Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич
Взрывной волной и всплеском баркас почти перевернуло, оборвав рывком и осколками все снасти, уходившие под воду. Уцелели только воздушные шланги. Но за них водолазов, наверняка пострадавших, поднять на поверхность было невозможно. Находившийся на этом же баркасе старший водолаз крейсера Пантелеев сразу ушел под воду, отыскал в сплошной мути своих товарищей, и поочередно обвязав их концами, обеспечил подъем.
Уже когда поднимался сам, его воздушный шланг оборвался у шлема, и он погиб. Видимо оборудование повредило осколком, чего не заметили в спешке. Оба поднятых водолаза тоже погибли. По словам осмотревшего их судового врача Гужевского, еще под водой, от мощного гидравлического удара.
Но свою работу они выполнить успели. Рваные края пробоины, не дававшие пластырю прижиматься к борту, срубили, а течь в скуле от касания камней уменьшили, заткнув деревянными заделками разошедшийся стык листов обшивки. После этого насосы, постоянно качавшие воду, наконец начали успевать выгонять ее за борт быстрее, чем она поступала внутрь. Через два часа, благодаря их бесперебойной работе, а также авральной перегрузке угля из носовых ям на подошедшие боты и эсминцы, грузовая ватерлиния показалась над водой, и эскадренный аэростатоносец двинулся к назначенному ему месту стоянки.
К его прибытию, даже спустя полчаса после последнего разрыва японского фугаса на входе в бухту Кисарадзу, с флагмана еще, нет-нет да мигали фонарями, окончательно проясняя, что же все-таки случилось, да раздавая распоряжения по поводу именно этого.
Сгоряча для осмотра еще густо дымящихся совсем свежих руин у отмели Фуцу отрядили сразу три десантные роты, но вскоре одумались и две из них отозвали назад. А из той, что все же добралась до места, на каменные плиты пристани, продолжавшие вздрагивать от редеющих взрывов где-то в глубине развалин, разрешили сойти только небольшому отряду охотников. После чего все катера и баркасы сразу отвалили подальше, на расстоянии контролируя пушками и пулеметами все просматриваемые среди клубов дыма участки.
Высаженная группа, держа оружие наготове, осторожно начала осмотр. Благо, гореть среди бетона и камня оказалось особо нечему, и задымление внутренних помещений быстро редело, высасываемое ветром наружу.
Все галереи и открытые площадки оказались буквально завалены трупами. Судя по всему, убитых постоянно оттаскивали от пушек, чтобы не мешали, складывая в стороне от артиллерийских позиций. Куда делись раненые, которых тоже должно было быть немало, так и не поняли. Спросить оказалось не у кого. Пленных, чуть живых и страшно контуженных пушкарей, нашли всего полтора десятка. Ни один из них не мог сказать ни слова.
Из вооружения наиболее целыми были только четыре крайние армстронговские скорострельные 152-миллиметровых пушки, стоявшие за мощными П-образными двухместными брустверами, глубоко заглубленными в песчаный массив искусственного острова. Бруствер был отлит единым монолитом, но не из бетона, а из какого-то другого материала, не менее прочного [16]. Он был столь высок, что под пушками пришлось соорудить банкеты, чтобы их стволы смогли выставиться из амбразур. Стрелять себе за спину они не могли. Судя по остаткам старых фундаментов, изначально там стояло что-то на скрывающемся станке, отсюда и такая высота. Все скорострелки можно было еще починить, так что пришлось заложить по пироксилиновому патрону в стволы и под станок каждой.
Многочисленная тяжелая батарея, состоявшая из целых семи двориков для пары осакских 280-миллиметровых гаубиц в каждом, размещалась на более длинном восточном крыле форта, слева от командного пункта и полукруглой прожекторной галереи, что была ниже его по склону, смотревшему на мыс Каннон. Там все пострадало от взрыва гораздо сильнее. Лишь два дворика более-менее уцелели. Да и то, в ближайшем из них все разнесло взрывом одного из стоявших там орудий. Разорванный казенник валялся посередине, а обломки станка разбили стены изнутри. При этом огрызок ствола улетел на склон, глубоко пропахав песок. Три неиспользованных снаряда лежали среди обломков, густо припорошенные, как и все вокруг, пылью и мелким битым камнем. Судя по характеру повреждения, орудие разорвало изнутри. Видимо, японцы стреляли усиленными зарядами, вот оно и не выдержало.
