Вячеслав Коротин - Адмиралъ из будущего. Царьград наш!
– Есть! – Галанин козырнул и немедленно начал выполнять указания адмирала.
Ну, то есть не бросился, конечно, самолично скакать по трапам, отыскивая штурманского офицера, – просто отдал приказ передать оному явиться на мостик.
Флагманский штурман, старший лейтенант Свирский, перед самым походом слег с какой-то «инфлюэнцей». Каковая была совсем не редким явлением и в начале века двадцатого – грипп не дожидался, пока его соответственно назовут. Но Черное море отнюдь не какой-нибудь экзотический архипелаг и даже не балтийские шхеры – береговая линия и глубины давно известны, лоции составлены, так что даже юный мичманец способен вычислить курс «из пункта А в пункт Б». А уж на старшего штурмана «Евстафия» можно было положиться почти как на самого господа бога.
Да и все штурманы, и командиры кораблей эскадры, получив соответствующие указания, нисколько не смутились и спокойно проложили курс. Оставалось лишь уберечься в темное время от столкновений.
А вот с этим вышло не очень гладко: «Свирепый» не то чтобы протаранил, но весьма чувствительно боднул носом борт «Императора Александра Первого». Вскользь «боднул». Но если здоровенному пароходу это стоило совершенно незначительных повреждений обшивки, то небольшой миноносец свернул себе форштевень набок весьма серьезно.
Казалось бы: с чего это маленький и низкий миноносец не разглядел, пусть даже в ночи, достаточно солидный пароход? Да еще и влетел в него носом…
Черное море и летом иногда капризничает, а уж ранней весной – только успевай удивляться его сюрпризам…
Перед закатом солнца имелась нормальная высокая облачность, а вот через пару часов после «падения темноты» эскадра вошла в пелену сплошного и весьма сильного дождя. Завеса из мириадов водяных капель сделала видимость совершенно околонулевой. Вот и вписался эсминец вместо морских просторов в борт гидрокрейсера…
Когда Эбергарда разбудили и сообщили о происшествии, адмирал смог подобрать то минимальное количество нематерных выражений, чтобы выразить свою мысль о том, что «Свирепого» должно буксировать в Севастополь, и займется этим, например, «Завидный».
Почему «Завидный»? Да ни почему. Просто сонный адмирал, которому сообщили, что его эскадра несет потери еще до вступления в боевое соприкосновение с противником, распсиховался. Не то чтобы впал в истерику, а просто решил, что раз данная боевая единица больше не способна выполнять свои функции, то соединение должно от нее избавиться. Но сам «Свирепый» мог и не догрести до главной базы флота (а ближе никаких других и не имелось). Хотя, конечно, «неизбежные на море случайности» многократно встречались на любом флоте мира, но старшему лейтенанту Дорожинскому (командиру «Свирепого»), а также вахтенному офицеру и рулевому пострадавшего миноносца в Севастополе грозил суд…
Глава 25. Смерть с земли, с воды и с неба
Первые лучи солнца, пробившие слегка подтаявшие облака, увидели приблизительно там, где и планировалось, – до укреплений Килии было около двадцати пяти миль.
Сведения об этой батарее имелись весьма приблизительные: ну наблюдали с моря уже давно, что здесь имеется форт, но аэропланы на разведку не летали, агентурные данные имелись весьма скудные, так что какие орудия установлены за валами, каково их количество, можно было только догадываться. Поэтому первый ход в сегодняшней партии делала авиация. С «Императора Николая» спустили на воду пару гидросамолетов, и те, застрекотав моторами, стали разгоняться по волнам. Оторвались от поверхности оба, и оба стали набирать высоту. На этот раз на каждом из них уже имелась хоть и дохленькая, но радиостанция, так что воздушная разведка теперь могла оказывать реальную и быструю помощь флоту.
– О любой информации с воздуха докладывать немедленно, – непонятно зачем напомнил Галанину Эбергард.
– Не извольте беспокоиться, Андрей Августович, – удивленно глянул на адмирала командир «Евстафия», – как только примем первое сообщение, вы тут же его прочитаете. Надеюсь, хоть какую-то пользу эти тарахтелки все-таки принесут.
– А почему так пренебрежительно? Авиация ведь еще только вырвалась из колыбели. И уже немало для войны делает. А будущее, несомненно, именно за ними.
– Никогда не поверю! Нет, понимаю, что с аэропланов можно сбрасывать и бомбы, и, если пофантазировать, даже торпеды, но ведь как средство доставки снаряда к борту вражеского корабля они уступают пушке по всем показателям, кроме одного – дальнобойности.
