Ревизор: возвращение в СССР 31 (СИ) - Винтеркей Серж
– Ну надо же, какой мерзавец! – потрясённо прошептала Оксана.
Москва. Квартира Ивлевых.
– Поль, Ирина Леонидовна, выручайте, бабоньки, миленькие! – взмолился Загит. – Аннушку дочка опять до слёз довела, обвинила в предательстве отца… Насилу успокоил, но настроение у неё совсем непраздничное…
– Эх, маленькие детки – маленькие бедки! – глубокомысленно заявила Ирина Леонидовна. – Надо её попросить нам тут помочь, как будто мы тут не справляемся. Скажешь ей?
– Скажу, – с готовностью ответил Загит.
– А дальше мы сами разберёмся, – подбадривающе улыбнулась ему Аполлинария и пошла на кухню. – Сейчас чайку поставим…
– Ксюша сегодня такой торт испекла, – поднялась Ирина Леонидовна и позвонила к себе в квартиру, – на сметане. Только попробует и сразу всё забудет.
– Спасибо, бабоньки! Сейчас я вам её пришлю, – обрадовался Загит.
Святославль.
Распираемый чувством праведного гнева, Руслан никак не мог успокоиться. Но все же от идеи бить морду Левичеву отказался. Скользкий тот, как рыба в воде, повернет все потом так, словно сам он не виноват ни в чем, а его, Руслана, милиция возьмет в оборот за нападение на честного человека. Но и оставить такую подставу он тоже не мог без ответа. Вспомнив, что они с матерью и женой сдали Левичеву все ключи от квартиры, кроме запасного комплекта, что оставался у него в доме, он решил Левичеву тоже устроить какую-нибудь подляну. Тот пакостит, значит, и ему нужно тоже напакостить. И идея быстро пришла в голову.
Интересно, а замок в трёшке он уже поменял? – подумал он. – Хорошо бы там яйцо тухлое где-то оставить…
Он достал из холодильника яйцо, вспомнив своё хулиганское детство, погрел его в тёплой воде некоторое время, аккуратно проковырял иглой дырочку в скорлупе и пошёл на улицу Ленина, прихватив запасной комплект ключей от трёшки.
Ещё не поздно, – рассуждал он по дороге, – если там кто-то остался на ночь, свет будет хоть где-то гореть. Да и даже если без света кто, всегда можно сослаться на то, что что-то забыл забрать из квартиры.
Изучив окна своей бывшей квартиры, Руслан убедился, что там никого нет и поднялся на третий этаж. Замок остался старый и он легко проник внутрь. Включать свет он не рискнул и ждал некоторое время на пороге, пока глаза не привыкли к темноте.
Куда же спрятать яйцо? – огляделся он по сторонам и тихонько прошёлся по всем комнатам. Убедившись, что в квартире, кроме него, никого нет, осмелел.
Шаги эхом разносились по пустой квартире.
Яйцо не иголка, за обои не заткнёшь, – с сожалением думал Руслан и вдруг взгляд его упал на антресоли. Там в одном месте, в бруске, отец когда-то сделал тайник для денег и прятал в нём свёрнутые в трубочку купюры. – Интересно, а яйцо туда влезет?
Как назло, в квартире не осталось ни одной табуретки. Они вывезли всё. Мать принципиально забрала всё, и нужное, и ненужное, лишь бы Левичеву не оставлять.
Руслан открыл антресоли и подтянулся. На одной руке держался, второй шарил в темноте в поисках тайника. Наконец он нащупал его и прикинул, что яйцо может поместиться.
Лишь бы не передавить, – думал он. – И лишь бы антресоли выдержали.
Но всё обошлось, и антресоли не обрушились под его весом, а яйцо кое-как вошло в тайник. Уже спускаясь по лестнице, Руслан почувствовал прилив адреналина и вспомнил, как тряслись от напряжения руки, когда он запирал квартиру.
Никого не встретив в подъезде, он спустился на первый этаж и уверенно вышел на улицу.
Москва. Высотка на Котельнической набережной.
