Помещик (СИ) - Шерр Михаил

Я конечно не был доктором и не имел никакого соответствующего образования. Но мой жизненный и родительский опыт прошлой жизни говорил, что с ребенком всё хорошо.

Пелагея тут же заварила липу и малыша начали ею поить, а я тщательно обтер ребенка яблочным уксусом и подробнейшим образом проинструктировал мамашу что, как и когда делать.

Это я сделал в качестве перестраховки, так как твердо решил не отходить от ребенка пока не минует опасность его здоровью и жизни.

Глава 13

Лекарь из Калуги приехал почти в полночь. Мальчик полностью пришел в себя и внешне ничего не говорило и не напоминало о страшной опасности подстерегавшей его в начале жизненного пути.

Достаточно старенький доктор, внешне копия Айболита, выслушал меня и мамашу ребенка, покачал головой и тщательно, не меньше получаса, осматривал ребенка.

Поправив своё пенсне, он окинул меня взглядом с ног до головы и проговорил:

— Не верить вам, сударь, у меня нет оснований, также как и этой крестьянке. Но… — господин лекарь возвысил голос, — я нахожу ребенка здоровым. Он конечно не доволен, что ему в такой час не дают спать. И это всё, что я вижу.

Получив свой червонец за вызов, лекарь удалился, в знак благодарности за мою щедрость пообещав рассказать об этом случае своим коллегам.

Всю ночь я просидел над спящим мальцом. Молодая крестьянка, мать ребенка, была так потрясена случившимся, что после ухода лекаря, наконец-то поверив, что её сын вне опасности, заснула рядом с сыном.

Пелагея рассказала мне, что Настя, мать ребенка, живет одна с маленьким сыном. Её муж, как и многие другие мужики, отходничает. Они оба сироты, оставшиеся одинокими во время последнего голода лет семь назад. Серафиму, мужу Насти, тогда было 16, а ей 15. Сын Ванечка у них единственный ребенок.

В деревне у молодых людей жизнь как-то не складывалась, их постоянно преследовали неудачи, то пала корова, то на барщине в прошлом году Серафим поранил ногу и зимой почти голодали.

Серафим в отходничество подался буквально накануне моего возвращения. Он отправился в Калугу работать разнорабочим в какую-то кожевенную мастерскую. В ближайшие пару недель Серафим должен навестить свою семью.

Рассказывая о своей жизни, Настя разрыдалась. Оставшись круглой сиротой семь лет назад, она очень страдала без мужа от одиночества.

— Нас тут, барин, как прокляли. То одно, то другое, А теперь вон Ванечка, — Настя под моим нажимом все-таки рассказала о своих семейных проблемах и разрыдалась пуще прежнего.

— Хватит рыдать, мальца разбудишь, — скомандовал я. — Мужу скажешь никакого ему отходничества. Поручу ему какое-нибудь дело в имении и тебя тоже пристрою.

Пообещав Насте какое-нибудь дело в имении, я конечно порячился. Куда их пристраивать я совершенно не знал. Но мне ужасно стало жалко несчастную молодую крестьянку. Так что придется что-то изобретать.

Хотя у меня тут же возникла бизнес-идея. А что если наладить производство бекона?

Проблема одна единственная — наличие должного количества свежей свиной грудинки необходимого качества. Так её вполне можно и закупать. Чего чего, а свинины вокруг выращивается достаточно. Можно хоть завтра начинать закупки.

Пустить на это дело тысячи две рублей. Закупить хорошую посуду, построить необходимый ледник, над ним деревянное строение, дерево для этого есть, Семен Иванович не все успел продать, что в этом году повалили, провести пару раз хорошие мастер-классы и можно будет начинать. Идея вообще-то ничего, надо её хорошенько обмозговать.

В работать будет Серафим с женушкой.

Под утро я все-таки немного заснул, а то наверное еще пара не менее гениальных мыслей посетила бы мою воспаленную голову. Хотя идея с производством бекона вполне ничего.

Ванюшка утром был как огурчик, даже не верилось, что еще двенадцать часов назад он собирался умереть от высокой температуры.

