Красный Вервольф 5 (СИ) - Фишер Саша

И дверь в комнату Лазаря Ивановича приоткрыта. Непорядок. Не любит Часовщик незапертых дверей. Не стал подкрадываться. Вальяжно шагая поскрипывающими штиблетами, прошелся по коридору. «Лили Марлен» насвистывая. Толкнул дверь и остановился на пороге, быстро оглядывая диспозицию.

Фрицев в комнате не оказалось. Да и вообще здесь находилось всего двое. Не считая жильца. Неизвестный мне белобрысый громила, который торчал в простенке между буфетом и кушеткой, держа меня на мушке. И сидящий на кушетке щеголь в полувоенной одежде, начищенных — уж не Рубином ли? — сапогах, с усиками, словно приклеенными к верхней губе. Поручик Серебряков, легок на помине. Только что его ведь вспоминал. Ну что ж, я не ошибся в своих предположениях. Видать, в контрразведке у Врангеля или Колчака служил, гнида.

Лазаря Ивановича эти двое привязали к стулу. Он сидел с прямой спиной и выкрученными руками. Из носа стекает подсохшая струйка крови, на скуле наливается свежий кровоподтек.

Выдох-вдох, дядя Саша. Рано еще хвататься за заточку, все покамест живы.

На лице Серебрякова промелькнуло сначала брезгливое недовольство, потом он подозрительно прищурился.

— Ба, знакомые все лица! — нехорошо ощерившись, воскликнул он. — Василий Порфиревич, какими судьбами?

— Нехорошо это, господин поручик, избивать пожилого человека, — с укором произнес я.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Еще один громила, значит. Походку остальных жителей этого дома я уже знал.

— А какое нам с вами дело до этого плебея? — осведомился белогвардеец. — Он пытался отрицать знакомство с вами. Пришлось Юхану немного его поучить.

Значит, громилу кличут Юханом. Финн. Ну что ж, это вполне ожидаемо.

— Развяжите старика, — сказал я, капризно дернув рукой. — Часы я ему в починку отдавал неделю назад. Он клялся, что сегодня готовы будут.

— Часы, значит… — глаза Серебрякова стали похожи на узкие щелочки. Он перевел взгляд на Лазаря. — Так что же ты, гнида, сказал, что не знаешь никого?

Лазарь угрюмо зыркнул в сторону поручика так, что стало понятно, что мысленно он уже представил, как этот хлыщ с усиками болтается на виселице в центре города.

— Так что, готовы часы-то? — поручик ткнул Лазаря кулаком в плечо. — Или ты нагреть решил моего хорошего друга Василия Порфирьевича, как в ваших бандитских кругах принято?

— Бандитских? — удивленно приподнял бровь я. — Позвольте, но о чем вы говорите? Мне Лазаря Ивановича рекомендовали как исключительно хорошего часовых дел мастера и честного человека!

— Готовы ваши часики, — разлепив губы, произнес Лазарь Иванович. — Если эти… господа… меня развяжут, я их сию же секунду вам верну.

Серебряков несколько секунд сверлил меня взглядом, потом нехотя кивнул. Долговязый Юхан, засунул револьвер за пояс, и принялся развязывать руки Лазаря Ивановича. При этом своих оловянных глаз громила с меня не сводил. Я вынул из нагрудного кармана носовой платочек и протянул его старику, чтобы тот отер кровь. Поручик хмыкнул. Его, видать, позабавило такое проявление заботы по отношению к плебею. А я тем временем рассматривал самого Серебрякова. Лет ему тоже было немало. Во всяком случае — не двадцать пять, но судя по выправке, контрразведчик поддерживал форму регулярными физическими упражнениями. Решив, что стоять в его присутствии не обязан, не спрашивая разрешения, я уселся на табурет. Громила угрюмо на меня покосился, но так как со стороны его босса возражений не последовало, промолчал.

Лазарь Иванович тяжело поднялся со стула, размял затекшие ладони и направился к буфету, слегка покачнувшись. Невозмутимо выдвинул верхний ящик и вытянул оттуда блестящие серебряные часики на цепочке.

— Пружину нужно было подтянуть, — сказал он. — Часы вашего деда еще всех нас переживут.

— Прекрасно, просто прекрасно! — почти пропел я с легкомысленностью, которой, ясное дело, в этой весьма напряженной ситуации даже и не пахло.

Лазарь был тертый калач, и в мою игру моментально включился. А вот Серебряков, слушая наше «щебетание» начинал уже тихо закипать.

— Так! Хватит разыгрывать тут передо мной комедию! — рявкнул он. — Мне известно все о ваших делишках, которые вы ловко — должен признать это — проворачиваете на немецких складах.

— Это поклеп и провокация! — театрально-оскорбленным голосом воскликнул я. Чтобы даже кретин догадался, что я фальшивлю. А Серебряков все-таки не совсем кретин. Он или выследил, или вычислил банду Лазаря. Про меня он, похоже, был не в курсе. Так вот я сейчас ему намеренно дал понять, что тоже имею к этому отношение. Он тут явно не с целью закон и порядок устанавливать. Вербануть собрался, сучок. Вот пусть меня и вербует.

— А ты хорош, Василий Порфирьевич, — усмехнулся он. — Я думал, что ты хлыщонок ветренный, у которого только бабы в голове. А вот гляди-ка…

— Деньги, знаете ли, всем нужны, — пожал плечами я. — Не все же мне у моего дяди столоваться, если вы понимаете, о чем я…

— Знаете, в восемнадцатом году, в Киеве, мне приходилось иметь дело с людьми вашего сорта, — Серебряков громко выдвинул стул на середину комнаты, сел напротив меня и закинул ногу на ногу. — Но тогда я был молод и наивен. И потому попросту пускал этих ловкачей в расход. Сейчас — сорок второй, мне на двадцать с лишком лет больше, да и оккупация нынче другая. Так что я не намерен, как выражаются большевики, разбазаривать ценные кадры. Вы продолжите вашу деятельность, но под моим присмотром. Разумеется, в распределении доходов я тоже намерен участвовать.

— А не много ли вы на себя берете, поручик? — спросил я, приподнимая бровь.

— Немного, — криво усмехнулся Серебряков, покачивая носком сапога. — Особенно если учесть, что достаточно одного доноса, и от всей вашей шайки останется мокрое, дурно пахнущее место.

— Фи, поручик, ну что вы сразу угрожаете? — я сморщил нос. — Мы же с вами цивилизованные люди. И сможем наладить… так сказать… взаимовыгодное сотрудничество. Верно, Лазарь Иванович?

Часовщик кивнул.

— Взаимовыгодное сотрудничество, — кривляясь, передразнил меня Серебряков. — Экий вы все-таки скользкий тип, Василий Порфирьевич. Если вы плохо понимаете по-русски, может вам на каком другом языке объяснить? Я теперь буду вами командовать, ясно? А ты и твоя шайка плебеев — прыгать по команде, как дрессированные собачки. И если я хоть на секунду заподозрю что-то…

— Все я понял, понял! — я примирительно поднял перед собой руки ладонями вперед. — Банкуйте, господин Серебряков.

Тот поднялся. Щелкнул каблуками.

— А чтобы у вас не возник соблазн увильнуть от ответственности, — сказал он самодовольно. — Я вам оставлю Юхана. Малый он неплохой, но начисто лишен воображения, поэтому при любом непонятном ему повороте событий действует решительно и жестко.

Он шагнул к выходу. И у самой двери оглянулся.

— А с вами, Василий Порфирьевич, я не прощаюсь. Вы ведь будете сегодня на вечере у своего дяди?

И вышел. А финн остался.

— Э-э, — протянул Лазарь Иванович. — Васенька, не будешь ли любезен… Там, в буфете, настойка… Накапай старику…

Покосившись на неподвижного, как истукан, Юхана, я подошел к буфету, извлек рюмку и бутылку. Вынул пробку, наполнил рюмку и протянул ее Лазарю Ивановичу. Скрипнула дверь. В комнату заглянул Митяй.

Увидев его, финн оскалился в широкой белозубой улыбке и сграбастал парня за шкирку.

— Ити сюта, петури… — сказал он и тряхнул Митяя, как тряпичную куклу.

— Эй, это нечестно! — вскрикнул Митяй. — Я же все рассказал…

— Расскасал наам, расскашешь и труким, так? — финн весело подмигнул Лазарю. Тот застыл с каменным выражением лица.

Финн, громыхая ножищами, выволок Митьку из комнаты и поволок к выходу. Тот заверещал что-то, но тут же захлебнулся. Твою мать.

— Слушай сюда, Саня! — быстро зашептал Лазарь Иванович. — Сам понимаешь, положение аховое… Нормально работать под приглядом этого чухонца мы не сможем, лавочку надо закрывать, но мне, старику, так быстро не соскочить… Подготовиться надо. Придется вам со Степкой провернуть еще одно дельце, довольно бессмысленное, но шумное… Подломите интендантский склад… Там ничего путного — бэушное обмундирование да обосанные матрасы из госпиталей, но надо устроить так, чтобы не мы, а поручик на этом деле погорел.