Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

— Генералиссимус, — сказал он, — срочное сообщение из Сарагосы.

Франко взял конверт, но не вскрыл его сразу. Он посмотрел на своих генералов, затем на карту. Что-то подсказывало ему, что новости не будут хорошими. Но он не показал этого. Его лицо осталось бесстрастным, как и подобает человеку, который решил, что Испания будет принадлежать ему — или никому.

— Продолжим, — сказал он, откладывая конверт. — Мы должны быть готовы ко всему.

Генералы кивнули, но в воздухе повисло напряжение. Война, которая должна была стать быстрой победой, превращалась в затяжной кошмар. И где-то там, в пыли и жаре Кастилии, судьба Эриха фон Кляйста решала будущее не только его самого, но и всей Испании.

Глава 12

Дворец в Аддис-Абебе возвышался как угасающий памятник былому величию Абиссинии, его каменные стены, потрёпанные временем и войной, всё ещё внушали трепет под палящим солнцем конца апреля. Воздух был густым от запаха ладана и пыли, смешанных с едким привкусом пороха, доносившимся с окраин города, где итальянская артиллерия гремела словно далёкий гром. Большой зал дворца с высокими потолками и замысловатыми мозаиками, изображавшими древних императоров, казался пустым, его величие омрачалось тяжестью империи, стоявшей на краю пропасти. Император Хайле Селассие сидел на троне из резного красного дерева, задрапированном тканью алого и золотого цветов. Его хрупкая фигура была окутана чёрным плащом с серебряной вышивкой. Лицо, обрамлённое аккуратно подстриженной бородой, оставалось маской царственного спокойствия, но тёмные глаза выдавали усталость — ту, что приходит от бремени управления народом в бурю без конца.

Перед ним стоял полковник Фёдор Иванович Вяземцев, его обветренное лицо частично скрывал козырёк шляпы, которую он сразу снял в знак уважения. Гражданская одежда — выцветшая льняная рубашка, запылённые брюки и потёртый пиджак — не могли скрыть военной выправки. Пистолет Маузер С96, прижатый к рёбрам под пиджаком, был молчаливым напоминанием об опасностях, таившихся за стенами дворца. Миссия Вяземцева, полученная из Москвы через Павла Судоплатова, была ясна: убедить императора разорвать связи с британцами и полностью встать на сторону Советского Союза, представив документы, добытые на вилле Мюллера, как доказательство иностранного предательства.

Зал был тих, лишь мягкий шелест одежд советников императора, стоявших полукругом за троном, нарушал тишину. Их лица выражали смесь подозрительности и изнеможения. Дворяне в развевающихся мантиях, увешанных медалями, перешёптывались, их взгляды метались между Вяземцевым и их правителем. Несколько советских советников, одетых в скромные костюмы, чтобы не привлекать внимания, держались в стороне, их присутствие ненавязчиво напоминало о растущем влиянии Москвы. Стражники в выцветших мундирах, сжимавшие итальянские винтовки Beretta, захваченные у павших врагов, стояли по стойке смирно вдоль стен, их глаза внимательно следили за Вяземцевым. Напряжение в зале было осязаемым, словно воздух перед грозой, ведь каждое сказанное слово могло склонить чашу весов к союзу или предательству.

Вяземцев шагнул вперёд, слегка поклонившись, его движения были выверенными. Он держал кожаную папку — не оригинальный портфель с виллы Мюллера, а тщательно отобранные документы, переведённые на амхарский и английский для удобства императора. Бумаги раскрывали операции Абвера: поддельные письма, обвиняющие советских советников в заговорах против Хайле Селассие, планы дестабилизации Абиссинии через убийства и переписка с британскими контактами, обещавшими золото и оружие, но приносившими лишь отсрочки. Вяземцев провёл ночь, проверяя каждую страницу, чтобы ни одна деталь не могла быть истолкована превратно.

— Ваше Величество, — начал он, его тон был уважительным, но решительным, — я принёс правду, которую, возможно, подозревали ваши советники и даже вы сами, но ещё не видели. Иностранные державы, кружившие вокруг Абиссинии, не ваши союзники. Они стервятники, ждущие, чтобы поживиться на останках вашего народа.