– Не скажите, Валерий Иванович, подводные лодки два десятка лет назад тоже почти никто всерьез не воспринимал, а вот поди ж ты – топят многотысячетонные боевые корабли один за другим. А эти, – адмирал показал на уменьшившиеся до размеров мух гидропланы, – встанут на крыло в гораздо меньшие сроки. И будут потомки наших «Александра» и «Николая» самыми грозными кораблями во всех морях и океанах…
– Радио от поручика Таубе! – взлетел на мостик минный офицер флагманского броненосца.
– Читайте.
– Шесть орудий среднего калибра.
– Все?
– Все.
«А чего ты, собственно, ожидал? – спросил сам себя Андрей. – Что пилоты в жерла пушек заглядывать будут и их калибр на лету измерить успеют?»
– Возвращаются, ваше высокопревосходительство! – вытянул вперед руку вахтенный офицер. – Обратно идут.
– Вижу, лейтенант, – буркнул в ответ командующий и стал наблюдать, как кружившие вдали «комары» стали потихоньку превращаться в «мух», потом в «чаек», ну а еще через некоторое время, в них уже можно стало опознать аэропланы.
За это время Андрей уже успел мысленно обматерить косноязычного лейтенанта. Ну, вот если ты уже вякнул: «Возвращаются!», то какого черта уточнять: «Обратно идут!»? А куда еще??
А ведь как часто говорят и пишут: «Поднял наверх…», «Опустил вниз…»…
А куда еще можно «поднять»? Вниз? Влево? Вправо?..
– Один летун явно идет к нам, ваше высокопревосходительство. – В голосе Галанина проскальзывало некое беспокойство.
– Да, кажется, к нам… Валерий Иванович, прикажите приготовить катер к спуску.
Один из гидросамолетов действительно взял курс не к родной авиаматке, а к флагманскому броненосцу. Приводнился он на довольно приличном удалении, но после этого, стрекоча винтами, развернулся и пошел прямо на «Евстафий».
Катер с флагмана уже спешил ему навстречу. Бинокли всех офицеров на мостике были нацелены в сторону сближавшихся летающей лодки и просто лодки с мотором…
Катер аккуратно подошел сзади, пристроился к крылу, и летчик-наблюдатель через минуту сноровисто подцепил на протянутый багор свою планшетку.
– Рисковые ребята! – Кетлинский оторвал оптику от лица и повернулся к командующему. – Могли ведь и борт аэроплана проломить.
– Стоимость ремонта оплатил бы командующий катером офицер, – мрачно буркнул в ответ адмирал, продолжавший наблюдать, как расходятся «плавсредства».
Гидросамолет снова запустил винт и побежал к своей авиаматке, а катер повернул к борту родного броненосца. Через четверть часа юный мичман, которому так и не пришлось из своего скромного жалованья оплачивать ремонт повреждений летающей лодки ввиду отсутствия таковых, протянул Эбергарду то, что передали с гидросамолета.
– Благодарю за службу! – Командующий принял из рук молодого офицера «информацию к размышлению» и, возможно, руководство к действию в сегодняшнем обстреле вражеского берега. – И… Возвращайтесь на катер – вполне вероятно, что ваша помощь сегодня еще понадобится. Кто пилотировал данный аэроплан, спросить догадались?
– Пилот – лейтенант Таубе, наблюдатель – прапорщик Пономарев, ваше высокопревосходительство.
– Спасибо! Ступайте.
– Ну что, Константин Антонович, – повернулся командующий к Плансону, – пойдем, посмотрим, что нам нарисовал этот прапор.
– Разумеется. Казимир Филиппович, – начальник штаба подозвал Кетлинского, – распорядитесь прислать четырех писарей в салон.
– Совершенно верно, – кивнул Эбергард, – необходимо будет в кратчайшие сроки изготовить максимальное количество копий с этой схемы и передать их на корабли и аэропланы. Кстати, Валерий Иванович, передайте мой приказ на «Николая»: отправить еще одну пару гидросамолетов к укреплениям мыса Узуньяр с той же самой целью – составить план фортов с расположением орудий и строений за бруствером. По возможности сделать фотографии. «Александру» – пару к Шиле. Там фотографии обязательны. Пусть даже кинокамеру захватят – не зря же я ее выбивал на флот. Десант должен иметь максимальную информацию о месте высадки. Да! И пусть захватят по паре бомб и по ящику стрел. Чтобы турки почувствовали, что на них не просто полюбоваться прилетели.
Адмиралы за разговорами уже спустились в салон «Евстафия», но в ожидании главной причины, которая заставила уйти их с мостика флагманского броненосца, спор продолжили:
