Патриот. Смута. Том 6 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Поглядим, что задумал рязанский воевода.

— Ясно. — Подытожил я свои мысли и неспешный разговор с Тренко.

Двинулись на юг.

Чем ближе мы подходили к укреплениям, тем больше я понимал, что это действительно не просто острог, а настоящая крепость. Да, небольшая — ощутимо меньше тульской и даже Елецкой. Но — приличный такой кремль. Не просто острог, как близ талицких бродов или у того же атамана Жука.

Больше, массивнее, грознее. В несколько раз.

Располагалось основное укрепление на высоком холме, нависающем над рекой, что протекала с запада. В голове всплыло название Шиворонь. С севера и востока, как раз, откуда двигались мы, дорогу преграждали пара озер и череда оврагов. Местность для боя и штурма плохо подходящая. Силы развернуть не так чтобы легко.

А вот обороняющимся, хорошо знакомым с рельефом местности, раздолье.

Воинству моему пришлось прилично пропетлять, преодолевая эти естественные земляные и водные преграды.

Присмотревшись, я понял, что у этой крепости имеется пара рубленых стен. То есть сооружения здесь были вполне крепкие, строились и готовились для серьезного боя. Правда, часть из них была порушена, завалена и сожжена. Сама форма центральных укреплений лагеря — эдакий неправильный четырехугольник, больше трапеция.

Помимо стен имелись трехуровневые башни с бойницами.

На них также имелись признаки пожара. Северо-западный угол, пострадавший больше всего, выглядел как раз как место, где должна стоять еще одна. Но ее там не было. Бревна валялись, но по объемам их можно было судить — что многое растащили за несколько лет после случившейся здесь битвы.

Выглядело все безжизненно.

Внутри, опять же через большой пролом виднелись купола не тронутой пожаром церкви. И прочие дворовые постройки. Все, как в Воронеже — достаточно плотно и близко. Только здесь оно имело приличные и обширные признаки пожара и полнейшего запустения.

— Тренко. — Я поравнялся со своим замом. — А как вы крепость-то эту взяли?

Он хохотнул, улыбнулся.

— Господарь. Да никак. Брать нечего было. Здесь было от силы человек тридцать. Для дозора да — много. Крепкая такая сторожа, против лиходеев всяких, чтобы не совались. — Он скривился. — А для обороны, сам понимаешь, Игорь Васильевич.

Да, тридцать человек такую крепость держать, конечно, могли какое-то время. Имей они пушки, запас пороха и невероятную волю к победе. Насчет последнего я очень сомневался. Да и смысл в этом?

Но, странно же.

— Как так. — Я был немного обескуражен. — Неужто настолько земля обезлюдила русская?

— Да. Судя по всему. Тут же года три назад с войсками Ивана Исаевича битва была. Победил воевода казацкий. Но, сильно крепости досталось. — Он плечами пожал. — Укрепления хорошие, только чинить это все надо. Месяц, может два. Часть использовать, можно, а часть… Мы с Филаретом обсудили, господарь, решили, что все равно все туда не вместимся, вот и окрест лагерь поставили.

— А там вообще, живой-то кто есть?

— Отец святой из храма не ушел. Ну и так, несколько семей близ него живут. Дома, то есть, не сожженные. Вот и заняли их людишки какие-то.

— А пленных не взяли?

Он погрустнел, покачал головой.

— Не серчай, господарь. Обоз, дело такое. Мы пока даже передовыми силами подошли, гарнизон и след простыл.

— А от Тулы вообще разъезды какие, разведка, были?

— Да. Пытались перехватить, но пока неудачно. — Он вздохнул. — Боятся они, близко не подходят. Чувствуют, что охотимся мы на них. Понимаю я, что сведения о городе нужны. О Туле, да только пока… Не гневись, господарь, неудачно.

— Ясно. — Я ответил холодно.

Хвалить не за что, но и ругать как-то тоже. Всякое бывает. Думаю этот дозорный отряд, что в крепости стоял, убрался отсюда очень быстро. А людей здесь служилых так мало, потому что Шуйский собрал всех в Москве. На прикрытие Тулы и то сил нет. А этот аванпост, он и не так важен. Недаром его жизнь от средней крепостцы будет постепенно скатываться к поселку. Если сейчас место зовется Дадиловом, а на карте вообще Дедославль написано было — то есть целый город. В мое время, это же деревня — Дедилово. Да, крупная, но лишившаяся звания города.