Настю с ребенком я отправил домой и велел её неделю заниматься ребенком и упреждая её слова о том, что как её жить эту неделю, подал серебряный рубль:

— На неделю с мальцом я думаю тебе хватит.

После вчерашнего происшествия остались недоделанные хвосты на барском клине и я поспешил в поле. Надо сегодня обязательно закончить все дела в поле, наверное пора начинать обмолот и хотелось бы понять как мужики убирают свои наделы.

Когда я появился на поле мужики и бабы собирались уходить с господского клина. Все уже наверняка знали, что с мальчиком всё хорошо и поэтому поклонились мне все дружно, до земли и добро улыбаясь.

Настроение у меня от такого поднялось еще больше и я спросил у стоящего впереди Сидора Матвеевича:

— И какие дальнейшие планы?

Старик посмотрел на меня с некоторым непониманием и после короткой паузы ответил:

— Господские снопы обмолачивать пора начинать и свои наделы убирать.

— Вот про это я и хочу у вас спросить, как вы это делаете?

— Обычно, барин, собираются все и идут на свои наделы, — ответил кто-то из мужиков, а вот Сидор промолчал, вопросительно узрившись на меня.

— И получается, кто-то у кого рук рабочих больше успевает во время, а кто-то, где с этим похуже, может и опоздать с уборкой. Я правильно понимаю, мужики, как дело поставлено?

— Правильно, барин. А как же его, дело то, можно иначе поставить? — опять из толпы спросил кто-то.

— Я вот, смотрю на нашего старосту, — я повернулся к Сидору Матвеевичу, — и вижу что он знает ответ на этот вопрос.

Вчера в один из перекуров старик неожиданно мне сказал, что миром, да когда все по хорошему, работать лучше и быстрее. Господский клин в этом году убрали чуть ли не наделю быстрее.

— Сидор Матвеевич, что скажешь? — мне до колик в животе хотелось, чтобы первый шаг к правильному коллективному труду наши мужики и бабы сделали без моей прямой подсказки, как бы по собственной инициативе.

— А что люди, — не уверенно начал говорить староста. — Мы в этом годе барину клин убрали вон как скоро. Погода пока позволяет, рожь уже подошла, овес почти тоже. Крестьянские наделы все одним клином. Ежели дружно все вместе сплошняком начнем убирать, управимся быстро и потерь будет меньше.

— А как же потом зерно делить будем? У меня две десятины, а у Федьки рябого одна? — ехидно спросил кто-то из толпы.

Стоящий рядом со старостой мужик, в котором за версту была видена рассудительность, густым басом тут же ответил:

— Каждый знает, сколько у него десятин земли. После обмолота урожай измеряем и по честному поделим на десятины.

— Ишь ты, какой шустрый, — опять проговорил тот же ехидный голос. — А ежели у меня колос по лучше, а у тебя по плоше?

Но тут слово опять взял староста.

— Ты, Егор, —обратился он видимо к обладателю ехидного голоса, — цирку мне тут не устраивай. Привык, понимаешь на своем отшибе все вышучивать. Колос у него лучше, — передразнил староста. — У всех колос одинаковый. По моему прицелу, мы в этом годе на барском клину собрали по более. А в прошлом годе хлебушек был получше. А почему?

Вопрос повис в воздухе. Старик Сидор оглядел притихших мужиков и баб.

— Моё мнение. Надо всем миром убирать крестьянский клин. Сделаем это быстрее и без потерь. А поделить честно сумеем.

Такого расклада я совершенно не ожидал. Это на самом деле тысяча баллов, первый шаг к крестьянской кооперации, которая позволит совместно выбраться из бедности.

Крестьянский клин начали всем миром убирать сразу же. Я решил что и здесь буду работать со всеми вместе. Но прежде чем взять в руки литовку, мы с Андреем поехали посмотреть как начали обмолот господских снопов.

Ни каких современных методов ведения хозяйства в Сосновке еще нет и помине. Все делается по старинке, вручную Правда господский ток вполне приличный.

Начавшимся обмолотом руководит Вильям. Он сумел завоевать авторитет у мужиков и своего будущего зятя староста поставил на такое ответственное дело.

Первые снопы уже обмолочены, и мало того, уже стоит несколько мешков провеянного зерна.