Ревизор: возвращение в СССР 31 (СИ) - Винтеркей Серж

– Думаю, ему зачтётся, что это он шум и поднял, заметив, что штемпели на время исчезают, как мы с ним и договорились, – заметил Баранов. – И потом, как уследить за старшим научным сотрудником музея?

– Всё равно, Вершинин же не профессионал, как-нибудь себя да выдаст… Главное, чтобы он что-нибудь не отчудил, и нам всю комбинацию не сломал! Может, его в отпуск отправить или на больничный? Сколько нам времени ещё надо?

– Это зависит от того, сколько у Погашева поддельных монет осталось… Может, он их столько наштамповал, что ещё десять лет торговать можно будет.

– Ну да! Скажешь тоже! Где он столько золота взял бы? Кстати, какие мысли появились, как он свои подделки продаёт? – поинтересовался Градов. – Не на рынке же он с ними стоит.

– Нет, конечно, – кивнул Баранов. – Есть подозрение, что Голубева, любовница Погашева, может быть к этому причастна. Она дамский мастер в салоне-парикмахерской, к ней только по записи можно попасть. Круг общения очень большой и клиентки сплошь не из простых смертных…

– Угу… А что, если подослать к ней кого-нибудь? Выкупить побольше этих фальшивок?.. А то же, и правда, десять лет ждать будем, пока они сами распродадут свои запасы.

– Надо подумать… Это кто-то должен быть, кому по работе часто причёска нужна… Надо же несколько раз за короткое время к Голубевой записаться, чтобы в доверие успеть втереться и вывести естественным образом разговор на монеты, – задумчиво проговорил Баранов.

– Значит, так и сделаем. И да, ты же работал под прикрытием! – вспомнил Градов. – Я у тебя в личном деле читал… Значит, тебе и прорабатывать эту операцию!

– Хорошо, Александр Демидович, – озадаченно кивнул Баранов.

Вернувшись домой, спрятал монеты в тайник в столе у себя в кабинете. А лампу убрал в шкаф от греха подальше. Ирина Леонидовна напомнила проверить записки со звонками.

Звонил Румянцев и Валиев. Оба звонка таких, что можно не бежать за квартал к телефону-автомату. Первым делом набрал Румянцева.

– Ну, интервью согласовано, – сказал он. – Так что можешь ехать.

– А когда?

– Да хоть сейчас. Директор фабрики уже в курсе.

– Отлично, – обрадовался я. – Спасибо, Олег Петрович!

– Давай, работай, – весело ответил он.

Полагаю, что люди они не глупые, и напрямую не позвонили директору из КГБ. А устроили ему звонок из министерства через своего человека там. Впрочем, это легко можно будет понять по лицу директора при следующей встрече. Начнет необычно дергаться, значит, все же они облажались с прикрытием… В этом случае в будущем буду избегать к ним с такими просьбами обращаться… А директор… Нет, не думаю, что догадавшись, что я связан с КГБ, она хоть слово об этом хоть кому скажет. Скорее всего решит, что в нашей группировке и люди из КГБ наличествуют. Может, даже еще и успокоится, решив, что у нас все крепко схвачено…

Тут же набрал Комитет по миру. Сперва ответил Марк Анатольевич, но Валиев быстро подключился к разговору, сняв параллельную трубку у себя в кабинете.

– Павел, хорошо, что ты позвонил. Привет, – возбуждённо проговорил он. – Рейд на «Красный металлист» согласован и назначен на вторник пятнадцатого мая.

– Отлично, Ильдар Ринатович. Спасибо, что позвонили.

– Не за что… Договорился на заводе, что мы часам к трём к ним подъедем. Ты сразу туда или от нас все вместе стартуем?

– Давайте, все вместе, – подумав, решил я. – Во сколько мне у вас быть? К двум?

– В два уже выходим, – уточнил Ильдар и мы с ним попрощались до вторника.

Святославль.

Став счастливым обладателем «Жигулей», Руслан загнал машину в ремзону на работе, проверил масло, оценил общее состояние вместе с коллегами. Они её на яму поставили и устроили консилиум по ходовой. Общий вердикт был: «хорошая машинка».

Счастливый Руслан облегченно выдохнул, все же до последнего боялся, что что-то потребует дорогого ремонта. Решил долить в бак бензина, которого на автобазе было море разливанное. Но открыв лючок бензобака и взявшись за крышку, он напрягся.

