Ревизор: возвращение в СССР 31 (СИ) - Винтеркей Серж

Немного успокоившись, она занялась делами, но тут позвонила Бондарева из канцелярии.

– Галия, я вспомнила! – взволнованно проговорила Анна Михайловна. – Его ваша Белоусова унесла!

– Это точно? – удивилась она.

– Я полдня думала, куда этот запрос делся! И вспомнила. Она между праздниками его забрала.

– Да?.. Спасибо вам, Анна Михайловна.

– Спроси её. Она на месте?

– Да они на стажировке обе с Морозовой, – с сожалением ответила Галия.

– Ах, да, – разочарованно проговорила Бондарева.

– Ольга Вениаминовна мне звонить завтра утром должна, попрошу её спросить у Белоусовой, куда она мой запрос дела? – пообещала Галия.

Положив трубку, она встала и подошла к окну.

Как можно было потерять такой серьёзный документ? – думала она. – Праздники праздниками, всё можно понять, забыла, бывает… Но уже сколько дней с тех пор прошло? И ни разу не вспомнила? Ни разу на столе у себя на него не наткнулась?

Галия отвернулась от окна и взгляд её упал на стол замначальника отдела. Руки зачесались, так захотелось порыться в документах, лежащих на нём. Она закрыла кабинет на ключ изнутри и подошла к рабочему месту Белоусовой.

Москва. Торгово-промышленная палата.

Андриянов решил сегодня же нанести визит в ССОД и познакомиться с Галиёй Ивлевой. План у него был прост до безобразия. Подъехать ближе к концу дня под надуманным предлогом, сделать вид, что до конца рабочего дня не хватило времени, чтобы обсудить все необходимые вопросы и дальше уже пригласить девушку в ресторан, чтобы, вроде как, продолжить это обсуждение. Действовать будет по обстановке… На всякий случай, он ещё на прошлой неделе приобрёл служебную контрамарку на два лица в Большой театр, если девушке почему-то ресторан покажется плохим вариантом. Так что он был готов к любому повороту событий. Оглядев себя в зеркале, он остался очень доволен собой и попрощался с коллегами до завтра.

Москва. Гагаринский райком.

– Где Гончарук? – оглядел собравшихся Володин, но тут же умолк, увидев его в дверях приёмной. – Закрывай, Иван Николаевич, дверь. Только тебя ждали… Ну, что решили? Давайте по порядку. Предприятия какие отдаём?

– Трикотажную фабрику и фабрику резиновой обуви, – предложил Белов.

– Я против, чтоб все мои объекты отдавали, – заявил Некрасов, неприязненно взглянув на того.

– А тебе какая разница? – спросил Белов. – Неужели ты не понимаешь, что тебе ближайшие несколько лет не до них будет?

– Дим, он прав, – взглянул с сочувствием на Некрасова Володин. – Ты уже засветился на фабрике, ты уже фигурант этого дела. В одиночку ты ещё как-то можешь отделаться малой кровью. Но появление в деле ещё кого-то резко ухудшит твои шансы. Это уже группа, отягчающее обстоятельство…

– Вы меня подставили! – воскликнул Некрасов, подскочив со своего места. – Вы прекрасно знали, что такое может быть!

– Никто из нас ничего подобного не предполагал! – шлёпнул по столу рукой Володин, пытаясь остановить его истерику. – Тебе просто не повезло. Ты оказался не в том месте не в то время.

– Я как знал! Как знал! – причитал Некрасов.

– Дмитрий, возьми себя в руки, – с досадой проговорил Володин. – Ты прекрасно знал, на что шёл. Деньги просто так, что ли, рассчитывал получать? Мы все тут точно также рискуем.

– Какие деньги? – воскликнул Некрасов. – Я только начал с вами работать!

– Ну, вот так тебе не повезло, – ответил Белов с равнодушным видом.

– Это вы меня подставили! – опять воскликнул Некрасов и выскочил из кабинета, хлопнув дверью.

– Он не наделает глупостей? – вопросительно посмотрел Володин на Гончарука.

– Нет. Он разумный парень, – ответил тот. – Он в шоке от этого всего просто… Надо привыкнуть.

– По деньгам он прав, просто так мы не можем его на отсидку отправить. Переговори с ним, за каждый год в колонии мы ему будем откладывать по пять тысяч рублей. Выйдет, сразу разбогатеет. Достаточно пять тысяч?

– Он только начал серьезно работать, еще не избаловался. Думаю, хватит, – пожал плечами Белов.

– Но если почувствуешь, что мало, добавь еще столько же. И пообещай, что мы его обязательно к себе возьмём обратно, как выйдет. И даже и повысим.

– Ладно. По поводу предприятий что решаем? Отдаём «Луч» и резиновую обувь? – спросил Гончарук.

– Да. А что ещё? – спросил Белов.

– Хорошо. А с Быстровой что будем делать? – оглядел оставшихся Володин.

– Что делать? По башке дать! – резко ответил Гончарук. – Идиотка на нашу голову.

– Дадим. И по башке, и по другим частям тела… Кого там к ней Некрасов пристроил заниматься ее юным телом, я запамятовал? – спросил Володин.

– Головина, главного инженера с трикотажки, – ответил Гончарук.

– Николаич, надо ему сказать, чтобы срочно завязывал с ней, – задумчиво проговорил Володин. – Хочу отвадить её от нас и буду делать это очень жёстко. Если этот Казанова ей что-нибудь лишнее наболтает про нас в пылу страсти, она может это использовать в отместку.

– Да какая нам теперь разница? – воскликнул Белов. – Он вместе с фабрикой и с этой своей любовницей к Захарову переходит. Теперь это их проблемы!

– Не скажи, – возразил ему Гончарук. – Нам условие поставили, чтобы Быстровой близко нигде к захаровским не было. А ты им её вместе с фабрикой передать хочешь… Захаров такое точно не поймет, решит, что снова соглашение нарушаем.

– Везде эта Быстрова! Ну, она у меня за всё ответит! – воскликнул Володин. – Ладно, мне уже пора ехать на встречу с Захаровым. – Николаич, я тебя прошу, присмотри за своим Некрасовым, чтобы он глупостей не наделал. Поговори с ним, объясни, что выбора у него нет. И хотели бы ему помочь, но как? И сразу после встречи с Захаровым собираемся у меня на даче. Тут уже поздновато встречаться, слухи поползут нехорошие, что у нашего райкома какие-то проблемы.

– Все сделаю, – кивнул Гончарук, поднимаясь из-за стола.

Конец книги