Вернувшись домой после разговора со старым другом, Межуев с возмущённым видом прошёл к себе в кабинет и, подойдя к окну, треснул по подоконнику кулаком со злости. Ладонь заныла, зато стало гораздо спокойнее. Усевшись в кресло, он начал прокручивать в голове разговор с Гайдуковым. То, что он рассказал, было возмутительно, но увы, иногда встречалось. Только вот такие сюжеты в его любимом сериале «Следствие ведут знатоки» не используют, ибо как можно обвинить партийные органы власти в таком безобразии, как серые схемы производства и сбыта продукции? В таких сериалах в подобном всегда виноват кто-то из среднего или низшего управленческого звена предприятия, а не серьезные органы власти, призванные бороться за советскую власть.
Оставлять это так нельзя, – думал он. – Вмешаться, всё равно, придётся. Надо же друга выручать из беды. Но не так, как в прошлый раз, тихо и осторожно… Сейчас, чтобы из членов ЦК стать кандидатом в члены Политбюро, нужны решительные действия, чтобы всем было видно, что он идейный и кристально чистый коммунист. А то засиделся он на своей должности, этак и на пенсию с нее выходить придется. Не хотелось бы на пенсию, когда силы еще есть как-то стране помочь…
С этой точки зрения ситуация с мебельной фабрикой очень кстати пришлась… И другу можно помочь и свою репутацию повысить. Однако действовать надо осторожно… Уж больно нагло действуют простые райкомовские работники. Как бы через них не зацепить кого-то посерьёзнее. Тут главное, разойтись, не задев никого бортами…
Он позвонил начальнику московского УВД Колокольцеву, которого неплохо знал лично.
– Александр Савельевич, ЧП у вас грандиозное, – начал он. – В Гагаринском районе сотрудники райкома КПСС, угрозами и шантажом вынуждают директоров предприятий заниматься совершенно противозаконными делами.
– Да не может быть такого, – с сомнением ответил Колокольцев. – В Москве? В наше время?
– Александр Савельевич, сам с трудом это осмысливаю, но не доверять этой информации у меня повода нет.
– Проверить, конечно, всё проверим, Владимир Лазоревич, – заверил его начальник московской милиции.
– Только надо сделать всё тихо и аккуратно, – напомнил ему Межуев, – Если подтвердится, что в этом, и правда, замешаны сотрудники райкома, и информация об этом распространится раньше времени, это будет грандиознейший скандал, Александр Савельевич…
– Я что же, не понимаю? Ясно, конечно…
– Так что никакого шума, никаких арестов… Проверить и доложить. Пока, больше ничего, – продолжил он и продиктовал генералу данные на мебельную фабрику и членов гагаринского райкома, которые решили ее вовлечь в преступную деятельность.
– Всё сделаем, Владимир Лазоревич, в лучшем виде. Не беспокойтесь.
Положив трубку после разговора с Межуевым, Колокольцев покачал головой.
– Дожили! Шантаж и угрозы со стороны райкома в отношении директоров предприятий… Это не скандал и не ЧП! Это полный трындец!
Он тут же набрал своего первого заместителя Горьковенко и, не выбирая выражений, поручил немедленно подключиться к этому делу.
– Александр Савельевич, а у нас проблем потом не будет за излишний интерес к партаппарату? – с опаской в голосе спросил его Горьковенко.
– Не будет. Распоряжение члена КПК при ЦК КПСС! – отрезал Колокольцев и пересказал просьбу Межуева провести проверку фактов тихо, без шума и пыли. Продиктовал заму вводные и велел начинать проверку немедленно и докладывать ежедневно ему лично.
– Тогда все хорошо, – успокоился Горьковенко.
Из-за интервью не успел сегодня на тренировку и вернулся домой раньше, чем обычно по пятницам бывает. Застал у нас девичник. Галия, Анна Аркадьевна, мама, Ирина Леонидовна и Ксюша закрылись у нас в спальне вместе с пацанами. То ли наряды на завтра выбирали, то ли ещё что… Жена вышла поприветствовать меня и покормить.
– Как на работе? – поинтересовался я. – Уже начальствовала сегодня?
– Не, с понедельника, – улыбнулась она. – Тебе тут какой-то Бурмистров уже два раза звонил.
– Что за Бурмистров? – напряг я память. – Он телефон оставил?
– Нет, – взяла Галия записочку с трёхканальника и повертела её в руках. – Наверное, ещё будет звонить?
– Бурмистров… Бурмистров… Что за Бурмистров? – так и не вспомнил я.
