Александр Афанасьев - Наступление ч. 4(СИ)
Стоит ли удивляться тому, что произошло то, что и должно было произойти — подполковник Басецкий заблудился.
У него не было нормальной карты, точнее карта то была, но скверная, туристическая. Если ему дали нормальную военную карту, он бы уже был на месте. Сейчас же, чертыхаясь, он выбрался к какому-то городу, который он принял за другой и принял неправильное решение — ехать ночью. Надо было остановиться, отдохнуть и подождать, потому что тот кто стоит на месте все равно придет в пункт назначения быстрее, чем тот который бежит со всех ног, но в противоположном направлении. Вместо этого — он принял решение ехать ночью и примерно к часу ночи по местному понял, что он окончательно заблудился…
Подполковник глянул на указатель топлива — еще достаточно. Надо, наверное остановиться и просто отдохнуть. Как говорил…. один человек, будет день будет и пища.
Он не хотел вспоминать того, верней ту, которая так говорила. Это не она для него умерла, это он умер.
Господи… какие здесь темные дороги. Совершено ничего не видно. Если едешь ночью в Союзе, то тут, то там видишь огоньки. Здесь — сплошная, непроницаемая черная тьма, разрезаемая фарами. Впрочем, это еще не тьма. Он как-то раз принимал участие в учениях, проходивших в казахской степи. Самая страшная тьма бывает там, где свету луны и звезд неоткуда отражаться. Тогда они натягивали веревки между машинами, и до сортира, чтобы не заблудиться ночью. Тот, кто выпустил из рук веревку — обречен был блуждать до рассвета…
Внезапно, впереди что-то сверкнуло… подполковник насторожился. Это была машина, стоящая на обочине, луч фары отразился от ее кузова и произошло что-то вроде вспышки. Подполковник даже обрадовался… если это местные, он спросит у них дорогу, в конце концов йеменским арабским он Владе довольно таки сносно.
А это там что…
Это был внедорожник… пятидверный, дорогая и престижная здесь машина, не каждый может себе такой позволить. Багажник… дверь в багажник была открыта, двое стояли около багажника. Теряя скорость, Басецкий прокатился мимо них… он же собирался свернуть, чтобы спросить дорогу — и вдруг увидел, что впереди внедорожника, невидимый во тьме стоит черный седан. Происходило что-то такое… неладное, что-то, что не вписывалось в нормальные жизненные рамки, от чего стоило держаться подальше. Тем более ему, находящемуся на полулегальном положении.
Но он все равно нажал на тормоз. Выходя, увидел идущего к нему человека, одного из тех, кто стоял у багажника.
У сидения лежала монтировка — он положил ее на всякий случай как самое доступное оружие которое никто не признает оружием. Но он ее не взял, вышел с голыми руками.
Человек подошел, спросил его что-то на языке, который он не знал. Это был урду, государственный язык Пакистана, наряду с английским и никем не признанным пушту.
— Ля афхам. Исми Ареф. Ана атакаллям араби[55].
— Араби?
— Наам наам. Салам алейкум. Татакаллям билль араби?[56]
В этот момент от машины послышался какой-то сдавленный крик — и неизвестный резко сунул руку в карман. Подполковник, действия так, как его учили, шагнул вперед, сокращая расстояние, и на следующем движении ударил неизвестного коленом в пах со всей силы. Неизвестный зашипел, как спущенная шина, согнулся — и подполковник, шагнувший в сторону, добавил ему локтем по спине, а потом нанес третий удар — по шее сзади, раздробив шейные позвонки. Неизвестный повалился на обочину как куль…
Все-таки работа контрразведчика не предполагает применения силы. Майор Махмуд носил с собой пистолет, и полагал, что этого достаточно. Оказалось — что нет.
Подполковник Басецкий быстро присел на корточки рядом с поверженным противником и быстро обыскал его, обратив внимание, прежде всего на ту руку, которую он сунул в карман. Так и есть — оружие! Это был пистолет размером примерно с ПМ — но эту модель подполковник не знал, родной Макар он бы опознал и в темноте. Определив, что противник мертв, подполковник перехватил незнакомый пистолет так, чтобы им можно было воспользоваться как ударным оружием, и быстро пошел к внедорожнику.
