Patria o muerte (СИ) - Романов Герман Иванович
Да и против Бразилии нет необходимости в таких пушках — война с империей идет на равных, да и трофеи захвачены изрядные. Тех же 70-ти фунтовых орудий «Уитворта» восемь штук имеется — четыре на броненосце, пара на «Амозонас», и вот две штуки в специальной батарее, предназначенной исключительно для таких засад на реке…
— Есть, попали! Смотрите, это на «Тамандаре» полыхнуло! А ведь досталось «маркизу», горит, горит, сеньор альмиранте!
Эмилиано схватил его за локоть — шурин просто не научился сдерживать свой юношеский пыл, импульсивный как Аделина, слишком горячий. В общем, два сапога пара, кровь родная и гены одинаковые — и дури в голове столько же. Ничего — море и не такие головы «остужало», особенно когда гидрокостюм с аквалангом на тебе, а ты гребешь по течению, а рядом кайманы с тобой проплывают — вот где экстрим.
Понятно, что до таких новшеств, как акваланг, имеющиеся здешние технологии не дошли, хотя в принципе единичные экземпляры сделать можно. Пока же обошлись паллиативом, благо людей подобрал лучших из лучших, и полтора года для подготовки имелись.
— В каземат попали, или в амбразуру точно, либо броню все же пробили, хотя это практически невозможно. Или «бронебоем» все же попали, а раскаленная болванка картуз с порохом подпалила. Сейчас пока не ясно, что именно произошло, но будем ждать взрыва — к этому все идет!
Алехандро сохранил спокойствие, хотя от вида горящего броненосца хотелось запрыгать на месте и радостно кричать во все горло. Из амбразуры вылетали клубы дыма и длинные языки пламени, внутри небольшого каземата заполыхал пожар. Если огонь доберется до погреба, то станет всем «весело» — броненосец просто рванет с ужасающим грохотом. И теперь Мартинес ждал именно внутреннего взрыва — он заметил, как из каземата выскочило несколько человек, причем двое в горящей одежде, сразу бросившиеся в воду. А вот сам броненосец с резко заложенным рулем пошел к противоположному берегу, стремясь как можно быстрее увеличить дистанцию, чтобы не находится под губительным огнем нарезных орудий.
— Он ведь на срубы идет, Алехандро, — парень крепко сдавил его за локоть, но то простительно, пребывает в волнении. Как допустил бестактность — сейчас он адмирал, а не зять, и субординацию соблюдать положено. Но шурин понял, что допустил бестактность, и сразу же поправился:
— Виноват, сеньор альмиранте — срубы ведь специально там поставили, с расчетом, что на них напорются?
— Именно так, и корвет вроде приманки. Но и не так — все мои замыслы тебе знать рано, смотри и учись. Там не только срубы, есть и плавующие рогатки, и мины установлены. Главное, предугадать реакцию и действия противника, и его «нормальные ходы», хотя если дурак стоит на мостике, тут непредсказуемо. Но флот не армия, у нас на глупцов система отсева имеется. Это само море — оно никчемных сразу же выявляет первым штормом.
Мартинес сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри все клокотало. Он рассчитывал, что противник будет обходить батарею по дальнему правому берегу, прорываясь мимо нее, но потерявший ход корвет внес коррективы — его принялись добивать. И все это время он проклинал себя за допущенную ошибку, то, что не принял в расчет яростное желание моряков империи добиться наглядного результата, потопить парагвайские корабли. Но береговые пушки сыграли свою роль — все же пробили броню противника, и сразу с большим ущербом, раз корабль быстро отвалил, не желая «продолжения банкета». И вместе с ним отходили и два других «собрата» — или им тоже досталось, а может просто капитаны не стали искушать судьбу.
— Если они сейчас начнут отходить назад, то и это для нас определенный успех — скоро начнет смеркаться, и эскадра не сумеет уйти. И мы тогда атакуем ночью все пять броненосцев. Тогда будем топить неприятеля, абордажа не выйдет — большой кусок в горло не пролезет.