Тула победила. И уже сейчас, потому как люди туда сбежали, это прослеживалось.

Двинулись дальше.

Через полчаса где-то по моим прикидкам, петляя между оврагами, когда солнце уже почти закатилось за высокие деревья на западе, мы въехали в лагерь вокруг Дедилово. Посад, даже если бы я раньше был здесь, сейчас не узнать, это точно. Слишком много шатров, служилых людей и всякого военного окрест.

Город нависал над нами, размещаясь на высоте.

Саму крепость никто не трогал и не пытался восстанавливать. Слишком сложно, трудозатратно, да и бессмысленно. Зато вокруг Филка со своими людьми уже оборудовал очень годные земляные сооружения. Настоящую крепость, за стенами остатков деревянной, ставшей по факту — сердцем, кремлем лагеря.

Хотя может быть здесь ранее уже стояли войска. Под Тверью шли бои, здесь тоже царские войска с болотниковцами рубились. Еще царское войско ходило к Ельцу. Сотнику, инженеру и артиллеристу, скорее всего, нужно было только лишь обновить и улучшить существующее. Да и рельеф местности благоволил. Слишком изломанный он был оврагами, озерами, небольшими болотцами.

Уверен, голландцы работали с Филаретом ним в тандеме.

Хорошо, что я перетянул их в свой стан. И, думаю, они очень рады будут увидеть царика.

Ну что же. Впереди у меня сутки, и будем встречать мы рязанцев. Поглядим, что день завтрашний покажет. Письма ему напишу. Гляну, что ответит Ляпунов.

Лагерь встречал меня восторженными криками.

Пехота, что тренировалась за его пределами, вблизи от основного въезда с северной стороны, построилась, вышла к пути нашего следования ровными рядами. Люди ликовали, подкидывали вверх шапки, орали громогласное — «Ура!». Раскатывался этот крик по всему полю окрест. Птицы с деревьев, что над рекой росли, взлетали и уносились подальше. Пугал их такой шум.

Француз на лошади подъехал, встал на стременах, снял шляпу и махнул ею.

— Приветствую, Игорь Васильевич.

Я приметил в строе своих бойцов несколько десятков голландцев. Все же пехоту они муштровали вместе. Отлично. Понятно, что за несколько дней выучить до автоматизма тому, что знали иностранцы невозможно. Слишком мало времени. Но, заложить базу на уже имеющийся боевой опыт — дело важное.

— Доброго вечера, Франсуа. — Кивнул в ответ.

— Вижу, добыл, ирфант, ты этого Диметриуса. — Он покачал головой, чуть приблизился, поглядел по сторонам, видимо, ища голландцев. Кроме них нас же больше никто в войске не понимали. — Скажи честно… Ангел ты, архангел или сам дьявол?

Я с трудом сдержал смех, смотрел на него с веселой улыбкой.

— Франсуа. Друг мой…

При этих словах он чуть повеселел, хотя до этого выглядел устало и озадаченно. А я продолжил, не спеша.

— Не ищи мистики и чудес. Я человек, но… — А что мне было делать, как не сказать следующее. Ведь, по сути, в каждом моем деле можно было увидеть некое божественное проявление. — Но… Кто знает. Ведь порой за плечами человека стоит господь и направляет его. Стоит ли он за мной, Франсуа, я не ведаю. Я лишь делаю, что должен. И надеюсь, что выйдет так, как считаю нужным.

— Я и не надеялся, что ты скажешь проще. — Хмыкнул он.

— Собирай людей. В лагере сейчас место найдем. У острога. Будет небольшое… — Не нравилось мне это слово, но, пожалуй, оно лучше всего характеризовало суть того, что я задумал. — Небольшое представление устрою. Покажу людям воровского царя.

Он кивнул.

Мы разминулись, Франсуа двинулся на ломанном русском раздавать приказы, говоря, что на сегодня тренировки окончены. А мы, конным отрядом двинулись дальше.

В лагере люди сгрудились у укреплений, сооруженных у въезда с нашей стороны. Радовались, кричали. Общее ликование постигло все собравшихся.

Отпустив большую часть своей полутысячи. Вручив ее их полутысяцкому Тренко я с малым отрядом — сотней Якова и телохранителями въехал внутрь. Лучше бы, конечно, коней оставить вне фортификации, но до острога, казалось, мне, пройти колонной символично.