Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Протасов Сергей Анатольевич

Главной причиной произошедшего однозначно, являлось накопившееся переутомление. После короткой перестрелки у Дзуси, раскаты которой хорошо слышали с приближавшегося конвоя, а затем и внезапного обстрела «Терека» из тяжелых орудий в темноте и дожде приняли размытый двухтрубный башенный силуэт «Апраксина» за «Токиву» и, соответственно, от всей души лупили по нему из всего, что дотягивалось.

Так продолжалось до тех пор, пока, наконец, не разобрали светограмму с побитого своими же головного крейсера-аэростатоносца, опознавшего обидчика еще до того, как тот открыл огонь. В итоге от русских снарядов 15 моряков из экипажа «Апраксина» оказались убиты или пропали без вести, а 12 ранены. Но все обстоятельства этого кровавого недоразумения удалось окончательно прояснить только к вечеру.

Встретив главные силы первой ударной группы, «Апраксин» проводил их к своим подопечным. Небо на востоке быстро светлело. Но дождь, по мере приближения к берегу, становился только плотнее. Без дополнительных происшествий найдя гвардейский конвой, решили сразу начать движение к гавани, так как на фоне уверенно светлевшего на востоке горизонта уже можно было различить контуры возвышенностей на мысе Харуми. А ориентируясь по ним, и попытаться найти освоенный вчера фарватер.

Начинался второй раунд. Небогатов вернулся и привел с собой транспорты. Причем даже больше, чем их было у Тагоэ вчера. Операция в заливе Сагами продолжалась!

Глава 12

А в Токийском заливе, после форсирования пролива Урага снова пришло время для кардинального пересмотра всех планов. Следующим пунктом повестки дня, не менее важным, стал подбор подходящего места для срочной организации временной стоянки. Справиться со всеми возникшими проблемами, просто болтаясь где-то в заливе, при такой погоде признавалось не реальным.

Но с этим было уже чуть проще. Штаб располагал сведениями, что после самого горла залива пушек на берегах стояло гораздо меньше, и все они жались к мысу Каннон или ближе к Йокосуке, так же, как и минные поля. А восточный берег пребывал почти в запустении, представляя собой сплошной сельскохозяйственный район со слабо развитой сетью дорог и телеграфной связи. Вывоз получаемой продукции осуществлялся в основном через порт Кисарадзу, расположенный на стыке одноименного плато, плоской равнины Канто и хребта Босо.

Исходя из этого, решили вместо продолжения движения в сторону Йокосуки попытаться быстро захватить этот периферийный порт, где занять оборону, привести в порядок корабли и снаряжение, а также как следует подготовиться к атаке всех основных пунктов внутренней акватории Токийского залива.

Под подготовкой подразумевалось и уточнение имевшихся сведений о системе обороны, как оказалось, сильно расходящихся с действительностью. По этому поводу возникли вопросы к нашим германским друзьям, получить ответы на которые великий князь Михаил и штаб адмирала Дубасова желали незамедлительно.

Благо их представителя корветтен-капитана Хартога даже разыскивать не требовалось. Он вместе со своим секретарем весь бой торчал на мостике. Вот и сейчас топорщился усами, явно понимая, что появилась тема для беседы. При этом сам тоже пребывал в заметном замешательстве, хоть и пытался это скрыть. Вряд ли притворялся. Насколько его успели узнать, он не слишком изворотливый переговорщик, хотя и ловкий картежник. Но чтоб так правдоподобно сыграть…

Разговор проходил в командирском салоне и оставил у наместника императора какой-то непонятный неприятный осадок. Сам Хартог ничего нового добавить не смог. По поводу, как показала практика, вполне себе вооруженных и весьма опасных недостроенных фортов пояснил, что в свое время лично ознакомился с рапортом майора Ронне, которого японцы приглашали для консультаций при строительстве третьего форта [13].

К тому времени у них уже возникли затруднения с реализацией своего проекта. Отсыпанный из щебня остров размыло штормом в 1899 году. Ронне рекомендовал уплотнять основание, для повышения общей устойчивости конструкции и увеличить долю бетона в используемых материалах.

Хоть на уже готовый остров второго форта его и не приглашали, того, что он видел с палубы парохода, было вполне достаточно для определенных выводов. По его предположению, что-то подходящее для установки орудий серьезных калибров на обоих строящихся сооружениях могло появиться не ранее 1907–1908 годов.

Предполагаемые темпы строительства полностью подтверждались при последующих посещениях залива германскими судами. А после жесткого шторма сентября 1902 года, когда остров третьего форта снова разрушило, по нему сроки сдвинулись еще дальше. Отсюда и все прочие данные по обоим объектам в проливе. Причем сведения подтверждались и источниками в Лондоне, где в свое время тоже всерьез анализировали степень обороноспособности главных гаваней своего союзника.

Больше ничего дельного Хартог добавить не смог, сдержанно отметив оригинальность предпринятого тактического хода, позволившего быстро и с минимальными потерями вывести основные силы из-под удара. На этом с ним и расстались, продолжив совещание в узком кругу.

Если верить немцу, получалось, что коварные азиаты сумели обмануть вообще всех. И чего теперь от них ждать – не известно. Следовательно, забравшись в залив и вплотную подобравшись к главным целям экспедиции, в первую очередь следует озаботиться тщательной разведкой и полной переработкой всего плана без оглядки на прежние императивы.

Но это было уже делом профессиональных военных. великий князь Михаил помочь в этом не мог, потому удалился. Он все никак не мог понять, что вызвало такое неприятное чувство зыбкости, неустойчивости, опаски.

Конечно, во всей Токийской затее с самого начала закладывался риск, и не малый. Но к этому уже привыкли и осознанно шли на него. Тут что-то другое. То ли так повлияло внезапное разрушение ореола тевтонского всезнайства, то ли напрягало постоянное присутствие секретаря-переводчика Хартога – этого самого Краузе, словно прятавшегося за стеклом своего монокля, довольно неуместно смотревшегося при его габаритах и грации хищника. От него так и веяло опасностью.

Невольно вспоминались предостережения Рожественского и его упоминания о том, что каждый немецкий отставной офицер и унтер офицер гордо именовал себя «королевским информатором». Для них это считалось почетным. О подозрительно рациональном расселении их поселенцев вокруг крепостей и важных дорог в Царстве Польском. Да и здесь, на Дальнем Востоке, с усилением противошпионских мер за торговым домом «Кунст и Алберс» тоже кое-какие грешки уже отмечены. И прочие мелкие подробности, от которых за версту несло «третьим бюро». С такими союзниками даже спать нужно вполглаза! [14]

А в штабе, снова на бегу, разрабатывался план экспромт-атаки на очередной японский порт. Причем все сведения о нем ограничивались несколькими скупыми строчками из лоции и из других, уже более сомнительных источников. Остальное – предположения.

Город Кисарадзу был единственным крупным населенным пунктом в этой местности, наверняка связанным телеграфом со столицей, так что его быстрый захват и обрыв проводной связи позволял надеяться хоть на какую-то отсрочку в обнаружении нашего временного пристанища. Конечно, если дождь не кончится. Если же погода прояснится, в просматриваемом от берега до берега заливе укрыть такую ораву дымящих трубами углеедов будет просто негде. Но зато и подобраться к ним незаметно тоже не получится.

Первым делом организовали отправку разведки. Исходя из сложившегося в ходе сумбурного последнего этапа прорыва взаимного расположения отрядов и выполняемых ими задач, выбор пал на два новых минных крейсера – «Финн» и «Эмир Бухарский». Они оказались восточнее всех.