У двери багажника машины была какая-то возня, он не понял сначала, что происходит. Потом разглядел — благо стоял включенный аккумуляторный фонарь… точнее он не стоял, а видел на ручке багажника и светил. И света было достаточно, чтобы понять, что какой-то человек, одетый в европейский костюм, пытается что-то сделать с другим человеком, который лежит в машине связанный. Решив, что это не дело, а хуже уже не будет, подполковник кашлянул, чтобы привлечь внимание этого человека — тот так увлекся, что не замечал ничего вокруг.
Человек резко, испуганно обернулся, и подполковник понял, что перед ним европеец. Европеец в европейском деловом костюме и чем-то напуганный. Его глаза напоминали черные дыры.
— Эй, парень! Ты кто такой?
Сказано было по-английски. И этого было достаточно.
Подполковник пришел в себя… он сам не знал, сколько он так простоял, минуту, десять, или час. Наверное, все же не так много, потому что еще не рассвело. Он не сразу понял, где он и почему он находится именно здесь. На руке с замертво зажатым в ней пистолетом было что-то липкое… он посмотрел на руку, потом на распростертого у ног человека. Тот не шевелился.
Господи…
Подполковник понимал, что с ним что-то неладно. Что-то произошло с ним с тех пор, как умерла…
Он убил человека.
С ним что-то неладно, он опасен. Он не может больше существовать так, ему нельзя быть среди людей.
И он должен выполнить приказ. Должен.
Подполковник снова посмотрел на руку. На лежащего у ног человека…
Нет, так нельзя… Он не должен…
— Помогите! Помогите, кто-нибудь!
Он знал, что это значит — слово Help, его знают даже те, кто плохо знает английский. Похоже… в багажнике. Да… человек в багажнике.
Но что он делает в багажнике?
Подполковник осторожно вытер испачканную руку об обивку пятой двери машины, потом достал платок из кармана, протер и руку и пистолет. Потом завернул пистолет в платок и положил его в карман. Он знал, что нельзя держать при себе пистолет, о котором ничего не знаешь, но… с этим он разберется потом.
— Помогите…
Он подошел ближе к багажнику
— Кто здесь? — спросил он на скверном английском
— Черт, помогите. Помогите…
Человек, который был в багажнике — был связан… можно даже сказать, запеленан. Подполковник никогда такого не видел — в Советском союзе просто не было в ходу широкой ленты-скотча, которым в США обматывали мешки, коробки на почте и много чего еще.
Подполковник пошарил в кармане, достал складной моряцкий ножик — его ему выдали, ножик был германского производства, мелочь, которая рождает совершенство. Школа мелочей, одна из методик советской разведки. Знание мелких достоверных подробностей позволяет врать по крупному, и за мелкими достоверными деталями картины не видишь надуманности самой картины.
Басецкий принялся освобождать связанного человека, сначала он не понимал, что делать с этой клейко, липнущей к рукам лентой, потом все же понял. Связанный, лежащий в багажнике человек ему активно помогал…
Он знал, что должен был сделать. Совершенно секретный боевой устав войск специального назначения Советской армии, подписанный маршалом Михаилом Моисеевым предписывал солдатам спецназа (а подполковник относился к ГРУ, находился на боевом задании и обязан был руководствоваться боевым уставом спецназа) уничтожать личный состав противника и изменников Родины во время боевого задания, если те своими действиями могут помешать выполнить боевой приказ и содействовать провалу разведывательной группы. Никто не написал, что делать с мирными жителями, некомбатантами, случайно оказавшимися на пути разведывательной группы: не раз и не два разведывательно-диверсионные группы специального назначения Советской армии, забрасываемые в районы контролируемые боевиками с целью перехвата караванов и поиска отрядов боевиков были вынуждены либо прерывать высадку и уходить, либо вызывать вертолеты для экстренной эвакуации, будучи обнаруженными пастухами, каждый из которых являлся осведомителем душманов. Если кто-то брал на себя грех — на базе его уже ждал с распростертыми объятьями военный прокурор. Для справки — американцам во Вьетнаме было разрешено убивать любого вьетнамца, ставящего под угрозу выполнение задачи отрядом поиска и наблюдения, которые у них назывались MACV-SOG. Но это так, к слову пришлось…
Итак, подполковник Басецкий должен бы сделать вот что — убив двоих, он должен бы убить и третьего, последнего из тех, кто его видел. Убить, потом погрузить всех троих в машину, отогнать подальше от дороги и бросить. Потом вернуться к своей машине — и уехать. Прежде чем полиция получит более-менее точные данные, позволяющие выйти на него — он уже сделает дело.