Алехандро раскурил сигару, продолжая внимательно смотреть за броненосцами. И то, что происходило, ему сильно не понравилось — на «Тамандаре» прекратился пожар, видимо погреба успели закрыть или залили водой. А имеющиеся у орудий, а их всего четыре в каземате, пороховые картузы не взорвались, а сгорели — отсюда языки пламени. Понятно, что пара десятков канониров превратились в головешки, но сам корабль уцелел. Подобное, и как раз с этим же кораблем, в той реальности произошло — погибли многие из команды, но броненосец даже толком не выгорел, и после ремонта снова вошел в строй бразильского флота. Видимо, сама история имеет слишком большую силу инерции, и всячески сопротивляется попыткам изменить ее. Война продолжается, хотя императору было бы выгодней заключить мир, но не стал — и причины этого достаточно веские, не хочет, чтобы монархия в республику превратилась, а такое более чем возможно.
— Есть! Он подорвался, тонет!
Теперь запрыгали все парагвайцы — у борта идущего вторым броненосца, отошедшего почти к самому берегу, почти прижавшись к нему, вспенился белопенный султан, взметнувшийся ввысь высоченным столбом. А такое возможно только при подрыве на мине. А ведь он не хотел их выставлять, жалко было пороха — находясь в воде, тот неизбежно отсыревает. «Жаба» давила на горло, но он выделил десяток, и как в «воду глядел» — на одной подорвался броненосец, что сейчас стремительно уходил под воду. Вот только глубоко не сядет, там четырех метров нет.
— Ах, твою мать, и осьминога…
Смачно выругался, и еще раз присмотрелся — в груди екнуло. Тонул броненосец «Рио-де-Жанейро», которой в его истории лежал на дне реки, но уже под толщей ила — за полтора века занесло. И пусть сейчас совершенно другое место, но история в определенной степени повторилась. От потрясения Мартинес покачал головой и негромко сказал:
— От судьбы не уйдешь…
Броненосец «Рио-де-Жанейро» стал первым в длинном перечне подобных кораблей, что были перетоплены на южном континенте Нового Света. В те времена там жили очень «весело» в бесконечной череде войн, интервенций. мятежей и пронунсиаменто…
Глава 31
— Спокойней, ты плаваешь лучше бойцов, хоть и старше…
Было тяжело, все же возраст начинал сказываться. Но также как под Риачуэло он организовал «торпедную атаку», так и сейчас повел на диверсию подготовленных за полтора года «боевых пловцов». Для нынешнего времени это были настоящие «коммандос», наличие которых являлось секретом государственной важности. После тщательного отбора в состав отряда зачислили всего три десятка человек, но после полугода подготовки, когда состав сократился на треть, добавили снова тридцать бойцов, из морской пехоты, все участники ночного нападения на бразильскую эскадру у города Коррьентес. И хотя Алехандро сам готовил первую партию бойцов, а затем они уже занялись пополнением, но потери во время обучения случались — хотя река не море, но «жертвоприношения» происходили достаточно регулярно. Двух бойцов покалечили напавшие кайманы, один не пережил нападение анаконды, трое утонули, несколько пострадали от ядовитых укусов, еще с десяток нахлебались водички, и были списаны — с заболеваниями ЖКТ много не поплаваешь. Вполне обычные потери во время обучения, отнюдь не больше тех, которые случались в будущие времена, так что грех сетовать.
Зато четыре десятка коммандос, что пошли в атаку на вражеские броненосцы, являлись профессионалами по нынешним временам — хорошо плавали и ныряли, знали минное дело, отлично стреляли, двигались ловко где угодно, от палубы до сельвы. Привычным мачете орудовали намного лучше, чем британский аристократ вилкой на королевском приеме. Мины научились цеплять разными способами, шесть зарядов должны прицепить попарно к форштевню «уздечками» — «наглухо» топить броненосцы можно только в одном случае, если затея окончится крахом. Тогда ни один из броненосцев не должен уйти в Ла-Плату, они останутся на речном дне, а там как повезет. Если глубины небольшие, а у острова так полосой и идет, то попытаться поднять и отремонтировать. В противном случае броненосцам уготована участь металлолома, ржавеющего под слоем ила…