– Жёваный крот! Это что такое?! – воскликнул он.

– Или это сахар, дружище, или я балерина, – подошёл к нему мастер участка.

– Ёперный балет! Ну что за козёл этот Левичев! – взорвался Руслан. – Я как чувствовал, что не отдаст он машину так просто! Какое-нибудь дерьмо да устроит напоследок!

– Да не прыгай ты так! Если и хотел напакостить, то не разбирается он в машинах, вот у него и не получилось. Главное, не переживай, движок точно будет в порядке. Всего-то и надо – промыть бензобак и фильтр, – успокаивал его мастер. – Ну и топливный насос, на всякий случай.

– Нет, ну, какая все же сволочь! – не мог успокоиться Руслан. – Ни себе, ни людям! А мать ещё извиняться к нему собиралась идти, дура!..

Приехал снова на фабрику, не хотелось оставлять это дело на следующую неделю. В воскресенье уже, может, и статью подготовлю, в понедельник отвезу в редакцию. А то во вторник у меня уже новая эпопея начнётся.

Первым делом зашёл к директору фабрики. Убедиться, что разрешение есть. Не успел я заглянуть в её кабинет, как она поднялась мне навстречу.

– Павел, мне звонили из министерства, предупредили, что придёт корреспондент из газеты «Труд»! – с радостной улыбкой сообщила она. – И велели оказать всяческое содействие.

– Даже так? – улыбнулся я.

– Пойдёмте вместе, я всех предупрежу, – предложила она.

Как только мы вошли в новый цех, Валентина Петровна сразу позвала Воздвиженского и Орехова, и сообщила им, что насчёт меня звонили из министерства.

– Павел возьмёт интервью у Анны для газеты «Труд», – произнесла она, и осталась стоять рядом с таким видом, как будто Анна – это она сама.

Отошёл немного в сторону, давая понять, что хочу поговорить с девушкой наедине. Однако она не спешила подходить ко мне. Зато с решительным видом подошёл переводчик.

Палитесь, товарищ капитан. Ну будь вы обычным переводчиком, так на кой вы мне вообще нужны, раз девчонка отлично говорит по-русски? – подумал я, мысленно улыбнувшись и смирившись с его присутствием. Куда же без КГБ в такой ситуации?

– Орехов, – протянул он мне руку.

– Ивлев, – представился я, пожав её.

– Ань, подойди, пожалуйста, к товарищу корреспонденту, – попросил он, но она, вместо этого, подошла к парню Воздвиженского, забыл его фамилию.

– Я без Саши никуда не пойду, – заявила она.

Так вот оно что, значит… Любовь… Мы с Ореховым переглянулись, и он понял, что я догадался.

– Об этом лучше не писать, – тихо произнёс он.

– Хорошо, – тут же согласился с ним.

Мы с Ореховым сами подошли к молодым людям. Познакомившись, начал спрашивать у девушки, как её зовут, где она жила в Америке, кто её родители, откуда так хорошо русский знает? Что ей конкретно понравилось в СССР? Что больше всего поразило? Когда и как она приняла решение остаться? Как она планирует свою дальнейшую жизнь у нас? Где и кем собирается трудиться?

Оказалось, что в её планах остаться на нашей фабрике. Взглянув на Воздвиженского с Колесниковой, которые тихонечко стояли в стороне и подслушивали, убедился, что для них это не новость. Задал сразу несколько вопросов и им насчёт трудоустройства Анны.

Воздвиженский высоко оценил её умения и знания. С довольным видом сообщил, что она обнаружила поломку, которую вся бригада безуспешно искала больше недели.

– Значит, сейчас с оборудованием всё в порядке? – уточнил я.

– Да, – подтвердил он. – На следующей неделе рассчитываем сдать линию министерской комиссии.

– Ну, что же, я очень рад за вас, – улыбнулся я девушке. – Мало того, что вы вернулись на свою историческую родину, так ещё оказались востребованным специалистом для нашей промышленности.

Девушка переглянулась с Озеровым и улыбнулась первый раз за всё интервью. Понятно, что её решение не связано ни с политическими взглядами, ни с социальными условиями… Но если я не задам ей вопросы на эту тему, их задаст кто-нибудь другой. Лучше уж я…