно пройдет без сучка, но с задоринкой. В хорошем смысле слова. У меня же как гор с плеч упала: не люблю я это дела, чтоб по сто раз одно и тоже повторять.

Все мои репетиции заканчивались быстренько. Собрались, обсудили, текст набросали на черновую, прочитали, прогнали пару раз по ролям. На следующий день раздал чистовики, еще раз прочитали и разобрались, кто где стоит, кто за кем выходит. За сутки до мероприятия встретились еще раз, обсудили детали, и гоняем сценарий, пока от зубов не начнет отлетать.

Отчего-то у моих разгильдяев и хулиганов к этому моменту реплики начинали вылетать как из пулемета, четко и быстро. То ли потому что за каждую заминку звучало «упасть, отжаться пять раз» и дальше по нарастающей с шагом в пять отжиманий. То ли из-за того, что мои пацаны и девочки четко знали: сделал дело — гуляй смело. И по-другому я их не отпущу, пока текст не услышу в нормальном исполнении. Потому как товарищей и школу нельзя подвести.

Надо сказать с таким моим непедагогическим подходом наши школьные выступления всегда проходили на ура. И не только в школе. Зав по воспитательной за год моей учительской деятельности смирилась и больше не лезла в наши репетиции.

У нас даже со временем присказка появилась: на дедлайнах побеждаем, без дедлайнов помираем. В том смысле, что если долго готовимся, призовых мест не занимаем. А если вот так, на коленке, за три дня до выступления, обязательно попадаем в тройку лидеров или становимся победителями. Но здесь я эту систему рекламировать не буду. Репетировать так репетировать. Тем более есть кому этим заниматься, а у меня руки свободны для других дел.

— Значит, договорились? — я оглядел собравшихся.

— Конечно, Егор Степанович, благодарю вас, — с достоинством кивнула Тамара Игнатьевна.

— Договорились, — усмехнулся Борода, покосился на Звягинцеву.

Русичка неожиданно подмигнула Гришане, неторопливо развернулась и поплыла на выход, оставив нас троих ошарашенно смотреть ей вслед.

— А про должок-то я и забыл… — пробормотал Григорий, глядя, как исчезает в школьном коридоре царица Тамара. — Ничего, напомню, — хмыкнул физрук.

— Егор, что происходит, а? — пискнула Ниночка, первой приходя в себя.

— Весна-а-а… — задумчиво протянул я, пытаясь понять, что нашло на строгую интеллигентную и строгую учительницу русского языка.

— Чего? Какая весна? Осень скоро… — пробасил с недоумением Гришаня.

— Вот и я говорю — осень скоро, первое сентября на носу, а у нас еще конь не валялся, — усмехнулся я. — Чего стоим? Кого ждем? — поинтересовался у растерянной пионервожатой и ошарашенного физрука.