Глаза императора сузились, но он молчал, его пальцы легко покоились на подлокотниках трона. Советники зашевелились, их шёпот стал тише. Вяземцев открыл папку, вытащив первый документ — письмо от британского контакта под кодовым именем «Фалкон», обещавшее поддержку Расу Менгеше в обмен на его преданность против императора.

— Британцы ведут двойную игру, — продолжил Вяземцев, поднимая письмо. — Они обещают вам помощь: винтовки, деньги, корабли, — но их истинная цель — ослабить вас, держать Абиссинию расколотой, чтобы контролировать её судьбу. Это письмо, перехваченное у немецких агентов, раскрывает их замыслы. Они поддерживали предательство Рас Менгесхи под Дессие, обеспечивая, чтобы ваши силы истекали кровью, пока его отряды оставались невредимыми. И всё же они предлагали вам лишь слова.

Он передал письмо советнику, высокому мужчине со шрамом на щеке, который быстро просмотрел его и передал императору. Хайле Селассие читал молча, его лицо оставалось непроницаемым, хотя его пальцы слегка сжали бумагу. Вяземцев продолжил, вытаскивая другой документ — список агентов Абвера, действовавших в Гондаре и Аддис-Абебе, с их псевдонимами и местами встреч.

— Немцы тоже вас предали, — сказал он. — Резня в кафе «Алмаз» — их рук дело, не наше. Они использовали гильзы с советской маркировкой и автоматы ППД-34, чтобы обвинить нас, вбить клин между вами и Москвой. Но мы раскрыли их заговор. Эти имена, — он указал на список, — их оперативники, люди, выдававшие себя за американцев, итальянцев, даже абиссинцев, чтобы манипулировать лидерами вашей страны. Мюллер, их главный кукловод, мёртв, убит собственной жадностью. Его документы в наших руках.

Советники зашептались, их голоса смешивались с недоверием и гневом. Один из них, тучный дворянин в мантии с золотой каймой, шагнул вперёд, его лицо пылало.

— А почему мы должны доверять вам, русский? — сказал он. — Ваши люди здесь, но ваши поставки оружия идут медленно, и ваши обещания так же пусты, как британские. Как нам знать, что это не ещё одна советская уловка?

Вяземцев встретил взгляд дворянина, не дрогнув.

— Потому что я стою здесь, один, рискуя жизнью, чтобы принести вам правду. Советский Союз не заинтересован в слабой Абиссинии. Нам нужен сильный союзник, способный противостоять фашистам, которые хотят разорвать вашу землю. Британцы предлагают вам убежище в изгнании, позолоченную клетку в Лондоне или на Мальте, но они никогда не будут сражаться за ваш трон. Итальянцы бомбят ваши города, а немцы сеют хаос, чтобы ослабить вас ещё больше. Только Советский Союз присылает советников, инженеров и оружие — медленно, да, потому что наши корабли должны обходить британские блокады, но они идут.

Он сделал паузу, затем повернулся к императору.

— Ваше Величество, документы говорят сами за себя. Британцы и немцы сговорились подорвать вас, каждый ради своей выгоды. Советский Союз просит лишь вашего доверия и решимости. Разорвите связи с британцами. Изгоните их дипломатов, отвергните их обещания. Встаньте с нами, и мы вооружим ваши армии, обучим ваших людей и поможем изгнать итальянцев с вашей земли.

Хайле Селассие положил бумаги на колени, его пальцы пробежались по их краям, словно взвешивая их ценность. Зал затих, советники затаили дыхание, стражники переводили взгляды с императора на русского. Вяземцев стоял прямо, его руки были сложены за спиной. Он знал, что император не глуп — Хайле Селассие десятилетиями лавировал в коварной политике Абиссинии, балансируя между племенными лояльностями, иностранным давлением и внутренними предательствами. Но Вяземцев также знал, что положение императора шатко. Итальянское наступление было неумолимым, их танки и самолёты подбирались всё ближе к Аддис-Абебе. Тиграи, потрясённые смертью Менгесхи, раскалывались: одни призывали к мести, другие искали союза с итальянцами. Силы амхара и оромо были измотаны, их боевой дух рушился. А британцы с их сладкими обещаниями убежища были соблазнительным выходом для правителя, смотрящего в лицо поражению.