Еще в двух двориках пушки не могли вращаться, поскольку после взрыва погреба там просел пол. Две другие «заселенные» позиции завалились своими остатками внутрь огромных чадно дымящих провалов, образовавшихся на месте рванувших погребов, когда-то находившихся ярусом ниже по одному на два орудия. А вот средний дворик оказался пустым [17]. Орудия вместе со станками оттуда вытащили, и, похоже, довольно давно. Весь крепеж успел подернуться ржавчиной.
На самом восточном краю форта, уже за гаубичными позициями, размещался левофланговый осветительный пост с хорошо защищенными позициями пары трехдюймовых скорострелок, смотревших в пролив. Еще одна такая пушка стояла у центральной прожекторной галереи. Все три были совершенно целыми. Их тоже привели в негодность, использовав найденные при них боеприпасы.
С опаской снуя в развалинах, оставшимися пироксилиновыми патронами высадившиеся подорвали механизмы наводки у всего остального, что еще не упало, занявшись эвакуацией пленных и поисками чего-нибудь более интересного. Никаких признаков торпедного оружия ни в полуобвалившихся казематах и подвалах, ни возле уреза воды не обнаружили.
В командно-наблюдательном пункте, разбитом прямым попаданием в тонкую тыльную стену и засыпанном прямо поверх погибших битым кирпичом и пеплом, целых бумаг почти не было. Тела двух офицеров, судя по всему, пришедших сюда позже и прямо там совершивших эппуку, лежали рядом с телефонным аппаратом, уже не действовавшим.
Недолго думая, без всякой сортировки сгребли в мешки все, что не догорело. Электрические провода, похоже, шедшие из этого помещения к минам крепостного заграждения, обрезали. Пробежавшись по ним, спустились и в казематированную прожекторную галерею, располагавшуюся в передней части перелома всего сооружения, делившего его на восточное крыло и западное. Из этой галереи большой боевой прожектор по рельсам выкатывался на дугообразную площадку, обнесенную парапетом, защищавшим от осколков. В галерее, рядом с распределительным щитом нашли запасной пост управления минным заграждением, который также подорвали, для страховки еще и обрубив провода в том месте, где они уходили в стену, а дальше, надо полагать, под воду, утащив с собой аршин восемь этих кабелей, чтобы уж точно невозможно было ничего восстановить.
После этого уничтожили динамо-машину, работавшую от газолинового мотора и стоявшую в отдельном бункере в восточном крыле внутренних казематов. Там только повышибало двери взрывной волной, а сами машины от детонации боезапаса почти не пострадали. Оставлять их в таком виде посчитали неразумным, а потому обложили деревянными обломками, облили газолином и керосином и подожгли.
Только после этого покинули руины. Теперь можно было не сомневаться. Ни угрозы, ни интереса насыпной форт № 1 уже не представлял. Весь восточный берег горла Токийского залива обезопасили максимально. Жаль не сразу.
А японцы между тем продолжали оказывать знаки внимания своим «гостям». После череды внезапных нападений по воде с севера, и еще более неожиданного обстрела только обживаемой стоянки с юго-запада они принялись прощупывать оборону на земле. Ближе к полудню на сухопутном периметре начались перестрелки. Небольшие отряды пехоты, натыкаясь на заслоны и секреты, искали обходные пути, не решаясь атаковать в открытую. Но силы в этих стычках были задействованы незначительные, что наводило на мысль об отвлекающих действиях. В то время как основного удара ждали из Йокосуки. Но оттуда в первые часы нашего пребывания в Токийском заливе никаких враждебных действий вообще не последовало.
Единственное тревожное сообщение с этого направления пришло от «Войскового», державшегося на самом северном фланге завесы эсминцев. Его сигнальщики видели у мыса Косибо несколько довольно крупных кораблей, появившихся с северо-востока, но рассмотреть их не удалось, так как пришлось уходить от точного огня тяжелых береговых батарей с мыса Нацушимато.
